Узники Бастилии - Цветков Сергей Эдуардович (читать книги полностью .txt) 📗
Но чем больше давления победители оказывали на Марию Медичи, требуя от нее устранить ненавистного всем фаворита, тем сильнее она привязывалась к Кончини. Маршал со своей стороны убеждал ее, что заговор против него достиг такого размаха, что начинает угрожать и самой королеве.
Летом 1616 года Мария Медичи покинула Париж, увезя с собой пятнадцатилетнего Людовика XIII. Они направились к границе с Испанией, чтобы встретить невесту короля – четырнадцатилетнюю Анну Австрийскую. Королева-мать чрезвычайно опасалась захвата столицы принцем Конде, который расположился с верной ему армией в районе Клермон-ан-Бовези. Она поручила епископу Люсонскому отвлечь принца переговорами, пока ее не будет в Париже.
Этот тридцатидвухлетний прелат (в миру он носил имя Арман Жан дю Плесси) был крайне честолюбив. В молодости он недурно фехтовал и ездил верхом, но слабое здоровье заставило его предпочесть духовную карьеру светской и занять вакантное место епископа Люсонского. Правда, некоторые затруднения поджидали его и здесь: Арман Жан еще не достиг положенного для этого сана возраста. Но честолюбивый юноша легко вышел из положения. Во время обряда рукоположения в Риме он прибавил себе недостающие года, а затем, уже будучи посвящен в сан епископа, попросил у Папы Павла V отпущение грехов за свою ложь. Передают, что Папа не мог скрыть своего восхищения ловкостью нового пастыря. «Из этого молодого человека выйдет недюжинный плут! – будто бы воскликнул святой отец. – Он далеко пойдет!»
Предсказание Павла V сбылось. Епископ Люсонский завоевал доверие Генриха IV, а затем и Кончини, который ввел его в состав министерства. Заняв место в Королевском совете, он почувствовал себя настолько независимым, что не стеснялся открыто перечить Людовику XIII.
Переговоры с Конде епископ провел блестяще. Он добился приема у принца и уговорил его ехать в Париж для примирения с королевой.
7 июля принц прибыл в Париж с небольшой свитой, изумив этим рискованным шагом даже своих сторонников. Упустить столь благоприятный случай королева и Кончини, конечно, не могли.
1 сентября 1616 года принц Конде около получаса беседовал с королем. Когда он вышел из королевского кабинета, к нему подошел граф Лозьер, сын другого фаворита Марии Медичи – Темина, и передал, что королева желает видеть его в своих покоях. Они отправились к ней по длинному и узкому коридору. За одним из многочисленных поворотов принц лицом к лицу столкнулся с Темином, который именем короля приказал сопровождавшим его солдатам арестовать Конде.
Это происшествие вызвало серьезные волнения в Париже. Жена Конде ездила по улицам, уверяя горожан, что ее мужа убили. Вооруженная толпа отправилась к Лувру, но не решилась штурмовать дворец и удовлетворилась тем, что разграбила дом Кончини.
Другие мятежные принцы бежали из города и вскоре объявили о прекращении сопротивления.
Конде двадцать пять дней содержали под арестом в Лувре; затем его перевезли в Бастилию и поместили в ту комнату, где сидел граф д'Овернь. (Незадолго перед тем графа освободили, и он, уходя, написал на дверях своей тюрьмы: «Комната сдается внаем». Комендант Бастилии Шатовье принял эту выходку за прощальную шутку.) Принц сразу написал королю и регентше, требуя гласного суда над собой; он писал и в последующие дни, пока не понял, что ответа не будет.
Принца тщательно стерегли три тюремщика: Темин – как представитель королевы (за арест Конде он получил маршальский жезл); Тьер – как представитель Кончини; Персан – как представитель короля. Они должны были доносить о каждом слове, каждом движении принца.
Сторожа скоро перессорились между собой и с тюремным начальством. Темин хотел стать комендантом Бастилии и требовал эту должность так настойчиво, что королева и Кончини приказали ему покинуть крепость. Но Темин отказался повиноваться, отстранил от командования крепостью Шатовье, который, впрочем, не особенно протестовал, и заперся в Бастилии, самолично приняв на себя обязанности коменданта.
