Очерки по истории русской церковной смуты - Краснов-Левитин Анатолий Эммануилович (читаем бесплатно книги полностью TXT, FB2) 📗
ковного Возрождения».
Как предсказывал о. Константин Смирнов, Союз Церковного Возрождения не надолго пережил своего основателя… Через несколько месяцев после смерти епископа Антонина Грановского у общины был отобран храм Заиконоспасского монастыря.
Союзу Церковного Возрождения был предоставлен другой храм. Председателем Союза Церковного Возрождения стал неуравновешенный и нервнобольной епископ Василий Лебедев. Впрочем, и для епископа Василия было ясно, что дни возглавляемого им Союза Церковного Возрождения сочтены: начиная с 1927 года он делает непрерывные судорожные попытки присоединиться к церковному кораблю. Несмотря на то что для епископа Василия были широко открыты двери обновленческой церкви, которая признавала его епископом, он постучался в другие двери.
3 августа 1927 года им было подано следующее заявление на имя заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия:
«3/VIII-27 г. Высокопреосвященнейшему Сергию, Митрополиту Нижегородскому Преосвященного Василия, Епископа Общин Союза «Церковное Возрождение»
Заявление
Я давно болею сердцем и тоскую по объединению с общим массивом Православной Церкви, но теперь не стало и сил больше переносить это тягостное отчуждение от церкви. Святитель Антонин посылал меня к Вам в Нижний Новгород (в декабре минувшего года) в качестве своего делегата, но это поручение выполнить, конечно, не мог по причине, Вам, конечно, известной.
Усопший Владыка умер фактически в мире с Вами и болел душой, что не мог закрепить сие формальным актом, и на мою долю выпало дело закончить и закрепить сие воссоединение. Вот я и обращаюсь к Вам со смиренной и покорной просьбой ввести меня в единство с Православной Церковью и дать мне возможность «честно и здраво, и право править слово Божией Истины».
Я получил рукоположение от епископа Антонина до его запрещения, последовавшего в марте 1924 года. Суда над Святейшим не признаю и отметаю все определения синодальных (обновленческих) квази-Соборов, за что и был своевременно жестоко гоним со стороны Синодального Владимирского Епархиального Управления, и это-то и сблизило меня с епископом Антонином и привело меня к архиерейству.
Не опасайтесь принять меня, клянусь Вам архиерейской совестью, Что я не являюсь тростью, ветром колебаемой, и буду находиться у Вас в полнейшем послушании, и буду самым надежнейшим проводником Ваших мудрых волеизъявлений.
Только переосвящению я подвергнуть себя не могу, ибо против сего Протестует моя епископская совесть, не эгоизм — его здесь нет, я подхожу искренне и мню себя погрешающим лишь в области церковных обрядов и дисциплины, а сие не изгладило благодати у святителей, меня рукоположивших, а посему меня, недостойнейшего, не лишило благодати архиерей-ства. Да Вы, конечно, сами и отлично знаете, не мне, многонемощному духом, напоминать Вам. Своего диакона-посланца уполномочиваю я передать Вам сие, и, что сочтете нужным, сообщите мне через него устно, а формальное решение, вероятно, последует письменно.
Искренне любящий Вас Епископ Василий.
Адрес: Смоленский рынок, Рещиков пер., д. 9, кв. 15».
(Настоящий документ, как и все цитируемые ниже документы, находится в подлиннике в личном архиве А.Э.Левитина, который получил их из рук митрополита Николая незадолго до его смерти.)
Этим заявлением начинается период мучительных мытарств епископа Василия. В канцелярии митрополита Сергия у него затребовали прежде всего справку о каноничности рукоположения и епископа Николая Соловья, и архиереев, его рукополагавших.
О положении несчастного епископа говорит следующее его письмо, написанное на маленькой бумажке бледными чернилами:
«Дорогой архипастырь!
Квазисвященный синод Троицкого подворья озорничает и не дает нужной справки. Цель понятная — удержать меня от единения с Вами. Еще в то время, когда не был погребен епископ Антонин, они задумали завербовать меня, но не удалось, а тут вдруг я ухожу к Вам. Ведь это же для них большой конфуз. А что я ухожу к Вам — они прекрасно знают. Я уверен, что Е.А.Тучков их информировал. Нахалы, они меня отсылают за справкой к самому епископу Александру Старобельскому, а где его искать? Что мне делать, дорогой Владыко?
