Иосиф Рюрикович-Дракула (Рассекреченная родословная генералиссимуса) - Йоханссон Сигурд (чтение книг .TXT) 📗
2 февраля 1930 года был издан приказ ОГПУ СССР № 44/21. В нём говорилось, что «в целях наиболее организованного проведения ликвидации кулачества как класса и решительного подавления всяких попыток противодействия со стороны кулаков мероприятиям Советской власти по социалистической реконструкции сельского хозяйства — в первую очередь в районах сплошной коллективизации — в самое ближайшее время кулаку, особенно его богатой и активной контрреволюционной части, должен быть нанесён сокрушительный удар».
Приказ предусматривал:
1. Немедленную ликвидацию «контрреволюционного кулацкого актива», особенно «кадров действующих контрреволюционных и повстанческих организаций и группировок» и «наиболее злостных, махровых одиночек» — то есть первая категория, к которой были отнесены:
• Кулаки — наиболее активные, противодействующие и срывающие мероприятия партии и власти по социалистической реконструкции хозяйства; кулаки, бегущие из районов постоянного жительства и уходящие в подполье, особенно связанные с активными белогвардейцами;
• Кулаки — активные белогвардейцы, повстанцы; бывшие белые офицеры, репатрианты, проявляющие контрреволюционную активность, особенно организованного порядка;
• Кулаки — активные члены церковных советов, всякого рода религиозных общин и групп, «активно проявляющие себя».
• Кулаки — наиболее богатые, ростовщики, спекулянты, разрушающие свои хозяйства, бывшие помещики и крупные земельные собственники.
Семьи арестованных, заключённых в концлагеря или приговорённых к расстрелу подлежали высылке в северные районы СССР, наряду с выселенными при массовой кампании кулаками и их семьями, «с учётом наличия в семье трудоспособных и степени социальной опасности этих семейств».
2. Массовое выселение (в первую очередь из районов сплошной коллективизации и пограничной полосы) наиболее богатых кулаков (бывших помещиков, полупомещиков, «местных кулацких авторитетов» и «всего кулацкого кадра, из которых формируется контрреволюционный актив», «кулацкого антисоветского актива», «церковников и сектантов») и их семейств в отдалённые северные районы СССР и конфискация их имущества — вторая категория.
Согласно приказу ОГПУ № 44.21 от 6 февраля 1930 года, началась операция по «изъятию» 60 тысяч кулаков «первой категории». Уже в первый день проведения операции ОГПУ арестовало около 16 тысяч человек, на 9 февраля 1930 года были «изъяты» 25 тысяч человек.
Согласно секретным отчетам репрессивных органов, численности «арестованных по 1 категории» кулаков на 1 октября 1930 года была следующей: за первый период раскулачивания до 15 апреля 1930 года было арестовано 140 724 человека, из них кулаков 79 330, церковников — 5028, бывших помещиков и фабрикантов — 4405, антисоветских элементов — 51 961 человек. За второй период раскулачивания с 15 апреля 1930 года по 1 октября 1930 года арестованы 142 993 человек, из них кулаков — 45 559 и 97 434 антисоветчика. В 1931 году «за один только январь… зафиксировано 36 698 арестованных», причем «подавляющее большинство кулацко-белогвардейской к/р».
Всего за 1930–1931 годы, как указано в справке Отдела по спецпереселенцам ГУЛАГа ОГПУ, было отправлено на спецпоселение 381 026 семей общей численностью 1 803 392 человека. За 1932–1940 годы в спецпоселения прибыло ещё 489 822 раскулаченных.
Отдел центральной регистратуры ОГПУ в справке о выселении кулаков с начала 1930 года до 30 сентября 1931 года определял число «спецпереселенцев» в 517 665 семей, 2 437 062 человека (38).
Переселенные «по 2 категории» семьи часто осуществляли побеги, так как выжить в неосвоенных районах было тяжело. В 1932–1940 годах число «беглых кулаков» составило 629 042 человека, из них были пойманы и возвращены 235 120 человек.
