Крестовые походы. Идея и реальность - Лучицкая Светлана Игоревна (онлайн книга без txt) 📗
Вообще Константинов дар мог служить обоснованием для притязаний Святого Престола на высший сюзеренитет во всей Европе. Но при этом для обеспечения верховной власти в землях патримония св. Петра папство нуждалось в защите, в том числе вооруженной помощи. Начиная с эпохи Каролингов император носил титулы защитника (defensor) Римской Церкви и воина св. Петра (miles sancti Petri), и в этих почетных званиях отражены, с одной стороны, обязательство государя оказывать вооруженную помощь, с другой — притязания на царскую теократию. Как уже упоминалось, поддержка со стороны светской власти была сомнительной и ставила Святой Престол в зависимое положение. Во второй половине XI в. на почве клюнийского движения начинается григорианская реформа с целью «освобождения Церкви» (libertas Ecclesiae). Как мы помним, речь шла о том, чтобы освободить ее от владычества мирской власти — ситуации, в которой светские правители назначали епископов, вмешивались в выборы пап и вообще существенно зависели от императора. И, конечно, это движение затрагивало интересы государей и прежде всего императора. Оно породило известный конфликт «царства» и «священства», противоборство царской и святительской теократии, в развитии которого было немало неожиданных поворотов. Желая освободиться от протектората светской власти и в первую очередь императора, церковные учреждения, монастыри и епископы уже давно доверили защиту представителям региональной аристократии, ставшим их заступниками (advocati), и рекрутировали с ее помощью воинов, сражавшихся под знаменем святого патрона местной церкви. Этот процесс, особенно широко распространенный, как мы видели, в XI в. во Франции, повышал значение военных экспедиций, ведущихся за местные церкви и от их имени, и освящал участие в таких походах ратников, воевавших под их флагом. Рыцари, участвовавшие в подобных экспедициях, получали литургические благословения, которые раньше Церковь предназначала для королей, отправлявшихся на войну — теперь благословлялись нанимаемые ею для своей защиты воины, их знамена и оружие.
Папство, которое в свою очередь нуждалось в защите и в военной силе, в связи с обострением отношений между светской и духовной властью также перестает опираться на армию императора — официального защитника (defensor) Церкви. Подобно епископам и монастырям, оно изыскивает другие способы заручиться военной поддержкой Церкви. И, подобно им, понтифики стремятся увеличить число служащих апостольскому престолу вассалов — «верных св. Петра» (fideles sancti Petri) — за счет высшей аристократии и светских государей и благодаря им обеспечить себе вооруженную защиту. В самом деле, в этот период многие средневековые государи провозглашают себя «верными св. Петра» — в частности, вассалами папы Григория VII, пожалуй, самого видного деятеля клюнийского движения. Только во Франции это графы Прованса, Тулузы, Бургундии и Савойи, а в других местах еще и норманнские государи Сицилии и Апулии, а также правители Арагона и других государств — в частности, Польши, Венгрии и даже Киевской Руси. Григорий VII также добивался, хотя и безуспешно, подчинения апостольскому престолу английского короля Вильгельма I, который был многим обязан папам — ведь завоевание им Англии в 1066 г. было совершено с благословения папы Александра II (1061–1073), пославшего будущему королю знамя св. Петра (vexillum sancti Petri). Во второй половине XI в. папская курия превращает многих светских властителей в своих вассалов и распространяет права протектората св. Петра на новые территории, так по существу становясь вместо императора всемирным сюзереном. Основой притязаний пап обычно служил «Константинов дар» — с помощью этого документа, как и «Лжеисидоровых декреталий», папы в целом оправдывали свои права на светскую власть. Речь шла, конечно, в основном о тех территориях, которые в прошлом входили в состав Западной Римской империи. В 1073 г. понтифик Григорий VII, благословляя поход в Испанию французского полководца Эбля II де Руси, обещал участникам дать им в лен от папского престола земли, которые они отвоюют у мусульман. В том случае, когда с помощью Константинова дара было невозможно обосновать папские притязания, правители, как считалось, жаловали курии свои земли в дар — как, например, это сделал великий князь киевский Изяслав Ярославич. Так обосновывались светские права пап, утверждался протекторат св. Петра, наместника Иисуса, над всем христианским миром. Папа оказывал светским государям свою поддержку, а те были обязаны ему «службой св. Петра».
