Крушение России. 1917 - Никонов Вячеслав (читаем книги онлайн бесплатно полностью .txt, .fb2) 📗
Меньший резонанс, чем закрытие Путилове кого завода, вызвало аналогичное загадочное событие в Колпино. «22 февраля было вывешено объявление о расчете с 24 февраля» в основных мастерских Ижорского завода [1713]. Он тоже был под военным управлением. Локауты на двух крупнейших и важнейших оборонных заводах прозвучали для рабочих всех других предприятий как очевидный сигнал того, что их тоже ждут репрессии.
Около семи вечера того же 22 февраля двое уполномоченных рабочих-путиловца добились встречи с Керенским, которая состоялась в редакции «Северных записок». Присутствовавшей при том Зензинов через два года поведает: «Оказывается, после недоразумений в одной из мастерских завода между рабочими этой мастерской и администрацией закрыт был весь завод, у которого ощущался недостаток угля и которому поэтому закрытие было только выгодно, так как работы, благодаря недостатку угля, шли очень плохо (кстати, это не столько объясняет причину закрытия, сколько подчеркивает заинтересованность в этом именно администрации завода — В. Н.). На улицы выбрасывалось несколько тысяч рабочих, а их семьи — при дороговизне продуктов и недостатке в городе хлеба — обрекались на голод. Обо всем этом рабочие считали необходимым рассказать популярному депутату, слагая с себя ответственность за могущие произойти последствия» [1714]. Позднее выйдут более детальные воспоминания Зензинова, где он добавит существенные детали: «Весьма отчетливо и очень серьезно рабочие делегаты заявили А. Ф. Керенскому, что начавшаяся забастовка не носит частного характера и что дело тут не в экономических требованиях, также и не в продовольственных затруднениях — рабочие сознают, что это начало какого-то большого политического движения, и они считают своим долгом предупредить об этом депутата… То были настоящие вестники грядущей революции» [1715]. По утверждению Зензинова, другая делегация путиловцев в то же время искала встречи с председателем социал-демократической фракции Думы Чхеидзе. Керенский, вспоминая тот день, написал: «Рабочие решили обратиться за поддержкой ко всем рабочим Петрограда и для координации действий создали стачечный комитет» [1716]. Именно этот комитет выведет на улицы и другие заводы.
Кто и с какой целью послал рабочих делегатов с Путиловского завода, почему они искали встречи именно с Керенским и Чхеидзе? Очень похоже, что они были в прямом смысле «вестниками революции», сигнализировавшими о начале восстания и необходимости включить рычаги массовой мобилизации, которыми располагали эсеровская и меньшевистская партии. Если вспомним, что Керенский и Чхеидзе входили в высшие эшелоны Великого Востока народов России, можно предположить, что сигнал прошел по масонским каналам. В связи с этим уместно упомянуть, что многие авторы называют в числе участников Военной ложи и тучковского заговора генерала Маниковского [1717]. Был ли он масоном — вопрос темный. Но близость его к Керенскому подтверждается хотя бы тем, что осенью 1917 года именно Маниковского глава Временного правительства назначит управляющим военным министерством. Об активном использовании масонских каналов коммуникации в февральские дни существует немало свидетельств. Так, Кандауров в своей записке для парижской ложи «Астрея» в 1930 году утверждал: «Перед Февральской революцией Верховный совет поручил Ложам составлять списки лиц, годных для новой администрации, и назначить в Петрограде, на случай народных волнений, сборные места для членов Лож. Все было в точности исполнено, и революционным движением без ведома руководимых руководили в значительной степени члены Лож или им сочувствующие» [1718]. Обратим также внимание на бурную активность в эти дни руководства лож и, в первую очередь, генерального секретаря ВВНР Керенского.
Итак, есть серьезные основания полагать, что катализатором массовых беспорядков стало именно закрытие Путиловского завода, осуществленное его администрацией — подчинявшейся военным — без видимых на то причин сразу после отъезда императора в Ставку. Затем посланцы той же администрации появились у лидеров социалистических партии и информировали о «начале большого политического движения», для координации которого был создан стачечный комитет.
