Очерки истории российской внешней разведки. Том 6 - Примаков Евгений Максимович (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
В итоге к концу 1991 года начала выкристаллизовываться проблема распространения оружия массового уничтожения как нового вызова в мировой политике, ставшая вскоре одним из новых приоритетов в работе разведки. «Служба внешней разведки сейчас непосредственно занимается вопросами распространения оружия массового уничтожения, — скажет позже перед журналистами директор СВР Е.М. Примаков, — считая это одной из главных проблем, главным вызовом после окончания холодной войны».
Специалисты понимали, что ОМУ само по себе — только обобщающее название сверхмощных по степени и последствиям поражения видов оружия, и пока оно сконцентрировано в странах «ядерной пятерки», его применение почти маловероятно. Практический военный опыт показал, что применение химического оружия при решении стратегических задач нецелесообразно уже хотя бы из-за непомерно большой зависимости эффекта от погодных условий. Биологическое оружие в силу неизбирательности и неопределенности сроков остаточного заражения и ареала распространения возбудителей так никем и не было в полной мере принято на вооружение, оставаясь лишь на уровне исследовательских разработок и не испытывавшихся образцов [11]. Во всяком случае, ни одна из стран не признавалась в нарушении биоконвенции 1972 г.
Главная опасность распространения ОМУ в 90-е годы заключалась в том, что этот процесс накладывался на развитие конфликтных ситуаций на региональном уровне. Причем, как ни парадоксально, отход от жесткого противоборства, от блоковой конфронтационно-сти, прекращение холодной войны в значительной степени ослабили контроль над развитием региональных конфликтных ситуаций. Более того, произошло расширение их ареала. На фоне неурегулированности так называемых традиционных конфликтов, в частности на Ближнем Востоке, расползание оружия массового уничтожения могло самым негативным образом сказаться на региональной ситуации и вывести элемент нестабильности на глобальный уровень, создав значительное и долговременное препятствие на пути сокращения вооружений и серьезную угрозу миру в целом. Кроме того, уже тогда просматривалась угроза появления нового вида терроризма, о котором во всеуслышание заговорили десятью годами позже и который проявил себя состоявшимися спустя год с небольшим в Мацумото и Токио актами с применением химических отравляющих веществ, произведенными сторонниками секты «Аум синрикё». Специалисты высказывали серьезную тревогу в связи с выявленным интересом международных криминальных структур к организации нелегальной торговли расщепляющимися и другими особо опасными материалами. На закате холодной войны в пылу установления стратегического паритета участники противоборства некоторым образом упустили проблему распространения оружия массового уничтожения. Надо было наверстывать упущенное.
Как выяснилось вскоре, само ОМУ было лишь головной проблемой, за которой тянулось множество проблем, ранее просто не возникавших в таком виде. Необходимым виделось установление системы международного контроля над движением товаров и технологий, применимых в целях создания ОМУ и ракетных средств, а следовательно, организация разведывательного мониторинга соответствующей ситуации в странах, представляющих угрозу в связи с их стремлением к обладанию «сверхоружием».
В рамках экспортного контроля встали вопросы отношений России с международными организациями и режимами [12], действующими в этой области. В них на тот период Россия занимала не самые влиятельные позиции. И все эти структуры, как правило, так или иначе были связаны с проблемой распространения ОМУ. И везде Россию пытались поставить в положение ответчика.
Важным было то, что данная проблема становилась содержанием новых отношений Российской Федерации с другими членами мирового сообщества, и без достижения компромиссов трудно было рассчитывать на взаимодействие со странами Запада, что было важным элементом внешней политики нашей страны. При этом задача состояла в том, чтобы максимально защитить интересы страны в целом и ее оборонного комплекса в частности. Необходимо было организовать адекватную систему анализа нужной информации и выработки предложений.
Надо признать, что, хотя мотором продвижения нераспространенческой проблематики были вполне определенные люди, в их действиях реализовывались объективные обстоятельства: «новый вызов» реально существовал и требовал адекватной реакции. МИД и Совет Безопасности РФ буквально заваливали запросами разведку, где до той поры проблемой в комплексе и особенно в ее внешнеполитическом измерении никто не занимался.
Разведка к этому времени уже вышла из состава КГБ и стала самостоятельной государственной структурой.
В итоге в начале 90-х годов в СВР четко оформилось направление деятельности, связанное с нераспространением ОМУ.
Анализировалась поступающая информация, накапливались базы данных, рос коллектив экспертов. Вот тут-то и родилась идея открытого доклада СВР по актуальным проблемам ОМУ. Следует отметить, что опыта подготовки подобных докладов у СВР не было. Однако с первых же шагов возникли трудности, связанные с новизной такого подхода в российских условиях и подчас выглядевшие неразрешимыми. В их числе отбор материалов и фактов, которые можно было бы обобщить и использовать в докладе с обязательным соблюдением главного требования — не допустить утечки секретных сведений и даже намека на их источник, поиск формы изложения, определения критериев, системы классификации и т. д. и т. п. Кроме того, публичный доклад разведки — шаг политико-дипломатический, что должно было найти отражение и в тексте, и в форме изложения.
Проблема распространения ОМУ как тема первого открытого доклада СВР возникла не сразу, но когда дошли до нее, а родилась она в процессе множества обсуждений, в том числе с руководителями разведки, и сейчас трудно с уверенностью сказать, кто именно предложил эту тему, сомнений уже не было. Идея была полностью поддержана, доклад стал в полной мере докладом Службы, его подготовка и выпуск проводились под руководством ее директора Е.М. Примакова.
В этой работе были реализованы не только полученные к тому времени сведения и результаты анализа, но и серьезные методологические идеи, новые на то время подходы к проблеме.
В нем содержались две принципиально новые идеи. Первая и главная — определение критериев отнесения стран к категориям, требующим внимания разведки. Фактически это стало методологической основой альтернативы делению стран на «дружественные» и «недружественные», до сих пор исповедуемому Западом. Введение понятий «пороговые» [13] и «околопороговые» [14] страны, исключавшее политический угол зрения, четко определило направление и степень внимания к ним со стороны разведки. «Пороговые» страны рассматривались как интересные сами по себе. Представлялось, что для оценки уровня их продвинутости по пути к обладанию ОМУ достаточно определить состояние соответствующих программ в самой стране. Напротив, в отношении «околопороговых» государств надо было в первую очередь контролировать их внешние связи и, используя существующие международные механизмы, которые к этому времени уже были достаточными, пресекать получение ими недостающих знаний, технологий, оборудования или материалов из-за рубежа. Важно, что такой подход оказался полностью индифферентным к политическому положению как внутри страны, так и на международной арене. Страны и, соответственно, исходящие от них угрозы рассматривались сами по себе, вне блоковых и региональных стратегий. Следствием указанной схемы стали широко используемые в дальнейшем, вплоть до наших дней, понятия вертикального и горизонтального распространения — создания новых видов или типов ОМУ за счет собственных возможностей, развития или повышения собственного потенциала или за счет приобретения оружия, его элементов, знаний, технологий, оборудования или материалов от другой страны.