Совместным постановлением СНК СССР № 90 и ЦИК СССР № 40 от 13 ноября 1930 года «О недопущении кулаков и лишенцев в кооперацию» была запрещена всяческая кооперация, включая членство в колхозах, для лиц, имеющих статус кулака.
По предложению Сталина был принят законодательный акт, который в. дальнейшем станет известным в народе как указ «7–8» (Постановление от 07.08.1932):
«Если будут возражения против моего предложения об издании закона против расхищения кооперативного и колхозного имущества и грузов на транспорте, — дайте следующее разъяснение. Капитализм не мог бы разбить феодализм, он не развился бы и не окреп, если бы не объявил принцип частной собственности основой капиталистического общества, если бы он не сделал частную собственность священной собственностью, нарушение интересов которой строжайше карается и для защиты которой он создал своё собственное государство. Социализм не сможет добить и похоронить капиталистические элементы и индивидуально-рваческие привычки, навыки, традиции (служащие основой воровства), расшатывающие основы нового общества, если он не объявит общественную собственность (кооперативную, колхозную, государственную) священной и неприкосновенной. Он не может укрепить и развить новый строй и социалистическое строительство, если не будет охранять имущество колхозов, кооперации, государства всеми силами, если он не отобьет охоту у антиобщественных, кулацко-капиталистических элементов расхищать общественную собственность. Для этого и нужен новый закон. Такого закона у нас нет. Этот пробел надо заполнить. Его, т. е. новый закон, можно было бы назвать, примерно, так: „Об охране имущества общественных организаций (колхозы, кооперация и т. п.) и укреплении принципа общественной (социалистической) собственности". Или что-нибудь в этом роде».
Совместным постановлением ЦИК СССР и Совнаркома СССР от 7 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности» были предусмотрены наиболее жесткие меры наказания за хищение колхозного и кооперативного имущества — вплоть до смертной казни с конфискацией имущества. В качестве «меры судебной репрессии по делам об охране колхозов и колхозников от насилий и угроз со стороны кулацких элементов» предусматривалось лишение свободы на срок от 5 до 10 лет с заключением в концентрационные лагеря без права на амнистию.
На 1933 год в «кулацких» спецпоселениях содержалось 1 317 000 кулаков и причисленных к ним. Репрессии зачастую применялись не только к кулакам и середнякам, но и нередко и беднякам, что было отмечено на пленуме ЦК ВКП(б) в феврале-марте 1937 года.
Репрессии применялись зачастую для принуждения крестьян к вступлению в колхоз, это признал и осудил сам Сталин.
Попасть в списки кулаков, составлявшиеся на местах, мог практически любой крестьянин.
На местах зачастую для обеспечения ускоренных темпов раскулачивания раскулачивали середняков и «маломощных крестьян», о чём сообщалось в ряде сводок. На пленуме обкома ВКП(б) ЦЧО его секретарь И. М. Варейкис на вопрос о определении термина «кулак» ответил жестко: «Рассуждения о том, как понимать кулака — есть схоластика гнилая, бюрократическая, бесцельная, никому не понятная и к тому же очень вредная».
В сопротивление коллективизации включились не только кулаки, но и многие середняки. Советской властью широко применялся термин «подкулачник», что позволяло репрессировать вообще любых крестьян, вплоть до батраков. Подкулачниками обычно называли так называемых «твёрдосдатчиков», то есть тех, кто сдавал зерно в количестве необходимом по продналогу, и отказывался продавать по госценам зерно сверх продналога.
Отчетность о репрессиях активно поступала в органы государственной власти. К примеру, представитель обкома ВЛКСМ ЦЧО Сорокин в рамках заседания бюро ЦК ВЛКСМ сообщал о раскулачивании большого количества середняков и бедноты. Сообщалось, что в Черноземье под угрозой раскулачивания со стороны комсомольцев крестьяне были вынуждены вступать в колхозы, о чём позже руководство ВЛКСМ заявило: «административное методы, деляческого" раскулачивания, ударившие по середняку, вошли в мозги даже активистов-комсомольцев». Борисоглебские комсомольцы в процессе раскулачивания ликвидировали несколько батрацких хозяйств за то, что дочери хозяев вышли замуж за кулацких сыновей (39).
