Узники Тауэра - Цветков Сергей Эдуардович (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
В характере Мора, однако, не было ничего от монашеского аскетизма. Раскрепощающий человека свет нового образования, казалось, воплотился в молодом ученом, в его веселой болтовне, любезных манерах, беспощадных эпиграммах, страстной любви к музыке. Ему были свойственны всепожирающая страсть к чтению, парадоксальность мнений, шутки над монахами, горячая любовь к свободе. Но события скоро показали, что под внешней оболочкой светского человека таились суровая непоколебимость и сознательная решимость. Флорентийские ученые того времени писали трактаты против тирании и вместе с тем льстили дому Медичи. Мор, сделавшись в 1504 году членом парламента, направил все силы на то, чтобы добиться отказа в вотуме тяжелой субсидии, требуемой королем. «Безбородый мальчишка (Мору в то время было двадцать шесть лет. – С. Ц.) обманул доверие короля», – говорили придворные.
Во все царствование Генриха VII Мор предпочитал уклоняться от политической активности, но это не помешало его бурной деятельности на другом поприще – он быстро добился репутации толкового и знающего адвоката. Кроме того, он выступил в качестве историка, издав «Жизнь Эдуарда V» – первое сочинение, написанное чистым английским языком и отличавшееся ясностью слога, свободного от устаревших выражений и классического педантизма. В это время его аскетические мечтания уже сменились семейными привязанностями. Молодой супруг с радостью приучал юную жену делить его литературные и артистические пристрастия. В обхождении с детьми он проявлял всю нежность и благородство своего сердца. Мор любил учить их, используя интерес, проявляемый ими к различным редкостям, собранным в его кабинете; он любил их куклы и игрушки так же, как они сами, и часто уводил важных государственных и ученых мужей в сад – посмотреть на силки для кроликов, расставленные его дочерью, или на кривлянья любимой обезьянки детей. «Я часто целовал вас, но навряд ли когда сек вас», – читаем в одном из его писем.
Восшествие на престол Генриха VIII имело следствием возвращение Мора к политике. В его доме Эразм написал свою «Похвалу глупости», и это сочинение в латинском своем названии «Moriae Encomium» в форме шутливого каламбура указывает на его любовь к чудачествам Мора.
Генрих VIII, покровительствовавший ученым, призвал его ко двору и принял на службу. Но Мор, по отзывам современников, «настолько же старался избегать двора, насколько большинство людей стараются попасть к нему». Как ни странно, причиной тому была чрезмерная любовь к нему короля, из-за которой «он не мог даже раз в месяц получить позволение съездить домой к жене и детям, по которым он очень скучал». Чтобы обрести свободу, Мор «начал тогда притворяться и так мало-помалу отучился от своей прежней веселости».
Мор разделял разочарование своих друзей-гуманистов при внезапном проявлении воинственности у молодого Генриха VIII, но отказ от активной внешней политики снова примирил его с королем, который в свою очередь опять стал пользоваться услугами Мора как советника и дипломата.
В одной из таких дипломатических поездок и родился замысел самой известной книги Мора – о королевстве «Нигде». Вот что рассказывает об этом он сам: «Однажды я был у обедни в церкви Богородицы, самой великолепной, прекрасной и любопытной из церквей Антверпена и при том наиболее посещаемой народом; служба кончилась, и я приготовился идти домой. Тут вдруг я заметил своего друга Пьера Жильса, разговаривавшего с каким-то чужестранцем, человеком уже пожилым, с черным от загара лицом, с большой бородой, в плаще, небрежно наброшенном на его плечи, – по манерам и по костюму я принял его за моряка». Незнакомец оказался спутником Америго Веспуччи в его путешествиях по Новому Свету, «которые теперь печатаются и всеми читаются». По приглашению Мора он пошел на его квартиру, и там «в саду на скамье, покрытой зеленым дерном, мы сели и начали говорить об удивительных приключениях чужестранца – о том, как Веспуччи оставил его в Америке, о его странствиях по странам, лежащим под экватором, и, наконец, о его пребывании в королевстве „Нигде“».
