Очерки по истории русской церковной смуты - Краснов-Левитин Анатолий Эммануилович (читаем бесплатно книги полностью TXT, FB2) 📗
Во всех этих пачках тихоновских, а особенно синодальных, митрополитов, фланирующих по Москве в рубашечках «фантази», и архиепископах, сотнях митрофорных протоиереев, которых стало больше, чем шишек в сосновом лесу, одна пошлость, мерзость и гадость. Носить митру стало признаком порока, а величаться громким титулом стало и признаком интеллектуальной пустоты и духовной низости. Глядите на всю эту толпу галопирующих перед вами белоклобучников и размашисто величающих себя митрополитами без митрополий и без паств, на всех этих митрофоров, и представьте себе пред ними величавого в своей простоте и скромности, исполненного непосредственного достоинства добродетели Христа, и спросите себя: как Он отнесется к этой золотоголовой своре? Конечно, Он отвернется от нее с нравственным омерзением и с сердечной болью. Антонин еще в октябре 1923 года и сложил с себя живоцерковнический титул митрополита, и сбросил митру, ставшую теперь знаком пустоголовия и порока. Епископ Василий также не употребляет митры.
Собор 1923 года узаконил, между прочим, и переход на новый стиль. Но кто теперь соблюдает это постановление Собора? Тихон, в первом после освобождения обращении к верующим, признал единственно приемлемым — постановление Собора о новом стиле и через три месяца ввел в своей юрисдикции новый стиль, но не по уважению к Собору, а по примеру Константинопольского патриарха. Однако продержался на нем только две недели, отъехал на старую позицию. Тихоновский толк и держался и держится теперь старого стиля. Туда же за ним попятился и Синод, превратив стиль, в лучшем случае, в аферу, собирать попам пироги дважды вместо одного раза, и по-новому, и по-старому. Значит, постановление Собора о новом стиле в жизнь не прошло. Те, кто берут смелость говорить от имени всей русской церкви — и тихоновцы, и синодалы — соборного постановления не хотят проводить в жизнь. Союз Возрождения в Московском районе держится нового стиля неизменно, но во Владимирском районе, в сельском окружении тихоновщины и синодалыцины, он недостаточно мощен, чтобы внедрить новый стиль в жизненный обиход. Итак, Собор 1923 года постановлением о новом стиле реальной силы, покоряющей волю верующих, бытовой этому стилю не дал. Мы, возрожденцы, не отступая принципиально от практики нового стиля, обопремся на живую практику православного Востока, известную из послания Константинопольского патриарха Григория VII. На тихоновцев и это не действует, и они продолжают коснеть по инерции — не желая делать никакого сдвига в сторону согласования церковных времен с ходом реальной жизни, и тем только расширяя пропасть между повседневным режимом труда и удовлетворением религиозных запросов. За Тихоном хромает и виляет Синод.
Выводы:
1. Собор 1923 года тихоновцами игнорируется целиком, синодалами опрокинут. Постановления Собора — ниспровергающие вселенскую, ныне действующую, каноническую дисциплину о клириках, как то: женатый епископат, многобрачие клириков, женитьбу священномонахов отвергнуть вычеркнув эти постановления для возрожденцев из норм церковного права.
2. Осуждение идеологии «Живой Церкви» и СОДАЦа в архиерейс кую присягу Союза Возрождение утвердить, ввести чин принятия в Союз для всех, переходящих в него из тихоновского и синодального лагерей.
3. Тихоновщину и синодалыцину за вражду и ненависть к новым обрядам Союза Возрождения считать, применительно к исторической ква лификации, староверами, раскольниками. Архиереев тихоновского толка принимать через покаяние во вражде к новому обряду Союза Возрождение и со сложением наградных знаков и отличий и титулов, с удержанием апостольского именования «епископ» и с сохранением единственного орга нического старшинства, порядка хиротонии.
