Гибридная война. Выжить и победить - Магда Евгений Валериевич (книги TXT) 📗
Сегодня становится очевидным, что национальная идея состоялась и смысл ее не просто в сохранении государственности, но и в строительстве «идеального» государства, предмета потенциальной зависти для жителей временно оккупированных территорий. Война стала могущественным стимулом не только ддя осознания себя. Это жестокий ускоритель исторического и социального времени для украинцев, задача которых не только выжить, но и построить достойную жизнь не на словах, а на деле. Это ускорение потребует от ныне действующих политиков либо измениться, либо дать дорогу тем, кто способен обеспечить качественно новые изменения в Украине. В этом и заключается рецепт победы в гибридной войне — измениться и победить.
Что касается имиджевого противостояния России и Украины, то необходимо отметить некоторые особенности:
— Россия имеет предпочтительные позиции в части позиционирования на международной арене, больший опыт, значительные ресурсы и действует более последовательно.
— Над Украиной во многом довлеет негативный опыт неудач в борьбе за государственность, который усугубляется инфантильностью отечественной политической элиты.
— В вопросе противостояния лоббистов России и Украины на международной арене поклонники политического таланта Владимира Путина имеют несомненное преимущество.
— «Русский мир» как матрица государственных интересов Российской Федерации выглядит достаточно агрессивно, противостоять ему возможно исключительно асимметричными методами.
— В деле формирования положительного имиджа государства нет и не может быть мелочей, финансирование необходимых мероприятий должно иметь первоочередное значение.
— Украине необходимо оперативно сформировать современную национальную идею, обозначить государственные интересы и продемонстрировать готовность к преобразованиям внутри страны ради усиления позиций в окружающем мире.
— Революция достоинства создала для Украины уникальную возможность заявить о себе в полный голос, но следует понимать, что интерес к любому государству в современном мире — скоропортящийся продукт, который необходимо реализовать в сжатые сроки.
ДАВИ НА ГАЗ: ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ФАКТОР ГИБРИДНОЙ ВОЙНЫ
Энергетический фронт гибридной войны во многом определяет ее характер. Посудите сами: осенью 2014 года на Донбассе уже несколько месяцев продолжался вооруженный конфликт с очевидным участием российских военных, а Россия и Украина при посредничестве ЕС утрясали вопросы поставок газа. Наша страна для обеспечения поставок «голубого золота» на зиму даже выплатила 3,1 миллиарда долларов из своего долга перед «Газпромом», оспаривать который было бессмысленно [111]. С другой стороны — именно агрессивные действия России в конце концов заставили руководство нашей страны пойти на реальную диверсификацию поставок энергоресурсов. Не было бы счастья, да несчастье помогло.
Энергетическое измерение гибридной войны аналитики обычно обходят стороной [112]. Оно несколько теряется на фоне недружественных экономических шагов, проявлений пропаганды и собственно вооруженного противостояния. К тому же спор в газовой сфере с Россией для Украины не является новым вызовом, ведь еще свежи в памяти газовые войны времен президентства Виктора Ющенко. В любом случае, украинская стратегия поиска ответа на «газовый вызов» сегодня должна быть качественно иной по сравнению с 2009 или даже 2006 годом.
Использование энергетического оружия для достижения политических стратегических целей отнюдь не является ноу-хау России. Достаточно вспомнить нефтяной кризис 1973 года, вызванный введением эмбарго ОПЕК на поставки нефти странам Запада, поддержавшим Израиль в войне Йом-Кипур [113]. Углеводороды никогда не были обычным товаром, их рынок традиционно был чувствительными к политическим колебаниям. Во времена существования биполярного мира политическая составляющая энергетических взаимоотношений была скорее исключением, чем правилом, в условиях многополярного мира энергетический базис практически не обходится без политической надстройки. Соблазн использовать энергетические рычаги в политических целях выглядит прямо пропорциональным реальному влиянию государства на события в мире.
Впрочем, не все западные эксперты обходят фактор использования энергетического оружия Россией. Известный американский специалист Пол Грегори вполне серьезно пишет о газе как оружии в руках Путина [114]. Газовое оружие используют на нескольких фронтах. Во-первых, Россия отмечает: нынешние газовые договоренности с Украиной являются краткосрочными, Украина не стоит доверия как транзитер, поскольку будет отбирать газ для собственных нужд. Иными словами, Европу «Газпром» ставит перед выбором — либо Украина, либо сами европейские потребители и избиратели, голосующие за политиков Старого Света.
Во-вторых, российские специалисты готовы при первой же возможности обвинить Украину в несанкционированном отборе газа, оправдывая сокращение поставок в Европу. Клиенты «Газпрома» уже сталкивались с подобным прецедентом в 2009 году и хорошо помнят газовую войну между Россией и Украиной, дохнувшую холодом на миллионы жителей ЕС. При этом в РФ замалчивают тот факт, что в истории украинско-российских газовых отношений не существует ни единого случая юридического подтверждения международными судебными инстанциями факта воровства газа Украиной. Тезисы «Украина ворует газ» и «Украинская ГТС ненадежна» — пропагандистские клише, плотно засевшие в умах и риторике, а не экспертные выводы. Но это не мешает сотрудничающим с российской энергетической монополией западным СМИ интенсивно использовать их при малейшем обострении отношений с Украиной.
Есть лишь один прецедент, когда «Газпром» официально обращался в суд с тем, чтобы доказать факт «воровства» в судебном порядке. Это дело № 185/2000 в Международном коммерческом арбитражном суде при Торгово-промышленной палате РФ (г. Москва) по иску «Газпрома» к НАК «Нафтогаз Украины» по факту якобы несанкционированного отбора газа на территории Украины. Фокус не удался: 30 мая 2001 года суд отказал в удовлетворении этого иска. Во время газового кризиса 2009 года «Газпром», эксплуатируя тезис о «воровстве» газа на территории Украины, попытался представить ситуацию с отбором газа для топливных нужд ГТС (fuel gas) как факт подтверждения воровства. Это не нашло своего подтверждения со стороны мониторинговой группы. И российская сторона после подписания контрактов сообщила, что не имеет претензий к украинской [115].
В-третьих, «Газпром» намерен препятствовать реверсным поставкам газа в Украину. И хотя Совет Европы утвердил программу реверсных поставок для удовлетворения растущих зимой потребностей Украины в газе, Россия сократила объемы продаж газа европейским странам. В результате, Польша и Венгрия зимой 2014–2015 годов практически отказались от реверса энергоресурсов в Украину. Это свидетельствует, что «газовый фактор» для европейских государств еще долгое время будет весьма чувствительным. Правда, Украина в 2014 году, по словам Арсения Яценюка, получила путем реверсных поставок 2/3 необходимого объема газа [116].
В-четвертых, в условиях введения западных санкций и ухудшения собственного финансового положения Россия рассматривает украинские газовые долги как источник необходимых сегодня российской экономике финансовых поступлений. Поэтому на переговорщиков от ЕС оказывалось давление, чтобы они, в свою очередь, добивались принятия Украиной не слишком выгодных для нее условий поставки газа зимой 2014–2015 годов и выплаты России 3 миллиардов долга. Впрочем, подписание 30 октября 2014 года «зимнего перемирия» между «Газпромом» и «Нафтогазом Украины» при посредничестве еврокомиссара по вопросам энергетики Гюнтера Эттингера существенно сузило пространство для маневра для Российской Федерации [117].
