Миноносцы Первой эскадры флота Тихого океана в русско-японской войне (1904-1905 гг.) - Несоленый Сергей Валерьевич
Численный состав флотов обеих противоборствующих держав на Тихом океане к 26 января 1904 г. приведен в таблице. В этот список не включены устаревшие корабли, боевое значение которых было невелико. Кроме того, японцы располагали еще броненосцем береговой обороны «Чин-иен» и малым броненосным крейсером «Чиода». Два новейших броненосных крейсера «Ниссин» и «Кассуга» были куплены Японией в Италии и вошли в состав действующего флота 11 апреля 1904 г. [5] Помимо этого в состав японского флота уже после начала военных действий вошли два легких крейсера и три эскадренных миноносца. Из этих данных видно, что по числу эскадренных броненосцев и броненосных крейсеров, представлявших основную ударную мощь флота, японцы имели преимущество в численности – 14 против 11.
Надо сказать, что после победы над Китаем в войне 1894-1895 гг. Япония стала усиленно наращивать свои военно-морские силы. В России это не осталось без внимания, и в ноябре 1895 г. по высочайшему повелению Николая II было образовано Особое совещание, которое пришло в том числе к следующим выводам: 1) Япония подгоняет окончание своей судостроительной программы к году окончания Сибирского пути, что указывает на возможность вооруженного столкновения в 1903-1906 гг… 4) России необходимо теперь же, не упуская момента, выработать программу судостроения для Дальнего Востока с таким расчетом, чтобы к окончанию судостроительной программы Японии наш флот на Дальнем Востоке превышал значительно японский [6] .
К концу 1897 года Морское министерство выработало новую программу военного судостроения, имевшую целью постройку флота специально для Тихого океана. В 1898 году эта программа была утверждена царем. По этой программе предполагалось построить (сверх уже намеченных программой 1895 г.): 5 броненосцев по 12000 тонн, 6 крейсеров по 6000 тонн, 10 крейсеров по 2500 тонн, 2 минных заградителя по 2700 тонн и 30 эскадренных миноносцев (их тогда называли истребителями) по 350 тонн [7] . Часть кораблей решили заказать за границей, так как отечественные верфи были перегружены. В том же году приступили к постройке намеченных судов. Но в своей программе 1898 года мы сделали одну, ставшей роковой, ошибку: ее окончание предусматривалось в течение 1905 года, между тем как Япония заканчивала создание своего флота, предназначенного для борьбы с Россией в 1903 году.
Эта ошибка была сделана из-за позиции министра финансов С.Ю. Витте, который в то время имел большое влияние на Николая И. Он настаивал на сокращении ассигнований на новую судостроительную программу, а когда это не удалось, то добился рассрочки этих ассигнований до 1905 года (Морское министерство считало необходимым завершить постройку судов по новой программе в 1903 году). С.Ю. Витте считал, что для России непосильно израсходовать в течение 5 лет (с 1898 по 1903 годы) сумму, требуемую программой судостроения (200 млн. рублей). Кроме того, он считал, что Япония, ввиду ее тяжелого финансового положения не сможет завершить создание своего флота раньше 1906 г. [8] Это заблуждение всесильного министра финансов дорого будет стоить России.
В своих воспоминаниях С.Ю. Витте скромно об этом умалчивает, в то же время подчеркивая, что в то время он прекрасно осознавал необходимость усиления флота: «Мне было совершенно ясно, что, раз мы влезли в Квантунскую область, нам необходимо на Дальнем Востоке иметь собственный флот» [9] и все от него зависящее для этого делал. Конечно, С.Ю. Витте был, без сомнения, талантливым государственным деятелем, много сделавшим, в частности, для развития в России тяжелой промышленности и сети железных дорог. Но любому человеку свойственно ошибаться и чем выше занимаемый государственным деятелем пост, тем более тяжелой становится для всей страны плата за его ошибки. К сожалению, в своих мемуарах С.Ю. Витте не всегда самокритичен. Кроме того, в своих «Воспоминаниях», которые без сомнения содержат огромный фактический материал и являются ценнейшим историческим источником, С.Ю. Витте иногда вступает в противоречие с реальными фактами. Например, ответственность за разрыв переговоров с Японией (они шли вплоть до середины января 1904 года) он возлагает лишь на русскую сторону [10] .
