"Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917) - Мельников Рафаил Михайлович (полные книги TXT) 📗
Но обстоятельства сложились совсем иначе. Фактор внезапности, который мог обеспечить проход канала в Моонзунде (тогда не исключался бы и временный ввод в залив дредноутов), теперь отсутствовал: немцы с захваченного к тому времени Михайловского маяка засекли появление "Славы" в заливе и могли с прежней уверенностью разворачивать свою операцию.
Эту операцию немцы, по всей видимости, рассматривали как репетицию вторжения в Финский залив с форсированием центрального минного заграждения. С достойными заимствования методичностью, изобретательностью и основательностью немцы привели в действие свой план. Новшеством было применение катеров-тральщиков, транспортировавшихся на специально оборудованных судах-носителях. Эти моторные тральщики вместе с тральщиками традиционных типов с устрашающей методичностью начали "выстригать" своими тралами проход для кораблей прорыва. Потери под огнем русских кораблей немцев не смущали. Да и оказались они не столь впечатляющими, как это представлялось на зимних тактических играх. Тральщики упорно продолжали свое дело. Неожиданностью оказался и весьма меткий, что было особенно скверно, осуществлявшийся с запредельной для "Славы" дистанции, огонь германских додредноутов. Они стреляли и попадали с расстояния более 100 кб., "Слава" же могла "бросить" свои снаряды не далее, как на 78-80 кб.
Вопреки всем законам науки, "Брауншвейг" и "Эльзас" из своих 240-мм пушек стреляли на расстояние более дальнее, чем это удавалось "Славе", имевшей, казалось бы, более мощные и дальнобойные 305-мм пушки. О 152-мм пушках, из которых по довоенной науке и полагалось расстреливать тральщики, и говорить не приходилось. Несколько очередных метких залпов с немецкой стороны заставили "Славу" отойти на безопасное расстояние. Тральщики же получили возможность безнаказанно продолжать свою работу. Унизительная и, казалось бы, давно и уверенно изжитая ситуация с броненосцем "Император Николай I", который, имея 12-дм пушки с дальностью стрельбы 51 каб., не мог отвечать из них на расстояния, с которых, окружив остатки русской эскадры 15 мая 1905 г., японцы начали ее безнаказанно расстреливать. С удручающей непреложностью вдруг обнаружилось, что высокая выучка корабля и образцовое исполнение его экипажем своего долга бессильны восполнить несовершенство данного ему оружия. Нежданный, давно, казалось бы, забытый призрак Цусимы, во всей своей неприглядности восстал из вод Рижского залива.
Так бюрократия еще раз предала "Славу", которая, подняв на стеньгах андреевские флаги, тщетно пыталась вести бой, но каждый раз под новым залпом методично громивших ее "Брауншвейгов" должна была еще и еще раз отступать. Это сбивало стрельбу, немцам начинало казаться, что она на огонь не отвечает. Г. Ролльман в своей работе позволил даже сделать такое нелепое предположение, что, может быть, артиллерия на "Славе" вообще была снята. Чтобы позволить пушкам "доставать противника, на "Славе" прибегли к крайнему средству – увеличили угол возвышения орудий креном, за счет заполнения бортовых отсеков до 3°. Но и этот неудобный для маневрирования и опасный для корабля (обнажалась подводная часть корпуса) способ не позволял сравняться с немцами в дальности стрельбы – прибавка получалась лишь около 7 каб. Так методично отодвигая "Славу" в глубь Рижского залива, "Брауншвейги", следуя за тральщиками, уже к полудню 26 июля вошли в протраленный 500-метровый ширины проход. И все же героическое сопротивление "Славы", поддерживавших ее канонерских лодок, миноносцев и морской авиации сорвало план немцев.