Эта история о «Нигде» или «острове Утопия», услышанная Мором в 1515 году, и послужила основой замечательной книги, излагающей самые сокровенные идеи и мечтания людей Возрождения. До сих пор идеи гуманизма охватывали узкий круг ученых и богословов, но с выходом книги Мора они сделались достоянием множества читателей.
Свободолюбивая мысль Мора подвергла критике все старые формы общественного и политического строя. От мира, в котором полуторатысячелетнее извращение учения Иисуса Христа породило общественную несправедливость, религиозную нетерпимость и политическую тиранию, философ обращается к своей «Утопии», где стараниями естественной человеческой добродетели осуществляются те цели свободы, равенства и братства, для достижения которых и созданы общественные учреждения. Мор в своих блужданиях по идеальной стране человеческого разума доходит до решения великих вопросов, поставленных историей перед человечеством много позднее: вопросов о труде, свободе совести, социальной справедливости и т. д. Он вполне отдавал себе отчет, что заглянул даже не в завтрашний, а в послезавтрашний день, и закончил книгу характерными словами: «В республике Утопия есть многое, что я бы желал видеть осуществленным в нашей стране, но чего я не надеюсь увидеть».
Вместе с тем Мор оставался правоверным католиком. Учение Лютера не встретило поддержки у гуманистов. Сам Генрих VIII, будучи образованным богословом, в 1521 году выступил против великого религиозного реформатора с сочинением «Защита семи таинств», за что был награжден Папой Львом X титулом «Защитника веры». Дерзкая ругань Лютера в ответном послании заставила Мора взяться за перо. Благодаря этому выступлению влияние гуманистов при английском дворе возросло, а Мор сделался членом королевского Совета.
В свою очередь Лютер обрушился на гуманистов со всей яростью своего неистового темперамента. Идеи Возрождения были враждебны ему, быть может, еще больше, чем религиозная доктрина Рима. Виттенбергский реформатор с ужасом отворачивался от мечтаний о новом золотом веке, который должен был тихо и мирно наступить благодаря постепенному развитию общества, литературы и улучшению нравов. Лютер не симпатизировал науке; он презирал человеческий разум так сильно, как любой из средневековых догматиков; он ненавидел саму мысль о религиозной терпимости. В ответ на сочинение Мора он во всеуслышание заявил, что человек окончательно и бесповоротно порабощен первородным грехом и не способен собственными усилиями открыть истину или достичь совершенства.
Возрождение такого христианства, которое должно было сеять ненависть и разделять людей по религиозному признаку, было особенно ненавистно Мору. Характер его, до сих пор представлявшийся всем знавшим его «таким ласковым, добрым и счастливым», внезапно изменился. Его послание Лютеру в ответ на дерзости, допущенные тем против короля, по тону мало чем отличалось от сочинения, на которое он напал. Разрыв гуманистов с Реформацией был полный.
После падения Уолси государственная печать была предложена Мору. Новый канцлер мечтал о проведении в жизнь мягких религиозных реформ, направленных на повышение нравственного и образовательного уровня духовенства и подавление духа мятежа против единства церкви. Его строгие меры против протестантов остаются единственным пятном на памяти этого человека. В падении Уолси, являвшегося противником Мора, последний увидел возможность осуществить давно задуманные гуманистами религиозные и политические реформы, призванные восстановить английскую свободу. Новый канцлер был полон энергии и замыслов, которым, увы, не дано было осуществиться.
Вопрос о разводе, так раздражавший короля, поначалу не представлялся Мору серьезным затруднением. Он полагал, что будет достаточно парламентского акта, признающего Анну Болейн королевой, а будущих детей от нее – наследниками престола. Но по мере развития политических идей Кромвеля Мор сделался осторожнее. Католические наклонности его ума, боязнь раскола в церкви, вспышки религиозного фанатизма и междоусобных войн, которые явятся неизбежными следствиями этого раскола, – все это заставляло его сопротивляться религиозному отделению Англии от Рима, а значит, в конце концов и разводу Генрихами с Екатериной. Вместе с тем любовь к свободе побуждала Мора противиться созданию системы, которая соединяла политическую и духовную власть в руках короля, что делало его судьей совести своих подданных.