В действительности, в ответ на японский ультиматум 31 декабря 1903 года 15 января 1904 года было созвано Особое совещание под председательством великого князя Алексея Александровича, на котором решили удовлетворить все притязания Японии. 20 января текст ответа был утвержден царем. Но японцам уже не требовались никакие уступки: уже в конце 1903 года правящие японские круги пришли к выводу о необходимости войны с Россией. 24 января японцы прервали переговоры и дипломатические отношения. Телеграмма с ответом на японский ультиматум русскому послу в Токио P.P. Розену была японцами задержана и передана лишь 25 января, т.е. после разрыва дипломатических отношений. Точка зрения С.Ю. Витте, по сути, совпадает с мнением официальной японской историографии: всю вину японцы возлагают на русских: «потеряв надежду на мирное соглашение, Япония была принуждена прекратить дипломатические сношения» [11] .
По поводу программы судостроения 1898 года надо все же отметить, что ее реализация столкнулась помимо недостатка финансовых ассигнований со множеством других проблем и в первую очередь с отсталостью отечественной судостроительной промышленности: недостаточной была мощность имеющихся верфей, слабой была техническая оснащенность предприятий судостроительной промышленности, не хватало квалифицированных кадров, слабой была культура производства. Кроме того, Морской Технический комитет постоянно задерживал рассмотрение проектов кораблей, в проекты уже находящихся на стапелях кораблей вносились изменения, что сказывалось на сроках постройки.
Итак, ошибка в рассрочке программы судостроения 1898 года была наиболее важной, но не единственной в ряду ошибок нашей подготовки к войне на море. Еще одной серьезной ошибкой было то, что в 1902 году из Тихого океана в порты Балтийского моря для ремонта увели целую эскадру: три эскадренных броненосца («Сисой Великий», «Наварин», «Император Николай I») и четыре броненосных крейсера («Адмирал Нахимов», «Дмитрий Донской», «Владимир Мономах», «Адмирал Корнилов»). Все они, за исключением «Корнилова» и «Николая I», найдут себе могилу в Цусимском проливе в 1905 году («Николай I» попадет в плен, а «Корнилов» уцелеет лишь потому, что останется на Балтике), причем за время нахождения на Балтике они не пройдут весь предполагавшийся ремонт и модернизацию, а то, что на них успели сделать, все это с успехом можно было осуществить во Владивостоке и Порт-Артуре.
Надо упомянуть также еще один факт. Чили и Аргентина, готовясь к войне друг с другом, заказали за границей ряд первоклассных боевых кораблей (Аргентина – шесть превосходных броненосных крейсеров в Италии). Затем обе державы заключили между собой соглашение, согласно которому прекращали наращивать свои военно-морские флоты и должны были одновременно продать по два корабля, которые в высокой степени готовности еще находились на зарубежных верфях. Россия получила предложение о приобретении двух аргентинских крейсеров, но Морское министерство это предложение отклонило [12] . Эти крейсеры (будущие японские «Ниссин» и «Кассуга»), построенные по выдающемуся проекту (при водоизмещении, таком же, как у русского крейсера «Баян», они несли вдвое более сильную артиллерию и были прекрасно забронированы), купленные Японией в конце 1903 г., с успехом действовали против нашего флота. Кроме того, была реальная возможность купить и другие четыре аргентинских крейсера, построенных по тому же проекту – финансовое положение Аргентины в то время было крайне тяжелым и она была заинтересована поправить его за счет продажи кораблей своего флота. Уже после начала военных действий русское правительство будет предпринимать отчаянные, но безуспешные попытки приобрести эти корабли.