Кончини удалось связаться с Роза, лейтенантом гарнизона крепости. Маршал уговорил его впустить в Бастилию отряд Бассомпьера, капитана королевских мушкетеров. Лейтенант открыл ворота, и Темин был выгнан из крепости. Наверное, он был первым человеком, который покидал Бастилию с сожалением.
Процесс над Элеонорой Галигай
Между тем положение Кончини осложнилось тем, что теперь против него стали интриговать фавориты Людовика XIII. Главной фигурой среди них был сокольничий Карл Альбер де Люинь, пользовавшийся неограниченным влиянием на короля. За короткое время ему удалось полностью вывести Людовика из-под опеки Марии Медичи и настроить его против всемогущего временщика. Люинь, не стесняясь, заговаривал о необходимости убить Кончини, и король все охотнее прислушивался к его словам.
А маршал д'Анкр ничего не хотел замечать. Его амбиции росли, теперь он домогался звания коннетабля, и, похоже, не только его: однажды на заседании Королевского совета он занял место опаздывавшего короля, чем совершенно шокировал присутствовавших. Он потерял всякую осторожность. Жена советовала ему уехать в Италию, прихватив с собой нажитое состояние; даже Мария Медичи, по словам кардинала Ришелье, «порядком устала от домогательств Кончини и советовала ему покинуть Францию». Но маршал не слушал ничьих предостережений. Его высокомерие угнетало даже его ставленников.
23 апреля 1617 года епископ Люсонский получил письмо, предупреждавшее его о существовании опасного заговора против жизни Кончини. Автор письма сообщал, что завтра капитан королевских мушкетеров де Витри попытается убить маршала д'Анкра. Епископ положил письмо под подушку и спокойно заснул. Мешать желаниям короля не входило в его намерения.
На 24 апреля была назначена королевская охота. С утра у Лувра толпились вооруженные придворные. Ждали приезда маршала д'Анкра, но он опаздывал. Людовик ХIII и Люинь заметно нервничали.
Около десяти часов утра на подъемном мосту Лувра появился Кончини, сопровождаемый шестьюдесятью дворянами. Дорогу ему преградили мушкетеры, во главе со своим капитаном де Витри.
– Именем короля, вы арестованы! – твердо произнес де Витри.
– Я? – растерянно переспросил Кончини и отпрянул к своей охране.
Четыре пистолетных выстрела уложили его на месте. Стреляли Витри, Персан и еще двое мушкетеров. Кто-то из телохранителей Кончини выхватил шпагу, но Витри, наступив на тело маршала, остановил его словами:
– Месье, я действовал по приказу короля!
Телохранители маршала поспешно скрылись.
Один из заговорщиков, д'Орнано, направился в Лувр с радостной новостью. Войдя к Людовику, он произнес только одно слово:
– Сделано!
Людовик бросился к окну кабинета. Заговорщики, увидев его, громко крикнули: «Да здравствует король!» Людовик был вне себя от радости. Распахнув окно, он восторженно восклицал:
– Большое спасибо! Большое спасибо всем! С этого часа я король Франции!
Он тут же вышел показаться народу, который на его глазах сорвал одежду с трупа ненавистного временщика, потащил его по земле и бросил в канаву.
Убийцы Кончини получили истинно королевское вознаграждение: Витри был произведен в маршалы Франции, а Персан назначен комендантом Бастилии.
– Отправляйтесь туда не один, – сказал король новому коменданту, – а захватите с собой Галигай.
Элеонора Галигай проявила полное равнодушие к судьбе мужа. Назвав его «спесивым безумцем», она добавила: «Если он убит, значит, это угодно королю». Затем она высокомерно замолчала, с мрачной усмешкой наблюдая, как мушкетеры, явившиеся ее арестовать, грабят дом.
Мария Медичи также поспешила отмежеваться от четы Кончини.
– Пусть мне больше никогда не говорят об этих людях, – сказала она. – Я их предупреждала. Они должны были уехать в Италию.
Предательство не помогло ей. Сын предпочел любить ее на расстоянии и сослал в Блуа. Вместе с королевой покидал Париж и епископ Люсонский. Людовик проводил его словами:
