Неизвестные лики войны - Казаринов Олег Игоревич (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗
Кто может рассказать, что чувствует человек в такую минуту? Тот человек, который решил пострелять по дважды пленным?
Не всех уничтожить согласно полученному приказу, не выявить и ликвидировать явных предателей, а просто отвести душу, пока танкистам в перерыве между боями нечего делать. Из мести. Из ярости. И из пулемётов — по безоружной толпе.
Миг — и залегла толпа, рухнула, словно пули настигли сразу всех. Но это не так. Убиты многие, но далеко не все. «Встать, сволочи!» — орёт офицер. Уцелевшие люди покорно, обречённо поднимаются. И опять — пулемётные очереди.
Нет, это не расстрел, а так — в кого попадёшь… «Ладно, живите пока, суки!» Оставшиеся пусть идут своим путём.
Что испытывал механик-водитель, давящий раненых? Злорадство? Гнев? Торжество?
Однажды война продиктовала устами человека: «Способы казней должны увеличивать степень устрашающего воздействия». И это правило неукоснительно соблюдалось с древних времён.
В Ветхом Завете, во Второй Книге Царств сказано: «И собрал Давид весь народ, и пошёл к Равве, и воевал против неё, и взял её. И взял Давид венец царя их с головы его, — а в нём было золота талант и драгоценный камень, — и возложил его Давид на свою голову, и добычи из города вынес очень много. А народ, бывший в нём, он вывел, и положил их под пилы, под железные молотилки, под железные топоры, и бросил их в обжигательные печи. Так он поступил со всеми городами Аммонитскими. И возвратился после того Давид и весь народ в Иерусалим».
Подобных описаний в Библии несчётное множество.
Порой наши идеализированные знания рисуют расцвет античного мира как эпоху совершенного общества: золотой век философии, вечная классика греческого театра, изящество коринфских колонн в храмах и портиках, роскошные римские термы и публичные библиотеки, настенные фрески и великолепные статуи. Отличные дороги. Надёжные акведуки. Даже уборные с отоплением.
Всё это было.
Но был и другой античный мир, в котором люди пытали, мучили, жгли, насиловали, убивали друг друга в невероятных масштабах.
В Древнем Египте пленных убивали ударом палицы по голове. Сохранились сведения, что фараон Аменхотеп II после одного из походов лично убил восьмерых пленных.
Палица, булава, шестопёр, дубина — всё это чрезвычайно простое, но эффективное оружие. Особенно для расправы над безоружными пленными. Глухой удар по затылку — и безжизненное тело валится на землю. Не надо тупить саблю, тратить патроны. Выгодно.
(В 1607 году, во времена Василия Шуйского, состоялась казнь 4000 пленных мятежников. Их просто выводили на берег Яузы, убивали ударом дубины по голове, а тела сбрасывали в реку. Четыре тысячи ударов — четыре тысячи трупов.)
Но подобная расправа не столь зрелищна. Она не имеет ожидаемого «устрашающего воздействия». Как, например, долгая, мучительная смерть при колесовании или распятии.
Александр Македонский приказал распять на морском побережье 2 тысячи защитников финикийского города Тира после взятия его штурмом в 332 году до н. э. Не в рабство продал, а казнил мученической смертью. Видно, сильно был рассержен семимесячной осадой.
После поражения Спартака, в 72 году до н. э., 6 тысяч восставших рабов были распяты вдоль Аппиевой дороги между Капуей и Римом.
А незадолго до этого легионы Марка Лициния Красса блокировало войско Спартака, прорыв через весь Бруттийский полуостров ров. Ночью гладиаторы забросали ров брёвнами, хворостом, павшими от бескормицы лошадьми и… телами пленных римлян. И прорвались на север, отбросив отряды охраны.
В Древнем Риме существовал ещё один способ насладиться кровью военнопленных: их часто отдавали в цирк для участия в боях со зверями или друг с другом.
Во время осады Карфагена римляне предприняли атаку на Мегеру — предместье города. Во время сражения они убивали не только мужчин-воинов, но и женщин, и детей. В ответ на эту вылазку предводитель пунов Гасдрубал приказал предать жестокой казни пленных легионеров. Им отрубали конечности и половые органы, выкалывали глаза, а затем умирающих сбрасывали со стен.
Чтобы не притупилось восприятие этих жутких фактов, я хочу напомнить, что это не кино, не художественный вымысел, не страшная легенда. Это было на самом деле. Подумаем и увидим этих живших некогда людей, их мысли и чувства, постараемся представить себе их предсмертные страдания, отчаяние, страх. Ведь они тоже отпечатались где-то в пространстве Истории.
Ричард Львиное Сердце после штурма крепостей приказывал вспарывать животы пленным сарацинам в поисках проглоченных драгоценностей. Таким образом было умерщвлено до 4000 мусульман. И крестоносцы, по локоть в крови, копались в их внутренностях, разрывали горячие желудки рядом с трепещущими сердцами, ощупывали липкие кишечники, что-то подрезали ножами…
Какой фильм ужасов может с этим сравниться?!
Война…
Когда появилось огнестрельное оружие, Лютер объявил его творением дьявола, а бомбарды и аркебузы — омерзительными орудиями. Закованным в доспехи рыцарям, лишившимся своего преимущества, оно казалось «нечестным», а сероводородный запах сгоревшего пороха напоминал набожным людям вонь серы из преисподней. И тогда вражеские стрелки стали объектами дополнительной злобы и ненависти. Пушкарей в плен не брали — убивали на месте, рядом с орудиями, а попавшим в плен аркебузьерам и фальконетчикам отрубали руки и выкалывали глаза.
«Когда (во время Второго периода Итальянских войн 1509–1515 гг.) мирный город Штеффис на Нейнбургском озере осмелился оказать слабое сопротивление швейцарцам, все жители его были перебиты. Гарнизон замка, взятого штурмом, был живьём сброшен с башен; мужчины, найденные спрятавшимися, были связаны одной верёвкой и сброшены в озеро. (…) Эта „бесчеловечная жестокость“ встретила некоторое, правда, слабое порицание даже в самом Швейцарском союзе, но основные приёмы этой войны от этого не изменились уже потому, что безумный ужас, внушаемый швейцарскими наёмниками, был одной из ощутительных причин их непрерывных побед».
Над населением захваченных городов всегда расправлялись самым зверским образом. Если его не продавали в рабство, то поголовно истребляли. Это считалось нормой.
Вообще, нормой войны.
И не стоит обманываться, что массовое убийство мирных людей — удел лишь XX века.
Так, во время войны в Нидерландах в 1566–1609 гг. именно мирные жители подвергались жутким расправам. Женщин и детей вешали, топили, голыми выгоняли на мороз. Вся страна покрылась виселицами, на которых качались трупы казнённых. За недостатком виселиц вешали прямо на деревьях, на зубцах городских стен. На городских площадях появился страшный лес из шестов с водружёнными на них отрубленными головами. По улицам городов стлался удушливый дым костров, на которых десятками сжигали «еретиков». В те годы испанские солдаты герцога Альбы всех жителей Нидерландов цинично называли «недосожжёнными».
В отвратительной резне принимали участие не только солдаты и офицеры, но и католические священники, находившиеся в армии. Один из них, по свидетельству хрониста, хвастал впоследствии, что он собственноручно зарезал 10 безоружных крестьян.
На помощь Нидерландам спешила французская армия. Но её наёмники, едва только оказались в зоне боевых действий, были немедленно втянуты в кровавый разгул. Заражены им, словно существует какой-то вирус жестокости.
Один из очевидцев так описывает поведение союзников: «Как только они перешли пограничную реку Лис, они не думали более ни о каком повиновении и подчинении своим главным начальникам. Они потеряли всякое уважение к своим непосредственным командирам, предаваясь всякого рода злодеяниям. Они грабили, жгли, оскорбляли девушек и женщин, вымогали невероятными пытками выкуп за жизнь у множества крестьян. У одних они жгли ноги и руки до костей, других подвешивали на три-четыре дня, третьих морили голодом и жаждой».
Это всё другая сторона эпохи, восхищающей нас полотнами Тициана и Боттичелли, скульптурами Рафаэля, гениальными трудами Леонардо и Коперника.