Вечером 22 февраля в Петрограде было исключительно спокойно. Зинаида Гиппиус вечером села за свой дневник и написала: «А в общем — опять штиль. Даже слухи после четырнадцатого как-то внезапно и странно стихли… Театры полны. На лекциях биток. У нас в Рел. фил. об-ве Андрей Белый читал дважды. Публичная лекция была ничего, а закрытое заседание довольно позорное: почти не могу видеть эту праздную толпу, жаждущую «антропософии». И лица с особенным выражением — я замечала его на лекциях-проповедях Штейнера: выражение удовлетворяемой похоти… Но констатирую полный внешний штиль всей недели. Опять притайно. Дышит ли тайной?» [1719]. Это был последний вечер когда людей интересовала антропософия.
С утра следующего дня начались организованные массовые беспорядки.
23 февраля (8 марта), четверг
Фактическая история происходившего в тот и в последующие дни на улицах Петрограда точной реконструкции не поддается. Она описана в полицейских сводках и воспоминаниях непосредственных участников, которые носят весьма фрагментарный характер. Мотивы и движущие пружины не всегда ясны. С учетом этого обстоятельства приступим к примерной реконструкции.
Начальник петроградского отделения по охранению общественной безопасности доносил: «Сегодня с утра явившиеся на заводы мастеровые Выборгского района постепенно стали прекращать работы и толпой выходить на улицы, открыто выражая протест и недовольство по поводу недостатка хлеба. Движение масс в большинстве носило настолько демонстративный характер, что их пришлось рассеивать нарядами полиции. Вскоре весть о забастовке разнеслась по предприятиям других районов, мастеровые которых стали присоединяться к бастующим… Большинство оставивших заводы рабочих почти все время находились на улицах и при первом удобном случае устраивало демонстрации и беспорядки» [1720].
Размаху движения исключительно благоприятствовала погода. После жесточайших холодов именно в тот день началась оттепель. Показалось солнце, температура резко поползла вверх… Уставшие от холодов люди всех возрастов и профессий из-за любопытства присоединялись к женской процессии, шествовавшей по Выборгской стороне в честь дня солидарности работниц. Требовали хлеба и равноправия. В толпе звучит кем-то запущенный призыв: «На Невский!».
К середине дня ситуация в городе становится весьма жаркой, что фиксировали полицейские рапорты со всего города. «Около трех часов пополудни толпа до 200 человек, ожидавшая очереди около булочной Филиппова в доме № 61 по Большому проспекту после заявления, что весь хлеб распродан, разбила в трех окнах булочной двойные зеркальные стекла и внутри магазина — несколько стеклянных витрин, испортив при этом часть товара. До прибытия полицейского наряда толпа разбежалась. Установлено, что эта булочная, несмотря на уменьшение отпуска хлеба покупателям, не могла удовлетворить всех ожидавших в очереди» [1721]. Меж тем лозунг «на Невский!» обретает все больше сторонников.
«Попытки рабочих Выборгского района перейти толпами в центральную часть города предупреждались в течение всего дня нарядами полиции… но к 4 часам дня часть рабочих все-таки перешла поодиночке через мосты и по льду реки Невы… и достигла набережной левого берега, где рабочим удалось сгруппироваться в боковых, прилегающих к набережной улицах и затем почти одновременно снять с работ рабочих 6 заводов в районах 3-го участка Рождественской части, 1 участка Литейной части и далее произвести демонстрации на Литейном и Суворовском проспектах, где рабочие вскоре были разогнаны. Почти одновременно с сим, в 4 с половиной часа дня на Невском проспекте, вблизи Знаменской пл., часть бастующих рабочих, проникшая туда в вагонах трамвая, а равно одиночным порядком и небольшими группами с боковых улиц, произвела несколько попыток задержать движение трамваев и учинить беспорядки, но демонстранты были тотчас же разгоняемы… В районе Петроградской части забастовавшими рабочими было сделано несколько попыток снятия с работ неработающих рабочих, но попытки эти были предотвращены, и демонстранты рассеяны» [1722]. Согласно корреспонденции «Нового времени», задержанной цензурой, «около 5 часов дня на Невском проспекте появились огромные толпы народа, которые прибывали из пригородных мест на трамваях», которые рассеивали «казачьи сотни, драгунские и конные части, наряды полиции» [1723].
