Забытое сражение Огненной Дуги<br/>(Крушение операции «Цитадель») - Замулин Валерий Николаевич

…Около километра вдали перед нами и чуть левее проходила ровная насыпь то ли железной, то ли гужевой (дорога Крутой Лог — Генераловка. — З.В.), исчезая справа в лесочке, на взгорке с густым кустарником перед ним. Скорее всего, отсюда тоже били замаскированные орудия немцев, т. к. перед ними открывалась долина, по которой пробивались наши танки. Еще несколько подбитых наших боевых машин были видны перед насыпью.

Слева, метрах в ста или меньше от нашего танка, из кустарника появилась „матильда“, которая с задранной до отказу вверх пушкой, болтаясь на ухабах, как робот, двигалась прямо в бок нашему танку. Несомненно, водитель этого танка и, возможно, остальной экипаж погибли, но мотор продолжал работать, и машина двигалась неуправляемая, пока не опрокинется набок в траншею или не завалится в воронку. Уже осталось с десяток метров до нас, но мой водитель не видел надвигавшуюся опасность. Я стал кричать ему: „Слева танк! Герасимов! Танк слева… слева!“ — в надежде, что перекричу рев моторов и грохот орудий.

Башнер, услышал мой крик, понял, что это фрицевский танк, моментально начал разворачивать пушку. Чтобы ударить по немцу… Не отрываясь от перископа, я успел закричать теперь уже Гаврилову: „Это наш танк!“ — башнер понял, а то бы еще и поджег своего… Мой танк плавно притормозил и начал разворачиваться вправо: вероятно, Герасимов уже заметил приближавшийся таран, но… избежать его уже было поздно, теперь только бы не перевернуться. К счастью, удар прошел вскользь в самый перед нашего левого борта, не повредив направляющее колесо… Кто были эти погибшие ребята — товарищи по оружию, принявшие на себя часть общей тяжести боя за хутор, я так и не узнал.

Теперь мой танк шел значительно правее от насыпи. Слева примерно в 70—100 метрах от нас двигались два „валентайна“. И вдруг глухой удар, и наша машина будто дернулась назад, в башне вспыхнул мутно-красный огонь, и в нос поддало едкой горечью… радист Коля Кубарев резко присел, согнувшись, а меня как деревянным молотком ударило в правое колено. В следующие секунды еще удар, и в башне полыхнуло огнем и едкой гарью, пушку резко рвануло, а башнер сержант Гаврилов провалился вниз. Рев мотора оборвался, и в наступившей тишине я успел подумать — следующий снаряд будет для меня, — как в ту же секунду вот он!.. Я словно поплыл куда-то в вонючем дыму, но еще осилил дернуть стопорный тросик на крышке люка, разбитой головой толкнуть их и вывалиться из люка.

Очнулся я на земле возле искореженного правого борта танка. В тишине было слышно, как посвистывают пули рядом с танком. Из головы текла кровь, заливая всю правую сторону лица и глаз, на правой ладони была вырвана мякоть и перебит безымянный палец. Глядя на поврежденную руку, с огорчением подумал, что больше уже не поиграю на баяне, и совершенно не пришло в мою продырявленную голову, что кругом еще свистят свинец и сталь, а мне еще предстоит выкарабкиваться как-то из глубины гитлеровского укрепрайона.

Я посмотрел на свой танк: гусеница перебита в нескольких местах, повреждены опорные катки и искорежен фальшборт, шесть пробоин прошли от носа до кормы машины. Похоже на то, что гитлеровцы стреляли из зенитных орудий горизонтальной наводки с точно пристрелянных позиций, вот, вероятно, почему взрывы следовали почти один за другим в считанные секунды. Но эти мысли мне пришли в голову несколькими днями позже» [645].