Однако поскольку эти вассалы находились весьма далеко от Святого Престола, а папство нередко нуждалось в непосредственной вооруженной помощи на местах, то понтифики прибегали и к непосредственному рекрутированию наемников, «рыцарей св. Петра» (milites sancti Petri), для защиты Святого Престола, будь то от норманнов Сицилии, наемников Византии или даже самого правителя Священной Римской империи. Вот почему в середине XI в. папа Лев IX (1049–1054) сам отбирал на территориях Империи воинов, армию которых он повел против своих тогдашних противников — к тому времени уже обратившихся в христианство норманнов. В битве при Чивитате, которая состоялась 17 июня 1053 г., папская армия была разгромлена наголову норманнами под началом Роберта Гвискара, а сам папа попал в плен. Следует сказать, что и до этих событий многие папы выступали в роли военных лидеров. Но сражение при Чивитате знаменует важный этап на пути сакрализации войны. Примечательно, что позднейшие средневековые писатели называли участвовавших в сражении папских воинов «рыцарями Христовыми» (Christi milites) и «войском святых» (sanctorum exercitum), а также рассказывали, что в разгар событий самому папе Льву IX было чудесное видение, в котором ему явились павшие в бою воины «в белых одеяниях и с пальмовыми ветвями в руках». Это означало, что принявшие в сражении смерть стали мучениками и были удостоены небесной награды и так из побежденных стали победителями. [55] Примечательно, что «рыцарями Христовыми» и мучениками стали воины, которые воевали против своих единоверцев.
Наконец, уже со второй половины XI в. понтифики начинают освящать действия своих сторонников в гражданских войнах, которые ведутся в Италии и противопоставляют пап их противникам, тем самым предвосхищая будущие крестовые походы против врагов папы. Так, например, Святой Престол активно поддержал движение проклюнийской миланской татарин — возникшего в XI в. в североитальянских городах религиозного движения, отстаивавшего интересы григорианской реформы. Папа Григорий VII добивался отмены инвеституры в Милане, поскольку там ломбардская знать поддерживала германского короля Генриха IV и выступала против независимости Апостольского Престола. Широкие слои населения, выступавшие против засилья местных сеньоров и духовенства, оказались на стороне папы. Один из поборников патарии, рыцарь Эрлембальд, убитый в 1075 г., был признан Церковью мучеником веры. Он был среди тех, кто сражался против христиан за дело римского понтифика (а не против язычников в защиту христианства), и тем не менее его называли «рыцарь Христов» (miles Christi) и ему было обещано то небесное вознаграждение, которое причиталось тем, кто погиб в войне, освященной папской властью…
Итак, в течение всего XI в. и особенно во второй его половине, в эпоху григорианской реформы, учащаются случаи вмешательства понтификов в светскую сферу, особенно сферу войны. Церковь пытается регулировать частные войны, от которых страдает все общество, в том числе она сама, и вводит институты «божьего мира» и «божьего перемирия». Папство благословляет войны, преследующие цель возвращения бывших христианских земель у неверных: в этих военных кампаниях понтифики обещают отпущение грехов оставшимся в живых и небесную награду павшим в битве. Причем речь идет не только о кампаниях против неверных: те же самые привилегии предоставляются участникам экспедиций, которые велись ради расширения или защиты папских владений. Таким образом, войны, предпринятые за интересы христианства, и, в частности, за интересы Святого Престола, достигают в тот момент наивысшей степени сакрализации: с этой точки зрения крестовый поход отнюдь не был такой уж радикальной новацией. Отправляющимся на Восток воинам будут жаловать те же самые привилегии и сулить те же самые обещания, которые в связи с разными обстоятельствами уже давали прежде ратникам, сражавшимся за христианскую Церковь и Святой Престол.
