Сталин - Волкогонов Дмитрий Антонович (мир книг txt) 📗
В конце ноября 1938 года состоялся Военный Совет при наркоме обороны. В своем докладе Ворошилов привел страшные цифры. Повторяю их еще раз: "В 1937 1938 годах мы "вычистили" из Красной Армии более четырех десятков тысяч человек. Только в 1938 году выдвинуто и перемещено в должностях более 100 тысяч человек! В руководстве армией произошли огромные изменения: из членов Военного Совета при наркоме осталось только 10 человек прежнего состава..." Нетрудно представить, что творилось в округах!
В своем донесении в Москву в начале марта 1938 года командующий войсками Киевского военного округа С.К. Тимошенко и член Военного совета Н.С. Хрущев сообщали как о большом успехе: "Вычищено врагов" из войск округа за год около 3-х тысяч человек, из них арестовано более тысячи. "Обновлены" практически все командиры корпусов и дивизий. В результате ликвидации троцкистско-бухаринских элементов мощь войск округа возросла"518.
Неужели никто не видел грядущих последствий этого безумия? Многие видели, но молчали. Хотя не все. С удовлетворением можно сказать, что и в то жестокое время были люди, пытавшиеся использовать свой шанс совести. Передо мной письмо комбрига С.П. Колосова наркому обороны К.Е. Ворошилову. В нем, в частности, говорится:
"Встречаются два командира в трамвае: ну как дела? У нас - "Мамаево побоище": арестовали того-то, того-то и т.д. Я теперь боюсь слово сказать, говорит другой. Скажи, ошибись, сейчас окажешься врагом народа. Трусость стала нормальным явлением...
Узнайте цифру, сколько Вы уволили из РККА за 1937 год, и Вы узнаете горькую правду.
Меня Вы можете назвать паникером-троцкистом-врагом народа и т.д. Я не враг, но считаю, что так мы можем дойти до ручки...
5 декабря 1937 года Колосов"519.
Мне неизвестна судьба С.П. Колосова, но письмо этого мужественного командира свидетельствует: не все молчали. Многим, кроме Сталина, было ясно, что армия накануне страшных испытаний попросту обескровлена. Однако жажда власти, стремление любой ценой ее сохранить (хотя ей угрожали мифические заговорщики) оказались сильнее элементарной заботы о безопасности Отечества. Для "господствующей личности" выбор между "я" и "Родина" был, как говорят дела, в пользу его персоны.
Обращаясь к этим горестным страницам нашей истории, вновь и вновь ставишь перед собой вопрос: как это могло случиться? Почему? Как могла возникнуть и существовать такая атмосфера жестокости, беззакония, исключительной подозрительности, развязавшей руки многим подлецам? Неужели все происшедшее свидетельствует о какой-то особой "силе" Сталина, возглавившего этот погром кадров? Как издевательски звучат сегодня его слова о том, что "человек дороже любой машины"!
В самом деле, в чем проявилась "сила" Сталина? Ведь это он прежде всего вызвал социальный катаклизм, пожалуй, самый болезненный и трагический в нашей истории. Размышляя над этим вопросом, постепенно приходишь к выводу, что сила" Сталина заключалась не в нем самом. Его сила в создании и использовании государственного и партийного аппарата, который он превратил в послушного исполнителя своей воли. Без него он - ничто. Ему постепенно удалось с помощью этого аппарата сформировать такую систему отношений в обществе, когда его слово, директива, приказ, распоряжение могли вызвать цепную реакцию действий тысяч, а то и миллионов людей, принимающих эти сигналы на веру.
Добившись полного единовластия, Сталин понимал, что его сохранение требует дальнейшего совершенствования аппарата: партийного, государственного и, как тогда говорили, карательного. С помощью аппарата Сталин мог манипулировать общественным сознанием, проводить экономические, политические и культурные кампании, кроить ткань истории, закладывать основы "нового" миросозерцания, в центре которого должен быть он и его идеи, ставить цели, которые воспринимались как божественное откровение. У Сталина не возникало сомнения в том, что аппарат вытеснял из системы народ, что ему отводилась только роль исполнителя, труженика, которому дозволено лишь "одобрять", "поддерживать", "восхищаться", "любить" его, единственного "вождя". Такое деформированное видение окружающего мира не просто обедняло социалистические идеалы, а объективно снижало их привлекательность и сеяло в конце концов сомнения в их истинности. Таким образом, "сила" Сталина - в глубоком антидемократизме, тоталитаризме его методов, автократической трактовке непреходящих ценностей справедливости, братства, гуманизма людей. В "силе" Сталина, однако, изначально были заложены истоки, генезис конечного исторического поражения единовластия и единомыслия.
Беззакониями 1937 - 1938 годов, чем, по сути, являлась деятельность Сталина в это время, преследовалась цель дальнейшего создания и укрепления храма личного культа. И это в представлении Сталина не противоречило идеалам социализма! Он, похоже, полагал, что имеет право так трактовать эти идеалы. Ну как тут не вспомнить Маркса и Энгельса, которые, критикуя теорию Карлейля о правах гениев и вождей на господство, проницательно заметили, что "новая эра, в которой господствует гений, отличается от старой эры главным образом тем, что плеть воображает себя гениальной"520. Сталин без плети обходиться не мог. Но уже так много засечено этой плетью насмерть, что нужно найти другого исполнителя. Необходимо было сменить лицо, которое по его указанию олицетворяло и беспощадно использовало эту плеть.
Сталинский Монстр_____________________________________
Апогей насилия приходится на начало 1938 года. Сталину все чаще стали докладывать о катастрофическом положении с кадрами на том или ином заводе, железной дороге, в наркомате. Инерция репрессий уже действовала по своим законам. Аресты порождали выявление новых "соучастников"; возможность выдвижения карьеристов порождала все новые и новые доносы, которые порой были местью за репрессии родственников, близких... Ситуация начинала все более выходить из-под контроля. Летом 1938 года Сталин решил, действуя по своему излюбленному сценарию, сменить исполнителей и возложить на них ответственность за "перегибы", "злоупотребления", "превышение власти" и т.д. Он решил поступить так, как уже делал в ходе коллективизации, обвинив исполнителей его воли во всех мыслимых и немыслимых грехах. Ежов, к которому он присмотрелся ближе после того, как тот стал кандидатом в члены Политбюро, оказался полным ничтожеством. Но к этому времени печать уже создала вокруг Ежова ореол "талантливого чекиста", "вернейшего ученика Сталина", "человека, который видит людей насквозь"... Даже Михаил Кольцов, находясь в плену общественной слепоты, характеризовал в "Правде" этого морального карлика как "чудесного несгибаемого большевика ... который, дни и ночи не вставая из-за стола, стремительно распутывает и режет нити фашистского заговора"521. Увы! В истории бывает, что для того, чтобы по-настоящему разглядеть кого-то или что-то, требуются годы, иногда десятилетия. Тем более что тогда все (или почти все) пользовались очками со сталинской диоптрией.
