Римские войны. Под знаком Марса - Махлаюк Александр Валентинович (книги онлайн без регистрации .txt) 📗

Кто же принимал решение и отдавал команду на выдвижение вперед или отход во вторую линию? Ответственность за это, очевидно, лежала на центурионах. Именно они непосредственно в боевых порядках руководили действиями манипулов и центурий. Центурионы римской армии – особая категория командиров. Роль их невозможно переоценить.

Тридцать центурионов – по десять в каждый возрастной разряд – назначались трибунами. Эти назначенные центурионы считались старшими и назывались «передовыми». Они командовали первой центурией в каждом манипуле и манипулом в целом. Старшие центурионы, в свою очередь, избирали младших, которые стояли во главе второй центурии каждого манипула и назывались «замыкающими». Каждый центурион назначал себе помощника, а также выбирал из числа самых лучших воинов знаменосца. Все центурионы легиона различались между собой по рангам. Ранг зависел от возрастного разряда и порядкового номера манипула, а также от места центуриона в манипуле. Соответственно, командир второй центурии в десятом манипуле гастатов считался низшим. Старшим центурионом всего легиона был командир первой центурии первого манипула триариев. Его называли примипилом. Он имел право участвовать в военном совете вместе с старшими офицерами. Со временем сложился порядок последовательного прохождения всех центурионских чинов – от самого младшего до примипила.

Римский центурион

Центурионы считались младшими командирами и получали жалование в два раза выше, чем у простых солдат. Но по возложенным на них обязанностям центурионы соответствовали современным командирам рот или взводов. Они должны были непосредственно в подразделениях поддерживать строгую дисциплину. Символом их дисциплинарной власти был жезл из виноградной лозы. Центурионы нередко пускали его в ход, обрушивая чувствительные удары на нерадивых солдат. В обязанности центурионов входило распределение различных поручений и нарядов, а также обучение новобранцев.

От опытности, выдержки и мужества центурионов очень многое зависело во время боя. Важно было, чтобы они пользовались непререкаемым авторитетом среди рядовых солдат. Поэтому выбору центурионов римляне всегда уделяли самое пристальное внимание. Как пишет Полибий, «от центурионов римляне требуют не столько смелости и отваги, сколько умения командовать, а также стойкости и душевной твердости, дабы они не кидались без нужды на врага и не начинали сражения, но умели бы выдерживать натиск одолевающего противника и оставаться на месте до последнего издыхания». Еще более подробно говорит о качествах, необходимых центуриону, Вегеций: «...в центурионы должен выбираться человек большой физической силы, высокого роста, умеющий ловко и сильно бросать копья и дротики, постигший искусство сражаться мечом или действовать щитом... бдительный, выдержанный, подвижный, более готовый исполнять, что ему прикажут, чем разговаривать об этом, умеющий держать в дисциплине своих товарищей по палатке, побуждать их к военным упражнениям, заботящийся о том, чтобы они были хорошо одеты и обуты, чтобы оружие у них всегда было хорошо вычищено и блестело». Такие же требования предъявлялись и к декурионам – командирам конных подразделений.

Центурионы набирались из людей простого происхождения и назначением на командную должность обязаны были только своим личным качествам. К сожалению, в сочинениях древних историков основное внимание почти всегда уделяется полководцам и очень немногое рассказывается об отдельных центурионах. Крайне редко упоминаются даже их имена. Но эти немногочисленные свидетельства тем более ценны, потому что позволяют представить живой образ людей, составлявших основу римской армии. Чрезвычайно интересное с этой точки зрения свидетельство имеется в «Истории Рима», написанной знаменитым римским историком Титом Ливием.

Как и другие античные историки, Ливий очень часто вводит в свое повествование речи исторических персонажей. Все эти речи, разумеется, сочинялись самим автором и отделывались по всем правилам ораторского искусства. Речи нужны были прежде всего для того, чтобы ярко изобразить характеры деятелей прошлого, оживить рассказ о событиях, предложить читателю различные точки зрения на них. Одну из таких вымышленных речей произносит в «Истории» Ливия старый заслуженный центурион по имени Спурий Лигустин. Поводом для его выступления стали действия военных трибунов, проводивших в 171 г. до н. э. набор легионов для войны против Персея, царя Македонии. Трибуны обидели многих центурионов-ветеранов тем, что назначили их на должности ниже тех, какие они занимали в прежних походах. Возник спор, который был передан на рассмотрение народного собрания. От лица центурионов к народу обратился Спурий Лигустин и сказал: «Я, граждане, Спурий Лигустин, родом сабинянин. Отец оставил мне югер [9] земли и маленькую хижину, где я родился, вырос и живу доныне. Едва я вошел в года, отец женил меня на дочери своего брата, которая не принесла с собой никакого приданого, кроме прямоты, целомудрия и плодовитости, вполне достаточной даже для богатого дома. У нас шесть сыновей и две дочери, обе уже замужем. Четыре сына носят тоги взрослых, двое носят еще детские одеяния. На военную службу я был призван впервые в консульство Публия Сульпиция и Гая Аврелия [200 г. до н. э.]. В войске, направленном в Македонию, два года воевал я простым солдатом против царя Филиппа. На третий год [командующий] Тит Фламинин назначил меня за доблесть центурионом десятого манипула гастатов. После победы над Филиппом и македонянами нас привезли в Италию и распустили по домам, но я тотчас как доброволец отправился с консулом Марком Порцием в Испанию [195 г. до н. э.]. Из всех нынешних полководцев лучше всех умел он заметить и оценить доблесть... Этот победоносный военачальник оценил меня по достоинству и назначил центурионом в первую центурию первого манипула гастатов. В третий раз я вступил, снова добровольцем, в войско, посланное против этолийцев и царя Антиоха [191 г. до н. э.]. Маний Ацилий поставил меня командовать первой центурией принципов. Прогнали мы Антиоха, покорили этолийцев и возвратились в Италию; после этого дважды служил я в легионах, воевавших по одному году. Затем дважды сражался в Испании – один раз при Квинте Фульвии Флакке, другой раз – при преторе Тиберии Гракхе [181 и 180 гг. до н. э.]. Флакк привез меня в Рим в числе тех, кого за доблесть взял с собой из провинции для празднования триумфа. Тиберий Гракх сам позвал меня в свое войско. За несколько лет я четыре раза был центурионом-примипилом, получил от полководцев тридцать четыре награды за храбрость и шесть венков за спасение сограждан. Двадцать два года нес я военную службу и мне больше пятидесяти лет. И если бы даже не отслужил я положенного срока, если бы не полагался мне отдых по возрасту, и тогда следовало бы освободить меня от службы потому, что вместо себя я могу дать вам четырех солдат. Пусть сказанное мною оправдает меня в ваших глазах; что до меня, то сам я никогда не откажусь служить, если военачальник сочтет меня подходящим воином. И пусть военные трибуны своею властью определят, какого звания я достоин; я же постараюсь, чтобы никто в войске не превзошел меня доблестью; так я поступал всегда, свидетели тому – мои полководцы и товарищи по службе».

Как мы видим, речь эта является своеобразной «автобиографией» заслуженного воина, прошедшего все ступени службы. Трудно сказать, какие факты в ней достоверны, а какие придуманы историком. Но Ливию, вне всякого сомнения, удалось замечательно передать образ мыслей типичного римского центуриона, одного из тех, на ком держалась римская армия и на кого всегда могли положиться военачальники. Мужество, чувство долга, честолюбие, преданность государству и полководцу – вот отличительные черты этих людей. Военная служба давала им возможность прокормить семью, вырастить детей и в то же время приобрести почет и уважение в обществе.