Вторая мировая война. (Часть I, тома 1-2) - Спенсер-Черчилль Уинстон (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
В декабре 1934 года произошло столкновение между итальянскими и абиссинскими солдатами возле колодца Уал-Уал, на границе между Абиссинией и Итальянским Сомали. Оно было использовано Италией в качестве предлога для заявления перед всем миром своих притязаний на Эфиопскую империю. Таким образом, в дальнейшем проблема обуздания Германии в Европе была осложнена и запутана судьбой Абиссинии.
В этой связи следует остановиться еще на одном событии. По условиям Версальского договора население Саарской области, этого маленького клочка германской территории, обладающего богатыми угольными месторождениями и важными металлургическими заводами, должно было по истечении 15-летнего срока решить путем плебисцита, желает ли оно возвратиться в лоно Германии или нет. Плебисцит был назначен на январь 1935 года. В исходе его сомневаться не приходилось. Большинство, безусловно, должно было проголосовать за возвращение Саара в лоно германского отечества. Несомненность такого исхода подкреплялась еще и тем фактом, что Саарская область, хотя она и управлялась номинально комиссией Лиги Наций, на деле находилась под контролем местного центра нацистской партии.
Плебисцит состоялся 13 января 1935 года под наблюдением международной комиссии, в которой были и английские представители. 90,3 процента населения этого маленького клочка земли, вклинившегося между чужими владениями и являвшегося единственной, если не считать Данцига, территорией, находившейся под суверенитетом Лиги Наций, проголосовало за возвращение в лоно Германии. Этот моральный триумф национал-социализма, хотя и явившийся результатом нормальной и неизбежной процедуры, еще более поднял престиж Гитлера и, казалось, освятил его власть искренней демонстрацией воли германского народа.
Однако доказательства беспристрастности и справедливости Лиги Наций отнюдь не умиротворили Гитлера и не произвели на него решительно никакого впечатления. Несомненно, они лишь подтверждали его мнение, что союзники — это вырождающиеся глупцы. Со своей стороны, он продолжал сосредоточивать свое внимание на главной цели — расширении германских вооруженных сил.
Глава седьмая
Равенство в воздухе утрачено
(1934 — 1935 гг.)
Германский генеральный штаб считал, что создание и развертывание германской армии, которая превосходила бы по своим масштабам французскую армию и была бы должным образом обеспечена в материально-техническом плане, удастся завершить не ранее 1943 года. Былая мощь германского военно-морского флота, если не считать подводных лодок, могла быть восстановлена не ранее чем через двенадцать или пятнадцать лет, причем этот процесс восстановления сильно затруднил бы осуществление всех прочих замыслов. Однако вместе со злосчастными открытиями, сделанными незрелой еще цивилизацией, — двигателем внутреннего сгорания и летным искусством — на сцене появилось новое орудие соперничества между народами, позволявшее гораздо быстрее изменять соотношение военной мощи государств. Для великого государства, имеющего доступ к постоянно увеличивающейся сокровищнице человеческих знаний и к достижениям науки, для государства, посвятившего себя этой задаче, потребовалось бы всего четыре-пять лет, чтобы создать мощную, а быть может, и самую мощную в мире авиацию. В воздухе, и только в воздухе Гитлеру предоставлялась возможность сократить путь — сначала к достижению равенства с Францией и Англией, а затем и превосходства над ними в жизненно важной военной области. Но что предпримут Франция и Англия?
Было бы неверно при оценке политики английского правительства не учитывать того страстного стремления к миру, которым было проникнуто пребывавшее в неведении, дезинформированное большинство английского народа, — стремления, казалось, грозившего политическим уничтожением всякой партии или политического деятеля, которые осмелились бы проводить какую-либо иную линию. Это, конечно, не оправдывает политических руководителей, оказывающихся не на высоте своего долга. Для партии или политических деятелей гораздо лучше лишиться власти, нежели поставить под угрозу жизнь нации. К тому же наша история не знает случая, чтобы какое-либо правительство, требовавшее согласия парламента и народа на проведение необходимых оборонительных мероприятий, получило бы отказ. Но все же тем, кто своими запугиваниями сбил с пути робкое правительство Макдональда — Болдуина, следовало бы, по крайней мере, помалкивать.
Бюджетные ассигнования на авиацию, обсуждавшиеся в марте 1934 года, составляли всего 20 миллионов фунтов стерлингов и предусматривали создание четырех новых эскадрилий, что увеличивало число наших самолетов первой линии с 850 до 890. Общие затраты в течение первого года равнялись всего 130 тысячам фунтов стерлингов.
По этому поводу я сказал:
«Установлено, что мы являемся всего лишь пятой по значению авиационной державой, и то — в лучшем случае. По своей мощи наша авиация равна лишь половине авиации Франции, нашего ближайшего соседа. Германия вооружается очень быстро, и никто не собирается ей в этом препятствовать.
Я страшусь того дня, когда в руках нынешних правителей Германии очутится оружие, позволяющее угрожать самому сердцу Британской империи. Нужны меры, которые позволили бы нам достигнуть равенства в воздухе. Ни одно государство, играющее в мире такую роль, какую играем мы и хотим играть в будущем, не может позволить себе находиться в таком положении, при котором его можно было бы шантажировать…»
Я обратил свой призыв к Болдуину, как к человеку, облеченному необходимой властью, чтобы действовать. В его руках была власть, на него ложилась и ответственность. В своем ответе Болдуин сказал:
«Если все наши усилия достигнуть соглашения потерпят неудачу и если окажется невозможным достигнуть этого равенства в указанных мною областях, тогда любое правительство нашей страны, а тем более национальное правительство, данное правительство, позаботится о том, чтобы в отношении численности и мощи военно-воздушных сил наша страна не уступала ни одной стране, находящейся от нас в радиусе действия авиации».
Это было торжественное и вполне определенное обещание, которое было дано в такой момент, когда оно почти наверняка могло быть осуществлено, если бы меры были энергичными и проводились в широких масштабах.
Тем не менее, когда 20 июля 1934 года правительство внесло несколько запоздалых и неудовлетворительных предложений об увеличении английских военно-воздушных сил на 41 эскадрилью, или примерно на 820 самолетов, причем строительство их должно было быть завершено лишь через пять лет, лейбористская партия, поддержанная либералами, выступила в палате общин против этого.
В обоснование полнейшего отказа оппозиции принять какие-либо меры для укрепления нашей авиации Эттли, выступавший от ее имени, заявил следующее:
«Мы отрицаем необходимость увеличения наших воздушных сил… Мы не согласны с утверждением, будто усиление английской авиации будет содействовать сохранению мира во всем мире, и мы полностью отвергаем всякие претензии на равенство».
Либеральная партия поддержала эту резолюцию о вотуме недоверия.
Если мы вспомним, что все это говорили, тщательно взвесив свои слова, ответственные руководители партий, становится очевидной опасность, грозившая нашей стране. Это было время, когда все находилось еще только в стадии формирования и когда ценой крайнего напряжения наших усилий мы еще могли сохранить свою военно-воздушную мощь, от которой зависела наша свобода действий. Если бы Великобритания и Франция сохранили каждая количественное равенство с Германией в области авиации, то вместе они были бы вдвое сильнее ее и могли бы пресечь карьеру Гитлера, эту карьеру насилий, в самом ее начале, не пожертвовав ни единой жизнью. Когда же этот момент миновал, было уже слишком поздно…
