Женщины-маньяки (СИ) - Мазурин Олег (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
Пауков тоже привлекали киллеры для уничтожения своих клиентов. Яд этих членистоногих — сильные токсины. Паук — безжалостный убийца. Поймав жертву в шелковые сети, он вкалывает ей смертоносную дозу отравы. Укус черной вдовы может вызвать у человека острую боль и мышечные спазмы. Укус трубкового паука — судороги, повышение кровяного давления и рвоту. Яд коричневого отшельника разрушает ткани и вызывает на месте укуса гангрену. Тарантул вообще опасен для человека. Недаром его назвали паук-волк. Встреча с этим членистоногим хищником может закончиться для человека плачевно. Яды других пауков тоже поражают клеточные мембраны и приводят к смерти клеток — а значит и человека.
Яд пауков, змей, скорпионов поражает в первую очередь каналы ионов в клетчатых мембранах. Каналы ионов — своего рода проводники сигналов между клетками. Они — своеобразные ворота, открываясь и закрываясь, они отслеживают поступление ионов калия, кальция, натрия, хлора через мембрану внутрь клетки. Каналы выполняют функцию включателя-выключателя, которая решает быть или не быть стуку сердца, течению мысли, вздоху, движению брови, век. Токсины могут открыть "ворота" или закрыть их. При закрытии-поломки происходят ряд неприятных последствий для человеческого организма: онемение, паралич, судороги, конвульсии и даже эпилептический припадок. А также повышается кровяное давление и происходит сердечная аритмия. Ну и апогей всего этого — физическая смерть.
Слава богу, к концу XV века человеческая мысль, особенно мысль отравителя шагнула далеко вперед, и Лукреции Борджиа не пришлось содержать где-нибудь в подземелье серпентарий, а заодно и инсектарий с змеями, пауками, скорпионами и прочими ядовитыми гадами для того чтобы разделаться с неугодными любовниками или политическими противниками. Достаточно было щепотки ядовитого зелья. Допустим болиголова (с помощью которого покончил жизнь самоубийством Сократ), мышьяк, чемерица. Добавление этих веществ в вино решало любой вопрос быстро и бесшумно, в отличие от стилета или иного оружия. К тому же определить наличие яда в организме не представлялось возможным по причине отсталости медицины. Смерть жертвы выглядела вполне естественно. Вот почему отравление в Средние века было своего рода искусством — как архитектура, скульптура, музыка, живопись. И тот, кто овладевал этим искусством имел большое преимущество перед теми, кто являлся в нем профаном или любителем. Очень часто любители умирали от рук профессионалов-отравителей.
Лукреция это быстро поняла и стала с усердием, достойным Сизифа, овладевать искусством уничтожения людей с помощью яда.
Итак, искусство — в массы! Или перефразировать этот лозунг: яд — в массы!
Но для белокурой красавицы нужны были подопытные кролики. И их было множество. Потенциальные жертвы кружились вокруг нее пчелиным голодным роем стараясь поцеловать ей ручку или залезть в ее жаркую постель. Лукреция Борджиа начинает перебирать своих воздыхателей, выуживая с мастерством самого лучшего рыбака из толпы самых красивых и достойных.
Подсмотрела жертву, улучила момент. На крючок надела кокетство, соблазнение, флирт, красоту. Кинула наживку юноше — он и заглотил ее! Подсекала крупную рыбу — и в постель. А там… Она могла провести ночь с мужчиной, а на утро дать ему яд или задушить шарфом. Во многих отравляющих составах тогда использовались неизвестные в Европе растенья, травы и коренья. Везли их с Южной Америки. И Лукреция пользовалась достижениями науки и прогресса. У нее был один специальный перстень с секретным механизмом. В нем хранился ядовитый порошок. Она нажимала крохотную кнопочку — и крышечка с камнем открывалась. Оттуда Лукреция высыпала порошок в какой-нибудь бокал или сосуд. Выпил гость вина — и он уже на небесах! Просто и результативно. Ходили слухи, что она даже умудрилась изобрести (путем экспериментов и смешения) свой яд — белый безвкусный порошок
Обычно Лукреция добавляла яд в вино. В основном, в красное. Но порой варьировала дозировку. Человек мог умереть сразу, через сутки, месяц, даже годы. При отложенной смерти у жертвы выпадали волосы, зубы, отслаивалась кожа, и, в конце концов, наступала смерть от паралича дыхательных путей.
Гений отравления могла дать такой яд, от которого человек умирал постепенно. Допустим, мышьяк. Ведь он не имел ни вкуса, ни цвета, ни запаха. Излюбленное оружие ее отца — Родриго Борджиа (мышьяком англичане в 1821 году отравят великого Наполеона Бонапарта). Это отравляющее вещество считалось королем ядов. Проникая внутрь клеток, он связывалось с белками и производило разрушение на молекулярном уровне. Попадая в организм в больших количествах, он сразу приводит к смертельному исходу. Если не в больших — то в течение длительного времени мышьяк вызывал слабость, помутнение сознания, паралич. После тошнота, рвота, диарея, снижение кровяного давления — и затем апогей отравления. В определенный час, накопившийся до нужной дозы в организме, мышьяк наносил жертве смертельный удар — и жертва скоропостижно умирала.
Лукреция пользовалась еще одним фирменным рецептом клана Борджиа: отравление с помощью персика, разрезанного пополам ножом, отравленным лишь с одной стороны. Эта хитрость применялось на тот случай, если жертва проявляла излишнюю осторожность и недоверчивость. Тогда отравления были одним из основных форм заказных убийств и были весьма в моде, поэтому многие на просьбу скушать или выпить что-то спиртное подозрительно косились на угощавшего. И ждали, когда хозяин первым глотнет вина или отведает кусочек мяса. Никто не хотел быть отравленным и умирающим в невыносимых муках. Они практически не снимали перчаток и не ели ничего, пока еду не попробует другой человек или животное. Вот почему выдумка с ядовитым персиком была иногда единственным способом обмануть бдительного врага и отправить того на небеса.
Случались и другие забавы. Лукреция была хитра на уловки, и постоянно изобретала новые яды и новые способы отравления.
…Ночь была великолепна. Любовники получили удовольствие от амурной связи. Жаркие поцелуи, ненасытные губы, страстные тела, ласковые руки. На огромной роскошной кровати с пурпурным балдахином измятые жаркой страстью пурпурные простыни. Флюиды пламенной и неутомимой любви витали по всей спальне. Неаполитанский граф Франческо не пожалел что потратился на дорогие подарки для дочери папы. Он был в восторге от ее тела и ласк. И после этой ночи всерьез задумался чтобы жениться на ней. Этим решением он убивал двух зайцев. Во-первых, он будет иметь незабываемый секс с такой красавицей как Лукреция Борджиа, а во-вторых, породниться с самим папой Римским — Александром VI. А это усиление влияния не только в Италии, но и в других странах. Например, в Испании, Франции, Англии…
Граф оделся и перекинул через плечо роскошную перевязь, к которой были пристегнуты ножны с мечом из дамасской стали. Лукреция стояла полуодетая и молча смотрела на сборы воздыхателя. Затем подошла к нему и подарила ему прощальный поцелуй. Долгий и продолжительный. Граф заверил Лукрецию, что приедет скоро с обручальным кольцом усыпанный драгоценными камнями и сделает ей предложение. Великая отравительница лишь холодно улыбнулась и протянула ключ.
"Сей ключик от моей спальни, мой дорогой Франческо. Ты можешь прийти ко мне, когда тебе заблагорассудиться. Мои верные служанки тебя искупают, разомнут до красноты твое тело, натрут ароматическими маслами, застелют кровать шелковыми простынями, зажгут благовония, нальют тебе красного вина, даже приведут в готовность твоего "жеребца" и ты будешь ждать меня, сгорая от великого нетерпения. А я прейду к моему златокудрому Апполону скромной обнаженной Дафной, прикрытая лишь прозрачной шелковой накидкой, благоухающая изысканными духами и ароматными веществами, буду любить тебя всю ночь не уставая"
Он кивнул, засиял, зашелся от счастья в предвкушении следующего любовного свидания с обворожительной Лукрецией. Когда прятал ключ в карман, нечаянно оцарапал палец. Чуть пошла кровь. Но граф не придал этому никакого значения. Царапина?.. Пустяки! Главное что Лукреция подарила ему надежду на следующую случку-встречу. А подаренный ключ — это знак доверия и любви. Это залог. Любовники страстно поцеловались, и граф покинул дворец. За ним последовали двое слуг. Они сели на коней и поскакали прочь из Рима.