Прорыв 295-го тб майора Семенова в район Крутого Лога очень схож с рывком пятнадцати экипажей «тридцатьчетверок» 1/32-го тб майора Иванова к свх. «Комсомолец» в ходе знаменитого боя под Прохоровкой армии Ротмистрова и корпуса Хауссера, который произошел в этот день. Не только тем, что оба подразделения дальше других в своих армиях углубились во вражескую оборону, но, к сожалению, и трагической судьбой участников. Из 49 членов экипажей — десять танков Т-34, Мк-2 и Мк-3 (14 офицеров, 35 сержантов и рядовых) никто не вернулся в бригаду. Часть раненых танкистов фашисты взяли в плен, но большинство из них погибли, а машины были сожжены. В тот же день штабом бригады «на поиски героических экипажей 295-го тб была выслана разведка с задачей определения его местонахождения и установления связи с ним. Все попытки разведки по обнаружению и связи с 295-м тб были безрезультатны» [646]. Лишь в 19.00 22 июля 1943 г., возвратившись из района выс. 191.2, очередная группа разведчиков доложила, что «обнаружены 8 танков 295-го тбр, из них 7 сгоревшие и один подбит. На одной из машин снята рация и пулемет. Найдены три обгоревших трупа» [647]. Разведчики обнаружили хотя и основную, но лишь часть группы Семенова, одну «тридцатьчетверку» и семь «матильд» и «валентайнов». Экипажи оставшихся двух машин, пытаясь обойти район позиций вражеских зенитных батарей, начали отходить к роще северо-западнее села, но были уничтожены на ее западной опушке. 23 июля эти две машины были обнаружены разведгруппой 201-й тбр во главе с лейтенантом Щербаковым. Экипажей в них не было. Один танк ремонтники эвакуировали и впоследствии восстановили.

Выход танков бригады Таранова в район хутора Крутой Лог никак не повлиял на оперативную обстановку в полосе 270-й сд. Ее пехота была отсечена плотным огнем и до позднего вечера продолжала вести штурм высот 191.2 и 176.0. В результате последней контратаки дивизии Беляева удалось овладеть лишь одним холмом, к 21.00 его полки вышли:

«973-й сп на выс. 191, 2, прикрывшись с правого фланга от рощи, что 1,5 км северо-восточнее Крутой Лог — штрафной ротой дивизии,

975-й сп — на юго-западные скаты высоты безымянной, что 1,5 км юго-восточнее выс. 191, 2,

977-й сп — на высоте Круглая, что 1 км северо-восточнее выс. 176.0, прикрывал левый фланг одним стрелковым батальоном в направлении рощи треугольная, где и закрепились» [648].

Безрезультатными оказались попытки продвинуться вперед и двух других соединений, действовавших на направлении главного удара 7-й гв. А. Прилагая огромные усилия под сильным обстрелом неприятеля, части полковника Бушина в течение часа продвинулись на 300–350 м, после чего были контратакованы по всему фронту подразделениями 214-го пп и оперативно подтянутым резервом командира корпуса «Раус», который поддержал 905-й дивизион. Из отчета штаба 49-го ск:

«…В 17.00 по приказу командира корпуса, перегруппировав силы, увязав взаимодействие с приданными частями усиления 111-й сд на левом фланге, одним полком (532-й сп) сковывая противника с фронта в своей полосе наступления, а правым флангом 399-й сп обходит рощу западнее МТС с севера, левофланговый 468-й сп с 27-й гв. тбр наступал с юга в обход указанной рощи. Преодолевая упорное сопротивление противника, части дивизии в 18.00 вышли на рубеж:

399-й сп вышел из восточной опушки леса северо-западнее Гремячего.

532-й сп, выйдя на восточную окраину свх. „Поляна“, был контратакован 5 танками с группой автоматчиков, северо-восточная опушка леса западнее свх. „Поляна“.

468-й сп был контратакован противником свх. „Поляна“ до одной роты автоматчиков при поддержке танков из рощи южнее свх. „Поляна“. Полк отбил контратаку противника и занял рощу южнее свх. „Поляна“».

К исходу 12 июля 1943 г. лишь 468-й сп, опираясь на танки 27-й гв. тбр, сумел преодолеть еще примерно 400 м и выбить немцев из небольшой рощи в 700 м южнее свх. «Поляна». Генерал-лейтенант М.С. Шумилов вспоминал: «Следует сказать, что бойцы и командиры в этот день сражались героически… Во время атаки на рощу южнее свх. „Поляна“ взвод 2/27-й гв. тбр под командованием cm. лейтенанта И.Л. Конорева под сильным огнем гитлеровцев стремительно ворвался в их расположение. Когда два наших танка были выведены из строя, офицер коммунист Конорев остался лицом к лицу с врагом. Но он не растерялся и, вступив в неравный бой с пятью самоходными пушками, три из них подбил, а две обратил в бегство. Преследуя их, Конорев наскочил на мину, в результате был выведен из строя мотор. Командир и в этих условиях не покинул своей машины. Будучи раненным, он продолжал обстреливать противника. Боеприпасы были уже на исходе. Экономя каждый снаряд, Конорев выбирал наиболее важные цели и расстреливал их. Тогда фашисты выкатили противотанковое орудие для стрельбы прямой наводкой. Герой погиб, но не сдался врагу. Родина достойно отметила подвиг танкиста: cm. лейтенанту И.Л. Конореву посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза» [649].