Предшественники Дарвина в России (Из истории русского естествознания) - Райков Борис Евгеньевич (читать книги без регистрации .txt) 📗
Христиан Иванович Пандер.
Первым результатом этой многолетней напряженной работы явился объемистый труд Пандера под названием «Материалы к геологии Российского государства» (1830), который до сих пор не потерял своего научного значения. В книге дана палеонтология окрестностей Петербурга с приложением трех десятков раскрашенных таблиц, на которых имеется около 940 рисунков ископаемых организмов.
Занявшись палеонтологией, Пандер отдался ей всецело. Для него не существовало ничего, кроме любимой науки. Целыми днями он изучал окаменелости — и простым глазом, и с помощью лупы, и даже нажил себе тяжелую болезнь глаз, утомленных этой непрерывной работой. Одно время его болезнь так обострилась, что он едва не лишился зрения, и врачи запретили ему всякие кабинетные занятия на целых два года. Рассказывают, что Пандер и в свободное от службы время не расставался со своими объектами и носил их с собою, для чего велел сделать себе на платье много лишних карманов, по которым и раскладывал окаменелости. При всяком удобном случае он вынимал образцы и изучал их.
В палеонтологии Пандер специализировался на изучении ископаемых рыб силурийской и девонской систем и выпустил одну за другой (1856–1860) три великолепных монографии, посвященные этим организмам. Таким образом он воскресил для науки целый мир неизвестных дотоле существ.
Своими трудами Пандер создал себе славу в высшей степени добросовестного, талантливого и неутомимого ученого-палеонтолога, одного из корифеев этой новой тогда науки. Он по праву считается основателем палеонтологии в России, и его работы и до сих пор не потеряли своего значения.
Обратимся теперь к рассмотрению высказываний Пандера, которые характеризуют его как раннего эволюциониста. Наиболее отчетливо он высказывался по этому вопросу в своих анатомических работах, посвященных изучению скелетов млекопитающих. Эти высказывания Пандера рассеяны по отдельным главам его «Сравнительной остеологии», о которой мы говорили выше. Так, в главе о грызунах он развивает мысль о том, что весь органический мир представляет собою единое целое, которое подвержено процессу «прогрессивно идущего преобразования». Животные связаны между собою внутренним родством, и весь животный мир подвергается «непрерывному метаморфозу».
Пандер подчеркивает ошибочность распространенного в его время взгляда, что все формы представляют «нечто законченное и однажды созданное во все времена». В другом месте автор высказывается по этому поводу подробнее: «То воззрение, — пишет он, — по которому животные и разнообразие их форм рассматривается как замкнутое независимое целое, не изменяемое посредством влияний извне, не только не может объяснить нам разнообразие животного мира, но и не находит никакого смысла в сравнении животных между собою».
Это возражение Пандера, направленное против сторонников теории постоянства видов, заканчивается совершенно определенным осуждением религиозного взгляда на мир как на результат творчества высшей сверхъестественной силы: «Нет никакой необходимости, — пишет Пандер, — принимать для объяснения органической деятельности нематериальное существо, которое проявляет себя в творческом стремлении и мыслится как противоположность материи…»
Таким образом, по Пандеру, мир произошел естественным путем без всякого участия «бога-творца». Мир этот не стоит на одном месте, он постоянно изменяется, движется, развивается. То же мы наблюдаем и в животном царстве: «Организация животных претерпевала изменения через посредство ряда связанных между собою переходных звеньев благодаря длительному постепенному воздействию изменяющихся внешних условий и благодаря постепенным изменениям в направлении склонностей животных».
