Сталин - Волкогонов Дмитрий Антонович (мир книг txt) 📗
В итоге вместо анализа причин перегибов, бездушного и преступного отношения к судьбам коммунистов был дан новый толчок к поиску "нераскрытых врагов". Секретарь Киевского обкома КП(б)У Кудрявцев, выступая на партсобраниях, спрашивал коммунистов: "А вы написали хоть на кого-нибудь заявление?" В результате таких призывов к бдительности в Киевской парторганизации доносы были поданы почти на половину членов партии. К слову сказать, одной из первых жертв стал и сам Кудрявцев...
Погром кадров, учиненный по инициативе Сталина и его окружения, привел к тому, что на волне доносительства появилось немало нечистоплотных людей, пытавшихся (и порой небезуспешно!) сделать в сложившейся ситуации партийную, государственную, военную карьеру, а то и просто свести какие-нибудь старые счеты. В решении январского (1938 г.) Пленума ЦК говорится, что есть "отдельные карьеристы-коммунисты, старающиеся отличиться и выдвинуться на исключениях из партии, на репрессиях против членов партии, старающиеся застраховать себя от возможных обвинений в недостатке бдительности путем применения огульных репрессии против членов партии"502. Верная констатация того, что карьеристы и доносчики представляют большую опасность для партии, никак не связывалась, однако, с самим курсом высшего политического руководства на репрессии, где и находились глубинные истоки трагедий, деформаций, извращений. Установка Пленума до конца истребить замаскированных врагов" еще раз показала фарисейский характер лозунга Сталина "ценить кадры".
Ложь подобна снежному кому. Одна ложь родит другую. Произвольно "обострив" классовую борьбу, Сталин вызвал волны лжи. Перед ней общество оказалось беззащитным. Ложь ежовских органов в союзе с ложью суда и прокуратуры, ложью печати, ложью бесчисленных речей в поддержку "справедливых приговоров" создала ситуацию поистине уникальную. Узнать, где причины вакханалии? Негде. Обратиться за помощью? Не к кому. Обличить явных негодяев? Никто не позволит...
Характерный пример. В фонде Берии огромное количество различных доносов. Приведу один, не называя автора. У него, возможно, выросли дети, внуки... Вообще, указывая в книге многие фамилии, зная, что у всех этих людей могут быть родственники, я искренне говорю, что ни в одном случае лично им я не хотел бы причинить боль. Но история не была бы историей, если бы мы все "зашифровали". Вот это письмо-донос.
"Тов. Маленков!
Я заместитель командира части внутренних войск НКВД. Сегодня проходил митинг по поводу награждения орденом "Победа" товарища Сталина. Но на митинг были приглашены лишь офицеры. Солдат не пригласили. Странно... Вел митинг генерал Бровкин. Выступило всего 3-4 человека, и митинг закрыли. Затем сказали после закрытия митинга, что часть едет на уборку урожая, а нач. политотдела Кузнецов переводится на другое место службы. Стерто, смазано, опошлено такое важнейшее политическое мероприятие, как митинг, посвященный награждению товарища Сталина орденом "Победа".
Реакция адресата "естественна": "Тов. Берия.
Маленков"503.
Коронованная Сталиным Ложь распоряжалась судьбами миллионов. Сталину нет прощения прежде всего за создание в стране обстановки, когда ложь господствовала, заставляя людей покоряться, молчать или поддерживать решения, суть которых для многих была совершенно неясной. Сталин считал себя вправе дозировать правду, делать обобщения, обязательные для всего народа, определять, что нужно и что не нужно для него. Репрессии, беззакония того времени могли существовать лишь на лжи. Именно здесь лежит один из социальных и гносеологических истоков народной трагедии. Но народ долго обманывать нельзя; ложь никогда не имела и не имеет будущего. Сталин не хотел считаться с этой бесспорной истиной.
Трудно заживающая рана 1937 - 1938 годов связана не только с болью, нелепостью, алогичностью пира насилия, который правил "вождь". От этой раны берут начало и многие беды, связанные с гибелью талантливых руководителей, хозяйственников, ученых, военных, деятелей культуры. А разве бреши в кадрах не позволили пробраться к постам, должностям, занять выгодные позиции "карьеристам-коммунистам"? Февральско-мартовский Пленум ЦК ВКП(б) 1937 года записал в решении не только: "Обязать Наркомвнудел довести дело разоблачения и разгрома троцкистских и иных агентов до конца, подавить малейшие проявления их антисоветской деятельности", но и постановил: "Укрепить (выделено мной. Прим. Д.В.) кадры НКВД"504. Критерии "укрепления" в то время были однозначными: слепое, фанатичное исполнение воли "вождя". Люди с совестью тогда не могли уцелеть в органах. Абакумовы, кругловы, меркуловы, ежовы, берии, кобуловы, мамуловы, рухадзе, как и некоторые другие выдвиженцы, удержались в НКВД отнюдь не благодаря личным достоинствам, а потому, что не обладали ими. Сама система сложившихся отношений в условиях единовластия рождала беспринципных людей, аллилуйщиков, подхалимов. Сталин ценил безропотность, готовность следовать "линии", даже если она была заведомо ошибочной или преступной.
К счастью, влияние Сталина не могло деформировать весь спектр большевистских качеств у истинных патриотов. Приверженность социалистическим идеалам, высокая гражданственность, предельная самоотверженность, революционный энтузиазм и любовь к Родине большинства советских людей не утонули в тине лжи, славословия и бюрократических извращений того времени. Но, конечно, интеллектуальный и нравственный потенциал народа получил бы несравненно большее развитие, если бы не произошла народная трагедия 37-го.
Сталин немало читал. Жаль, что в его библиотеке не было книги Х.-А. Льоренте "Критическая история испанской инквизиции". При желании он мог бы найти много родственных себе черт у Томаса Торквемады, генерального инквизитора церкви, бросавшего тысячи людей в костер ради "чистоты веры". Смерть еретиков лишь вдохновляла Торквемаду на поиски новых и новых жертв. Но Великому Инквизитору было далеко до сталинского размаха.
"Заговор" Тухачевского__________________________________
Сталин любил армию, любил военных. Любил взглянуть на себя в большое зеркало в маршальском мундире; строгость униформы с блеском золота погон отвечала его представлению об эстетическом совершенстве. Вооруженные Силы были предметом его особой заботы. "Вождь" всегда с какой-то внутренней гордостью вспоминал свою военную деятельность на фронтах гражданской войны. Он, пожалуй, больше, чем кто-либо другой (за исключением Троцкого), бывал на фронтах.