По объяснению Г. Ролльмана, дневного времени на форсирование второй линии заграждения могло не хватить, и заградитель "Дейчланд" не успевал в светлое время дойти до Моонзунда, чтобы заблокировать там отступавшие русские корабли. На кораблях требовалось пополнить запасы угля, а потому от продолжения операции на следующий день решено было отказаться. Убедившись, что репетиция форсирования заграждения удалась (хотя и продолжалась более 8 часов вместо предполагавшихся трех), немцы покинули Рижский залив. После крейсерства в море и диверсионных обстрелов стоянки русских крейсеров в Уте и миноносцев у Цереля ("Церельская побудка") основные силы немцев вернулись в свои базы.Значительно усиленное минное заграждение в Ирбене и на подступах к нему (всего оно насчитывало 2000 мин) немцы вновь начали форсировать 3/16 августа. Ставилась задача (на то было прямое указание кайзера Вильгельма II) уничтожения "Славы" и всех морских сил Рижского залива, закупорки минами входа в Моонзунд и разрушение всей системы обороны в заливе, что должно было помочь дальнейшему продвижению германской армии по побережью и к Риге.
Операцию, начав 1/14 августа, рассчитывали провести в три дня. Несмотря на отсутствие у армии планов наступления на Ригу, принц Генрих считал операцию необходимой "исходя из стратегических, военных и моральных соображений". (Ролльман, с. 223). Очевидно, принц хотел еще раз продемонстрировать миру мощь своего флота и подорвать в русском флоте уверенность в действенности минной обороны своего побережья. Для полной гарантии успеха тральные силы были существенно увеличены, а уничтожение "Славы" при прорыве было поручено двум дредноутам "Нассау" (или "Мольтке") и "Позену". Нацелившимся на Рижский залив германским силам вторжения можно было противопоставить немало действенных средств. Это были прежде всего мины заграждения, подводные лодки, эскадренные миноносцы и огонь дальнобойной артиллерии – береговой и корабельной.
Основные надежды приходилось возлагать на мины(образца 1908и 1912 годов) диаметром 77,5-87,5 см с весом заряда тротила 115-100 кг). Успешно совершенствуя это оружие после войны с Японией, флот начал применять и средства охраны заграждений: "двойные мины", мины с пропускателями". Эскадренные миноносцы, хотя и не из лучших мировых образцов (исключение составлял "Новик"), уже тогда, как и во всем мире, находились на пороге потери основной идеи и на успех атаки могли рассчитывать только ночью. Еще хуже было с подводными лодками. Флот заслуженно гордился опытом экстренного создания их флотилий на Дальнем Востоке, а затем на Балтике. Но затем не было создано достаточно современных и надежных типов. К началу новой войны лодки располагали весьма ограниченными возможностями для охоты на корабли приближавшейся к русским берегам германской армады. Успехам русских лодок мешала их крайняя малочисленность и низкие (в отличие от "прорвавшихся в Балтику английских лодок) характеристики. Их, увы, отличали малая скорость хода, длительность погружения, непрактичные и ненадежные торпедные аппараты Джевецкого, донельзя скверные перископы. По той же причине не имела Россия и торпедных катеров, прообразом которых были поднимавшиеся на борт корабля-носителя малые паровые 6-тонные катера С.О. Макарова во время войны с Турцией в 1877-1878 гг. Такого же рода, но уже моторные катера в начале войны 1904-1905 гг. экстренно предлагал построить капитан 1 ранга В.А. Лилье. Тогда адмирал Ф.В. Дубасов со своим неподражаемым апломбом отверг патриотическую инициативу энтузиаста минного дела. Уволенный интригами Морского министра в 1911 г. в расцвете сил (вместе с Г.Ф. Цывинским) адмирал к возрождению идеи торпедного катера уже не вернулся, и катера появились во флотах стран Европы.
Русская морская авиация в Рижском заливе многократно уступала германской. Русские летчики в почти всегда неравных боях проявляли чудеса храбрости и высокое иск) сс i во, но господство в воздухе оставалось за немцами. Угрозу германскому флоту русская авиация создать не могла. Береговая артиллерия в заливе находилась в зачаточном состоянии, и "Славе" приходилось полагаться в бою лишь на свои доцусимские башенные установки, все с тем же 14° углом возвышения 12-дм орудий, позволявшим стрелять не далее, чем на 78 кб.