Здесь Пандер указывает и на причину изменяемости животных — влияние окружающей их среды. Эту мысль автор проводит через все свое сочинение. Организация животных, согласно взгляду Пандера, вполне определяется их соотношением с внешним миром. Основным фактором является влияние пищи: «Разнообразие растительных форм, — пишет Пандер, — связано с разнообразием химических соединений и обусловлено внешними влияниями; и эти влияния по общим законам передаются через посредство растений и тем животным организмам, которым растения служат пищей». Кроме пищи, которая действует на организм химически, они изменяются от физических условий климата. «Организм, — пишет Пандер, — оказывается под двусторонним воздействием: внутри — со стороны изменяющихся в своем постоянном составе пищевых веществ, снаружи — со стороны климатических влияний».
Эти же мысли Пандер повторяет и в других главах своего большого труда. Например, в главе, посвященной скелетам хищных животных, есть ряд мест, где речь идет о способности видов животных к трансформации. «Отдельные виды и целые порядки, — пишет, например, Пандер, — могут совершенно вымереть, это мы уже установили. Но появиться вновь животные не могут иначе, как путем постепенного превращения». Как на причину трансформации Пандер и здесь указывает на влияние условий существования: «Не все животные, — пишет Пандер, — претерпевают в процессе изменения их внешнего вида одинаковую участь; только изменение внешних условий вызывает в качестве необходимого следствия соответственные изменения в строении животного».
Таким образом, в лице Пандера мы имеем вполне определенного сторонника эволюционной идеи. Он пришел к этой идее на основании собственных исследований в области эмбриологии и сравнительной анатомии. Занятия палеонтологией еще более укрепили его в этом.
Бэр рассказывает, что однажды Пандер показал ему доску, на которой в известном порядке были укреплены раковины ископаемых плеченогих, подобранные таким образом, что соседние объекты очень мало отличались друг от друга, но крайние концы ряда были совсем несходны. Такие ряды форм, связанные незаметными переходами, являются одним из наглядных примеров, которые палеонтология может представить в доказательство существования эволюции.
Дарвин был знаком с некоторыми работами Пандера (с первым выпуском «Сравнительной остеологии») и упомянул Пандера в числе своих предшественников в историческом введении к книге «Происхождение видов».
Личная жизнь Пандера не богата событиями. Он всю жизнь прожил в России-, за исключением четырех лет, которые связаны с его пребыванием за границей в пору студенчества. Жил он частью в Петербурге, частью в Прибалтике, под Ригой. В 1820–1821 гг. он принял участие в экспедиции, отправленной русским правительством в Бухару. Путешествие было опасным, караван путников подвергался нападениям степных разбойников, и Пандеру не раз грозила опасность быть убитым. Из Бухарской экспедиции Пандер привез ценные коллекции животных и растений.
По возвращении из экспедиции наш ученый жил в Петербурге, работая в Академии наук. Однако в 1826 г. он ушел из Академии, так как не мог примириться с бюрократическими порядками, которые господствовали в этом ученом учреждении в эпоху президентства известного реакционера графа С. С. Уварова.
Во вторую половину своей жизни (1842–1865) Пандер служил в Горном департаменте и занимался там обработкой палеонтологических сборов, поступавших туда со всей России.
Как человек Пандер отличался мягкостью и исключительной скромностью при отсутствии всякого научного честолюбия. Занимаясь наукой с необыкновенным рвением, он не преследовал никаких материальных интересов, наоборот, вкладывал в научную работу все свои личные средства. Он охотно делился своими сведениями с другими учеными. Следует отметить, что Пандер никогда не вступал в научные споры.
Академик Бэр, хорошо знавший и любивший Пандера [22], так охарактеризовал своего друга после его смерти: «Наука лишилась человека, который был ей предан до последнего издыхания так искренне и верно, как это весьма редко бывает». Известный геолог С. Н. Никитин писал в 1889 г. о Пандере: «Пандер стоял в стороне от официального мира науки, несмотря на то, что целый ряд русских геологов и палеонтологов считали себя справедливо учениками Пандера и обращались к его советам во многих трудных вопросах по его специальности. Пандер был не только обойден при жизни научными почестями, но даже по смерти забыт настолько, что ни одно ученое учреждение не поместило своевременно его некролога и списка его многочисленных работ».
