Вторая мировая война. (Часть II, тома 3-4) - Спенсер-Черчилль Уинстон (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
Тем временем сражение на позициях у «Эль-Аламейна, центром которых была горная цепь Рувейсат, продолжалось. Результат сражения казался неопределенным, хотя фактически к этому времени для сохранения силы удара Роммелю требовались подкрепления, а наша оборона держалась хорошо. Теперь был подготовлен мой полет в Каир. Мы вылетели из Лайнхэма после полуночи в воскресенье 2 августа на бомбардировщике „коммандо“. Это путешествие сильно отличалось от полетов на комфортабельных „летающих лодках“ типа „Боинг“. Бомбардировщик в то время не отапливался, и пронизывающие сквозняки прорывались через многочисленные щели. На самолете не было постелей, однако мы с моим врачом сэром Чарльзом Вильсоном смогли лечь на двух полках в задней кабине. Там было много одеял, которых хватило для всех. Над Южной Англией мы летели низко, чтобы нас могли узнать на наших батареях. Когда мы оказались над морем, я покинул кабину пилота и лег спать, подкрепленный хорошей снотворной таблеткой.
Утром 3 августа мы без всяких приключений прибыли в Гибралтар, провели день за осмотром крепости и в 6 часов вечера вылетели в Каир. Нам предстояло совершить прыжок в две тысячи миль или больше, так как надо было значительно отклоняться от пути, чтобы избежать встречи с самолетами противника в районе битвы в Пустыне. Чтобы сэкономить горючее, командир самолета американский пилот Вандерклот не стал продолжать полет над Средиземным морем до наступления темноты, а полетел прямо через испанскую зону и считавшуюся враждебной территорию Виши. Таким образом, поскольку нас сопровождал до наступления ночи вооруженный эскорт, состоявший из четырех самолетов «бофайтер», мы фактически открыто нарушили нейтралитет обоих этих районов. В воздухе нам никто не досаждал, и мы не приближались на орудийный выстрел ни к одному крупному населенному пункту. Тем не менее я был рад, когда ночь закрыла своим покровом суровый ландшафт и мы смогли воспользоваться теми возможностями для сна, какие имелись на «коммандо».
В Каире надо было разрешить следующие вопросы: не потерял ли генерал Окинлек или его штаб доверие армии в Пустыне? Если так, то следует ли его отстранить и кто должен занять его место? Трудно принимать такие решения в отношении командира, обладающего наилучшей репутацией и высокими качествами, доказавшего свои способности и свою решимость. Чтобы подкрепить мое собственное мнение, я попросил генерала Смэтса приехать из Южной Африки на место событий, и к моменту моего прибытия он находился уже в посольстве. Из Индии прибыл генерал Уэйвелл, и в 6 часов вечера я созвал совещание по вопросам Среднего Востока, на котором присутствовали все ответственные лица — Смэтс, Уэйвелл, Окинлек, адмирал Харвуд и Теддер, представлявший авиацию. Мы решили много вопросов, проявив очень большую степень согласия. Но я все время думал об основном вопросе командования.
Нельзя приступать к переменам такого рода, не обсудив все имеющиеся кандидатуры. В этой части проблемы моим советником был начальник имперского генерального штаба, в обязанности которого входила оценка качества наших генералов. Как Александер, так и Монтгомери сражались вместе с ним в бою, который дал нам возможность вернуться в Дюнкерк в мае 1940 года. Мы оба восхищались великолепным поведением Александера в безнадежной кампании, которую юн должен был вести в Бирме. Монтгомери пользовался прекрасной репутацией. Мы не сомневались, что если будет решено освободить Окинлека от его поста, то Александеру должен быть дан приказ нести бремя на Среднем Востоке. Но нельзя было упускать из виду настроения 8-й армии. Не воспримет ли она как упрек ей и всем ее командирам всех рангов, если из Англии будут присланы два человека взамен всех тех, кто сражался в Пустыне? Здесь генерал Готт как будто во всех отношениях удовлетворял требованиям. Войска были ему преданы, и он недаром заслужил прозвище «Боевой».
