Крестовые походы. Идея и реальность - Лучицкая Светлана Игоревна (онлайн книга без txt) 📗
Как и в 1095 г., дело пропаганды крестового похода было поручено специальным представителям папы и его легатам. Новую военную экспедицию на Восток проповедовали в основном цистерцианские монахи, и прежде всего сам св. Бернар Клервоский. Его призывы к мирянам имели почти такой же успех, как речи Урбана II в Клермоне пол века назад. 31 марта 1146 г. на ассамблее в Везле он предлагал французским рыцарям принять крест. Как признавался сам св. Бернар в письме к Евгению III, после его проповеди во Франции «города и замки опустели» [59] — тысячи людей присоединились к крестоносной армии. Далее аббат Клерво продолжил проповедь в Германии, где в Шпейере ему удалось убедить короля Конрада III возглавить экспедицию на Восток. Как и во время Первого крестового похода, в разгар крестоносной пропаганды появились народные проповедники — в частности, некий бывший монах Рудольф, воодушевивший отправиться в поход сотни безоружных и неспособных сражаться людей.
Организация и финансирование похода в целом по-прежнему оставались частным делом. Участникам экспедиции были предоставлены индульгенции, а также светские привилегии — освобождение от долговых обязанностей, защита имущества и пр., похожие на те, что обычно давали паломникам в Иерусалим — но их объем впервые подробно и четко описывался в папской булле Quantum praedecessores. Для подготовки крестоносной экспедиции были привлечены огромные средства, и всем казалось, что столь крупное предприятие предвещает победу.
Как и в прежнем походе, Святая Земля считалась главным направлением военно-религиозной экспедиции. Отвечая на призыв папы, крестоносцы шли на Восток отвоевать у неверных незаконно захваченные земли. Но неожиданно в 1147 г., уже когда организация очередного похода была в самом разгаре, несколько немецких и датских крестоносцев пожелали вести военную кампанию не на Востоке против сарацин, а в северо-восточной Европе против вендов — славянских племен, живших на землях между Эльбой, Одером и Траве, т. е. изменить традиционное направление крестового похода. Сначала крестоносцы собирались в Иерусалим, но в последнюю минуту отказались идти в Святую Землю, сославшись на то, что у них под боком живут приверженные идолопоклонству языческие племена, против которых они и намерены сражаться.
Нельзя сказать, что вопрос об изменении направления экспедиции в этом случае встал впервые. Известно, что уже во время Первого крестового похода папа Урбан II отсоветовал испанцам участвовать в нем и обещал им индульгенции на тех же условиях, что и крестоносцам, отправлявшимся в Иерусалим. В 1100 и 1101 гг., во время т. н. арьергардного крестового похода, папа Пасхалий II запретил испанцам пойти в Святую Землю и пожаловал индульгенции тем, кто остался дома и сражался против мавров. Точно так же папа Каликст И в 1123 г. обещал участникам похода против мусульман в Испании то же отпущение грехов, что и участникам экспедиции на Восток. Таким образом, уже в самом начале крестоносного движения воюющим в Испании рыцарям давались индульгенции, полагавшиеся участникам крестового похода в Святую Землю. И, может быть, потому св. Бернар Клервоский, отвечавший за проповедь св. Креста, увидел некие параллели между военными кампаниями в Испании и походом против вендов и поддержал инициативу немцев. Похоже, что он действовал по своему усмотрению и только потом сообщил папе Евгению III.
Но тот не стал противодействовать инициативе немецких крестоносцев и даже назначил им в сопровождение папского легата — немецкого кардинала Теодвина. Примечательно, что папа также выпустил специальную энциклику Divina dispensatione («По божественному устроению»), в ней он предоставил участникам похода, которых он называл «рыцарями Христовыми», те же индульгенции, что давались участникам походов в Святую Землю и Испанию, — тем самым он приравнял поход против вендов к этим экспедициям. Он поступил так, несмотря на то, что северо-восточная Европа отнюдь не была частью христианского мира, res publica Christiana, — там не было ни святынь, которые следовало бы защищать, ни христианских территорий, которые нужно было отвоевывать, и вряд ли славяне чем-то угрожали христианству. Тем не менее Евгений III, опираясь также на мнение Бернара Клервоского, интерпретировал этот поход как оборонительную войну против язычников, якобы представлявших опасность для христианской Церкви и которых поэтому следовало подчинить христианской вере. По существу экспедиция против вендов была миссионерским крестовым походом. Считалось, что война в этих землях велась в защиту (defensio) христианской Церкви, а обращение язычников преследовало цель расширить границы христианского мира (dilatio).
Любопытно, что поход против вендов, в котором участники получали индульгенции и прочие привилегии, не был единственным исключением из правил. Во время экспедиции 1147 г. папа распространил такие же привилегии на испанцев, участвовавших в отвоевании Альмерии у мусульман. В то же время англо-фламандская морская экспедиция, отправившаяся в Святую Землю, по пути остановилась у португальских берегов и помогла португальскому королю, известному под именем Афонсу Энрикиш I, отвоевать у мавров Лиссабон. Посвященная этим событиям хроника «Об отвоевании Лиссабона» (De Expugnatione Lyxbonensis) рассказывает о том, что епископ Порту в своей речи убеждал крестоносцев отклониться от первоначальной цели — похода в Иерусалим, ссылаясь на то, что нужно помогать братьям по вере и что такая война будет вестись с «честными намерениями» (recta intentione) [60] — т. е. будет справедливой. С успехом отвоевав Лиссабон, крестоносцы продолжили путь к Гробу Господню. Все эти отклонения от первоначальной цели отнюдь не составляли заранее продуманный амбициозный план, скорее то была реакция на возникающие по ходу дела обстоятельства. Но интересно, что ничего странного в том, что одна армия была направлена на Восток, другая — в Испанию, третья — к славянам, современники не видели, и в папских документах все эти походы в разных направлениях рассматриваются как одна военная кампания, объединенная общими целями (de universe opere) — по мысли папы, крестовый поход должен был обнимать усилия всей христианской Европы.
И все же направление в Святую Землю считалось главным вплоть до XIII в., как об этом свидетельствуют основные маршруты крестовых походов. Неслучайно и крестоносная экспедиция 1147–1149 гг. по-прежнему рассматривалась как паломничество. Хронисты, прежде всего капеллан Людовика VII Эд Дейльский, описывают его как «путешествие к Гробу Господню» (via sancti Sepulchri) или как «путь святого паломничества» (sacrosanctae peregrinationis iter), а его участники именуются «паломниками» (peregrini). Летом 1147 г. немецкий король Конрад III, а вслед за ним французский король Людовик VII, в сопровождении своей супруги Алиеноры Аквитанской, отправились в путь по т. н. Военной дороге (Via militaris). Переход крестоносцев через Балканы провоцировал новые конфликты с местным населением и обострил напряженные отношения с византийским императором Мануилом I Комнином, которому оба западных государя отказались принести присягу. Однако без поддержки Византии переход через Малую Азию оказался чрезвычайно трудным. К тому же, не сумев договориться, немцы и французы двигались раздельно. Ситуация осложнилась тем, что в игру включился сицилийский король Рожер II, который использовал сложное положение Византии, чтобы грабить ее владения. С целью обезопасить империю по всем ее границам византийский правитель даже был вынужден заключить мирный договор с турками-сельджуками. После сокрушительного поражения, которое Конрад III потерпел от мусульман под Дорилеей осенью 1147 г., он, помирившись с императором Мануилом I, на византийских кораблях достиг Акры. В то же время Людовик VII продвигался вдоль византийских берегов и после значительных потерь — его армия сократилась в походе почти на три четверти — морем переправился в Антиохию.