4. Постановление о лишении Тихона сана ввиду того, что Тихон, при объявлении ему этого решения, считаясь тогда с Собором, заявил кассаци онный протест; ввиду того, что судьи Тихона — живоцерковники — в лице Красницкого и его единомышленников, от этого осуждения, хотя произ вольно, но отказались, а также, ввиду того, что Тихон свою общественную вину принесением повинной пред правительством смягчил и правительст вом прощен, — это постановление пересмотреть и признать Тихона в достоинстве епископа. Но, вменяя ему его самовольное захватное возвращение к власти, а особенно его вражду к новому обряду Союза Возрождения, — считать его раскольником, принимаемым в Союз Возрождения через покаяние.
5. «Живую Церковь» признать христоубийственным поповским си недрионом, душегубным для Церкви Христовой скопищем. Тихоновщине вменить и гибельное малодушие и позор ее единения с «Живой Церковью». Тихоновщину за примиренчество с программой, или идеологией «Живой Церкви» считать отпавшей от чистоты православия и впавшей в христогубительную несторианскую ересь.
6. Синодальный толк за лицемерное и обманное отвержение «Жи вой Церкви» и СОДАЦа, за содержание в недрах своих живоцерковни- ческих и содацевских развратителей Церкви Божией, этой нравственной гнили и тли, — презрителей обетов Божьих и хульников Божией чистоты и славы, — считать скопищем, нравственно опасным и душегубным, так же, если не больше, чем тихоновщина, отпавшим от чистоты православия. Архиереев синодального толка, общеправославного канонического поставления, принимать через осуждение и отвержение ими программы или идеологии как «Живой Церкви», так и СОДАЦа, отметая епископов живоцерковнической и содацевской марки. Женатых архиереев и клириков, ими рукоположенных, не принимать. Переженившихся вторично и третично клириков, равно оженившихся священномонахов, за духовных особ не при знавать и их священнодействия считать недействительными.
7. Существующие в тихоновском и синодальном лагерях награды и отличия для духовенства, особенно обновленчеством опошленные, по Союзу Возрождения уничтожить, митры и камилавки отложить. Единственная награда пастыря — это веяние Духа Святого в его сердце — радость за успех его дела.
8. Практику нового стиля по области Союза Возрождения укреплять и расширять в согласии с православным Востоком. Пасху праздновать одновременно со староцерковными объединениями тихоновской и синодальной юрисдикции».
В этом документе особенно ярко выразились сила и слабость Антонина: несмотря на неумеренное сгущение красок и крайнее личное раздражение, которое сквозит в каждом его слове, критика церковного карьеризма вполне правильна и обоснованна. Совершенно правильной является также критика Собора 1923 года. Можно также отметить как известный прогресс признание патриарха Тихона в епископском достоинстве.
Однако самые главные, коренные пороки обновленчества — беспринципное приспособленчество, предательство, раскол, производимый в Церкви в тот момент, когда она находится в тяжелейшем положении, в блокаде у антирелигиозников, — все эти пороки остаются вне поля антониновской критики, а без этого самая критика остается беззубой и неудовлетворительной, и в этом — величайшая антониновская трагедия; никто сильней Антонина не выступал против карьеризма, безнравственности, шкурничества обновленцев, однако у него все же не хватило мужества перерезать последнюю нить, связывавшую его с обновленчеством, — признать безнравственность и гибельность раскола 1922 года.
Выступая яростно против обновленчества, Союз Церковного Возрождения все-таки оставался его детищем.
Большой интерес представляет также доклад Антонина о церковных реформах. Приводим его также полностью:
«Реформационная тенденция — это основа, нерв и душа СЦВ. Мы вносим дрожжи во внутренний церковный уклад, наблюдаем их действие. Наша храмовая архитектура и литургическая техника значительно отличается от тихоновских и синодальных. Богомольцы входят в Заико-носпасский храм, видят здесь обстановку, для них необычную. Мы совершаем службу на русском языке при открытом алтаре. Мы произвели изменения в чинопоследованиях таинств — крещения, бракосочетания и исповеди, изменили способ преподания причастия.