А тут еще епископ Борис спит и видит, как бы завладеть мною, и пуетил в ход всякого рода интриги через ГПУ. Спасите! Ведь вот положение создалось, впору «караул» кричать.
Уберегите меня от алчных раздоров и пошлите в глухую провинцию и… страсти, разгоревшиеся около моей персоны, улягутся.
Покройте все формальные изыскания всеобъемлющей любовью христианской.
Искренне преданный и любящий Вас Епископ Василий. 6/Х-27 г.».
Лишь через месяц злополучный епископ достал, наконец, нужную справку. Снова заявление — записочка на сложенном вдвое листике.
«Дорогой архипастырь!
Нужную для своего дела справку из «синода» я получил сегодня, которую при сем и прилагаю. Из личной беседы с проф. Зариным я узнал, что епископы Макарий и Александр — монахи старого рукоположения, убедительно прошу Вас дать мне возможность честно послужить родной многострадальной Церкви.
Против лишения меня сана епископа протестует мое самосознание. Ведь я не в состоянии буду зачеркнуть акт хиротонии.
Я уже пережил таинственный момент касания Божественной Благодати архиерейства, учил многих внимательно, но лично-то я ее ощутил и как я могу разуверить себя в этом? Подайте мне руку помощи. Здесь ведь решается и вопрос моей (моральной) жизни или смерти, наставьте, вразумите. Буря сомнений и душевных смятений клокочет во мне — я не нахожу себе покоя. При отказе принять меня в сане епископа — мне ведь снова придется остаться вне Корабля Христова, ибо остаться на всю жизнь с раздвоенным самосознанием — кошмар. Я настрадался и, кажется, вправе рассчитывать на Ваше сожаление. Я все силы свои положу, чтобы оправдать доверие к себе, я чувствую, что еще в силах принести пользу Церкви…
Мое вероисповедное кредо чисто — где я допустил дерзание, так это в области обрядов. Но Вы, глубоко образованный Первосвятитель Русской Церкви, прекрасно понимаете, что сие дерзновение не могло изгладить во мне благодати архиерейства. Откройте двери своего милосердия и примите меня как кающегося блудного сына и по примеру Небесного Отца примите не в качестве работника, а именно, как сына.
Искренне любящий Вас Епископ Василий. 19/Х-27 г.»
Нельзя сказать, что митрополит Сергий остался безучастным к этим слезным мольбам. Он предложил епископу Василию следующее компромиссное решение: принять его в сущем сане с запрещением в священнослужении впредь до решения вопроса будущим Собором.
В 1928 году, однако, началось наступление на епископа Василия с другой стороны. Чтобы дать читателю о создавшейся ситуации представление, вновь предоставляем слово документам.
«Ваше Высокопреосвященство, Дорогой Архипастырь и Отец!
После долгих и упорных переговоров с надлежащими в данной ситуации представителями Сов. Власти, я сегодня, 12 сентября, получил, наконец, согласие на переход к Вам.
Но у меня после аудиенции 6 сентября сложилось такое мнение, что Известный орган Соввласти намерен сделать давление на Вашу Святительскую волю, чтобы Вы не принимали меня в сущем сане. Возможно, что это ложные страхи и Вы останетесь при своем прежнем решении принять меня. Я сделал все, зависящее от меня — совесть моя спокойна.
Если же Соввласть встала на пути и не позволяет Вам принять меня, то и в сем я готов усматривать Волю Божию. Отпишите, и если страхи мои ложны, то назначьте и время аудиенции, тогда я Вам подробно передам обо всем, что за последнее время мне пришлось перечувствовать… Мне желательно было бы поскорее закончить формальности и подойти к церковной деятельности. Бездельничать ведь теперь преступно.
Искренне любящий Вас Епископ Василий 13/XII-27 г., г. Москва».
«Ваше Высокопреосвященство, Дорогой Архипастырь!
Получив уведомление из Вашей канцелярии, что я могу быть принят в сущем сане, но лишь запрещенным до выяснения вопроса о моей хиротонии на грядущем Поместном Соборе, я прошу уведомить меня еще и о том — могу ли я, запрещенный епископ, занимать пост апологета христианства, и можете ли Вы, по моей просьбе, дать мне возможность занять сей пост. Решение сего вопроса для меня весьма важно. Я живу в сфере Апологетики и готов принести на алтарь защиты Веры Христовой все. Не отклоните.
