Мифы древнего мира - Беккер Карл Фридрих (электронная книга TXT) 📗
Увенчанный славой возвращался Помпей в Италию. На пути к родине его с почетом принимали греки в Эфесе, на Лесбосе и в Афинах. Но Рим с опаской ожидал его прибытия. Партия оптиматов не доверяла Помпею: полагали, что он воспользуется теперь своим огромным влиянием и, опираясь на свои легионы, провозгласит себя тираном. Со своей стороны, и партия народная, на которую Помпей до сих пор опирался, страшилась его диктаторских полномочий и обращала свои взоры к новому светилу, начинавшему восходить на горизонте, к Юлию Цезарю. Узнав о таком настроении в Риме, Помпей постарался рассеять эти опасения и, прибыв в свое поместье в Брундизии, распустил войско и явился в столицу в качестве частного человека.
Триумф, отпразднованный Помпеем в 61 году, превзошел своим блеском все прежние. Во время этого триумфа несли большие доски, на которых было начертаног что Помпей взял 1.000 крепостей, 900 городов, захватил 800 кораблей, построил и заселил 39 городов, почти удвоил налогами и податями государственные доходы и внес в государственную казну 20.000 талантов. Триумфальная колесница победителя блистала золотом, жемчугами и драгоценными камнями. Несли оружие, произведения искусств и драгоценную утварь. Перед колесницей шли 324 заложника и царственных пленника в своих национальных одеждах и среди них предводители пиратов, молодой Тигран с супругой и дочерью, 5 сыновей и 2 дочери Митридата и многие другие. Но далеко не все граждане выражали подобострастное удивление. Многие с насмешкой указывали на то обстоятельство, что собственные заслуги Помпея не так уж и велики и что успех их скорее следует приписать благоприятным обстоятельствам: предшествовавшей деятельности Лукулла, внутренним беспорядкам среди азиатских народов и подавляющему превосходству войск, которыми командовал Помпей.
40. Заговор Катилины
(63 г. до Р. X.)
Из бездонного болота безнравственности, господствовавшей в то время в Риме, появлялись иногда настоящие чудовища. К таким принадлежал и Луций Сергий Катилина, патриций по происхождению. Подобно многим людям своего сословия, он провел юность в роскоши, в обществе беспутных товарищей и из-за мотовства и страсти к наслаждениям расточил свое состояние и впал в неоплатные долги. Добродетель и честь не имели в глазах Катилины никакой цены. Холодное презрение к людям позволяло ему прибегать к самым гнусным средствам для удовлетворения чувственных наслаждений. Во время проскрипций Суллы он убил своего брата и шурина, чтобы получить наследство. Занимая должность пропретора в Африке, он угнетал несчастную провинцию самыми постыдными поборами, лишь бы доставать деньги для своего необузданного распутства. Когда же Катилина стал добиваться консульской должности, то был отвергнут за дурное поведение. Два других пропретора одновременно с ним потерпели такую же неудачу и поэтому вместе с ним воспылали мщением. Преследуемые заимодавцами, не имея средств продолжать свой обычный образ жизни, Катилина, Пизон и Автроний составили заговор и набрали себе сообщников, но предприятие их не удалось (65 г. до Р. X.). В ожидании более благоприятного момента Катилина собрал вокруг себя шайку негодяев из среды знатных римлян, впавших, как и он, в долги. Собрал он и войско. С тех пор, как солдаты Суллы согнали тысячи мирных жителей в Этрурии с их земельных участков и обратили эти участки в свою собственность, в Италии появились толпы нищих и бродяг, готовых служить всякому, кто будет им платить. Сообщник Катилины, храбрый воин Манлий набрал среди этих несчастных несколько тысяч человек и скрыл их в ущельях Аппенинских гор. С ними Манлий был намерен напасть в условленное время на Рим между тем, как сами заговорщики подготовят и облегчат им это дело поджогами и убийствами в самом городе.
Но бдительный Цицерон, выбранный консулом на 63 год, знал о заговоре через некую Фульвию, любовницу одного из заговорщиков. 20 октября Цицерон обратил внимание сената на подозрительные признаки: на тревожное волнение в Этрурии и на тайные сборища в самой столице. Сенаторы, испугавшись за свою-жизнь и за свое достояние, передали энергичному консулу диктаторскую власть и заранее одобрили все его распоряжения. Прежде всего было необходимо воспрепятствовать избранию Катилины в консулы на 62 год. С этой целью в день выборов, 28 октября, Цицерон явился на форум в сопровождении вооруженного отряда преданных ему молодых людей из сословия всадников. Этим он напугал заговорщиков, которые имели намерение силой доставить Катилине консульское достоинство. Тогда Катилина решил привести в исполнение свой план. В ночь на 7-е ноября он собрал своих соумышленников в доме Леки. Здесь он произнес пламенную речь, в которой говорил: «Влияние, власть, почести, богатство — все находится в руках оптиматов или их любимцев. На нашу долю они оставили лишь опасности, судебные преследования и нужду во всем. Долго ли желаете вы, храбрые мужи, терпеливо переносить это? В то время как они скупают картины, статуи, драгоценные украшения, разрушают из прихоти новые здания, а другие воздвигают, короче сказать, имея возможность тратить самыми разнообразными способами свои деньги, и все-таки не в состоянии разориться даже при величайшей страсти к наслаждениям, — мы терпим нужду во всем, да еще обременены и долгами. Настоящее положение наше скверно, но еще в более безотрадном виде представляется нам наша будущность. Но если бы в нас было достаточно мужества, то победа была бы на нашей стороне; вы уничтожили бы ваши долговые книги, возвратили бы себе ваши почести и звания, которыми пользуются ваши враги, и жили бы в великолепнейших дворцах, на которые теперь лишь смотрите с завистью. Одно смелое предприятие, и в ваших руках будут свобода, богатство, слава и почести!» Эти слова воспламенили сердца заговорщиков; все поклялись идти на общее дело. Решено было поджечь город одновременно в двенадцати местах и убить Цицерона. Другой консул казался неопасным или даже расположенным в пользу единомышленников Катилины.
Двое заговорщиков взялись умертвить Цицерона. Рано утром 7-го ноября они отправились к его дому, постучали и потребовали, чтобы их впустили под предлогом, что они желают сделать ему утренний визит. Но Цицерон окружил свой дом стражей, и убийцам пришлось удалиться, не исполнив своего замысла.
На заседании сената 8-го ноября Цицерон раскрыл план заговорщиков. На этом заседании находился и Катилина. При виде его Цицерон разразился громовой речью и, обратившись к Катилине, обвинил его в преступлении, дал понять, что ему известны все обстоятельства дела, и объявил, что как консул он мог бы приказать сейчас же казнить его, но, будучи не вполне убежден в преступлении, опасается упрека в чрезмерной жестокости. Поэтому он советует Катилине покинуть город со своими единомышленниками и поспешить в стан Манлия, чтобы начать открытую борьбу с республикой.
Катилина во время всей этой речи сохранял присутствие духа и хотел оправдаться, но всеобщий крик порицания заглушил его голос, а сенаторы, которые сидели на одной с ним скамейке, отвернулись от него и пересели на другие места. Катилина в бешенстве бросился вон из залы, воскликнув угрожающим голосом: «Я затушу развалинами пожар, который хочет уничтожить меня!» Затем он поспешно отправился в Этрурию к Манлию. Теперь Цицерон надеялся, что ему легко будет справиться с заговорщиками, оставшимися в городе. Один счастливый случай оказал ему в этом деле существенную помощь. В это самое время в Риме находились послы аллоброгов, одного кельтского племени. Они пришли с просьбой уменьшить налоги, от которых страдал их народ. К этому посольству обратился один из заговорщиков, Цетег, надеясь привлечь аллоброгов на свою сторону и получить в подкрепление Катилине их конницу. Но аллоброги передали эти тайные предложения консулу Цицерону, конечно, надеясь ценой такой услуги заслужить благодарность римского сената.