Весь день 6 августа я провел с Бруком и Смэтсом, а также за составлением необходимых телеграмм кабинету. Вопросы, которые предстояло теперь разрешить, касались не только высоких лиц, но также всей структуры командования на этом обширном театре. Я всегда считал, что название «Средний Восток» для Египта, Леванта, Сирии и Турции было выбрано неудачно. Это Ближний Восток. Персия и Ирак представляют Средний Восток; Индия, Бирма и Малайя — Восток; а Китай и Япония — Дальний Восток. Но я считал, что гораздо большее значение, чем перемена названий, имеет необходимость разделить существующее командование на Среднем Востоке, которое было слишком разнородным и слишком громоздким. Теперь наступило время произвести это изменение в организации.
Премьер-министр — заместителю премьер-министра
6 августа 1942 года 8 ч. 15 м. вечера
«1. В результате произведенного мною здесь обследования и после длительных консультаций с фельдмаршалом Смэтсом, начальником имперского генерального штаба и государственным министром я пришел к выводу, что необходимо немедленно произвести решительные изменения в высшем командовании.
2. Поэтому я предлагаю, чтобы командование на Среднем Востоке было реорганизовано и создано два отдельных командования, а именно:
а) командование на Ближнем Востоке, включающее Египет, Палестину и Сирию с центром в Каире, и
б) командование на Среднем Востоке, включающее Персию и Ирак с центром в Басре или Багдаде. 8-я и 9-я армии окажутся в первом, а 10-я армия во втором из этих командований.
3. Генералу Окинлеку следует предложить пост главнокомандующего в новом командовании на Среднем Востоке.
4. Генерала Александера надо назначить главнокомандующим на Ближнем Востоке.
5. Генерал Монтгомери должен заменить Александера в «Торч». Я сожалею, что надо перевести Александера из «Торч», но Монтгомери во всех отношениях способен заменить его.
6. Генерала Готта надо назначить командующим 8-й армией под руководством Александера».
Военный кабинет согласился с моим мнением относительно необходимости решительных и немедленных изменений в высшем командовании. Однако члены военного кабинета настойчиво заявили, что сохранение звания главнокомандующего на Среднем Востоке в том случае, если Окинлек будет назначен командовать в Персии и Ираке, привело бы к путанице и искажению. Я понял, что это правильно, и согласился с их советом.
7 августа я потратил весь день на посещение шотландской 51-й дивизии, которая только что высадилась. Когда после обеда я поднимался по лестнице в посольстве, я встретил полковника Джейкоба. «Плохие вести о Готте». — «Что случилось?» — «Сегодня днем его самолет был сбит, когда он летел в Каир». Я, конечно, был очень огорчен и расстроен потерей этого прекрасного солдата, которому я решил Доверить самую непосредственную боевую задачу в предстоящем сражении. Все мои планы были нарушены.
Премьер-министр — заместителю премьер-министра
7 августа 1942 года
«К глубокому сожалению, самолет Готта только что был сбит в воздухе, а сам Готт убит».
Не могло быть сомнений в том, кто должен стать его преемником.
Премьер-министр — заместителю премьер-министра
«Начальник имперского генерального штаба настойчиво рекомендует Монтгомери командующим 8-й армией. Смэтс и я считаем, что назначение на этот пост должно быть произведено немедленно. Пожалуйста, пришлите его специальным самолетом как можно скорее».
Но на следующее же утро, 8 августа, предстояло сообщить Эйзенхауэру, что Монтгомери должен в этот день вылететь в Каир, чтобы принять командование 8-й армией. Эта задача выпала на долю Исмея. Для заполнения вакансии был назначен генерал Андерсон, а Монтгомери выехал на аэродром вместе с Исмеем.
Теперь мне предстояло сообщить генералу Окинлеку, что он будет отстранен от командования. Наученный опытом, я знал, что такого рода неприятные вещи лучше делать в письменной форме, чем устно, и поэтому я послал полковника Джейкоба на самолете в штаб Окинлека со следующим письмом:
