Младший сын - Балашов Дмитрий Михайлович (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Общим правилом той эпохи были, по-видимому, ранние браки. Княжон выдавали замуж 14–16 лет, а в некоторых случаях, видимо, и раньше. Князья женились также достаточно рано, в среднем в 16–18-летнем возрасте.
Некоторые браки восстановлены мною гипотетически. Например, брак Данилы (происхождение его жены неизвестно), первый брак Андрея (в источниках о нем ни слова), как и первый брак Константина Борисовича Ростовского (известно только, что у него остались дети от первой жены, умершей в 1299 г., и что вторично он женился в Орде). Давыд Явидович указан среди прочих на одном из княжеских торжеств после перечня князей в такой форме: «Давыд Явидович и множество бояр». Допустимо, что он поименован не просто как сильный боярин, а и как родственник княжеский (вероятнее всего тесть Константина Ростовского). Надо учесть к тому же, что Давыд Явидович – ближайший боярин Андрея Городецкого, убитый после смерти последнего. Мое предположение о двух сестрах, дочерях Давыда – женах Андрея и Константина Ростовского, полностью укладывается в эту канву.
Для боярских биографий я пользовался данными С. Б. Веселовского, позволив себе, впрочем, не усомниться, вместе с маститым историком, в одной-двух родовых легендах (например, о раннем выезде Родиона Нестеровича на Москву).
Ранние этапы службы боярских родов почти не освещены источниками. Я предположил, что Гаврило Алексич и его сын Акинф Великий служили сперва Дмитрию (до его падения в 1293 г.), а потом уже Андрею на том основании, что древнейшие вотчины и родовой монастырь их находятся в Переяславле. И трудно допустить, что после смерти Александра Невского они не остались служить по Переяславлю его старшему наследнику, ставшему к тому же великим князем. (Последующая судьба Акинфовичей достаточно освещена источниками.) Приезд Федора Бяконта на Москву еще при князе Даниле засвидетельствован житиями, родословием Плещеевых и сомнению не подлежит. Сравнивая восстановленный П. Д. Барановским черниговский собор Пятницкого монастыря с ранними храмами Москвы, я не мог не прийти к мысли, что своеобразная форма ранней московской архитектуры, с одною главой, поднятой на ступенчатые, стрельчатой формы закомары (форма глубоко народная, давшая в развитии пирамидальные нагромождения кокошников), принесена на Москву в готовом виде из Чернигова, скорее всего мастерами, приехавшими с Федором Бяконтом. Летопись относит строительство первого каменного храма ко времени Ивана Калиты. Однако новейшими раскопками в Кремле обнаружены остатки каменного храма конца XIII столетия, что может говорить именно о строительстве Данилы Александровича. Известие о постройке Данилой каменного храма есть в его житии. Но житийною легендою указан храм в Даниловом монастыре, что не подтверждается раскопками. Однако Данилов монастырь переводился в Кремль и обратно, на старое место. Так что легенда, видимо, зафиксировала реальное строительство Данилы, перепутав лишь место постройки.
Относительно самого Данилы Александровича, «младшего сына», мне хотелось бы восстановить историческую справедливость, которой он оказался обделен в работах русских историков.
Данила Александрович получил Москву не ранее 1278 года, когда вокняжился Дмитрий и когда самому Даниле исполнилось 15 лет (родился в 1261 г.). Москва в ту пору была одним из окраинных городков Владимирской Руси, в несколько раз меньше Переяславля, не представлявшим ни для кого серьезной ценности. Когда-то тут сидели вятичские мелкие князьки. У них город отобрал Юрий Долгорукий. (Который, вопреки ходячей точке зрения, Москвы никогда не основывал. Тут тоже утвердилось принятое за дату основания Москвы лишь первое летописное известие о ней.) Москва до Данилы только спорадически, на самые короткие сроки, видела в своих стенах князей, так что Данила приехал, что называется, на чистое место. Известий о его деятельности в Москве крайне мало, однако он сумел перед смертью присоединить и удержать Переяславль, а главное – сумел создать из ничего сильнейшее княжество Волго-Окского междуречья. Того, что оставил детям Данил, хватило на бешеную многолетнюю борьбу за власть его старшему сыну, Юрию, хватило и его другому сыну, Ивану Калите, на то, чтобы сделать Москву центром новой Руси. И поэтому основателем Москвы мы должны считать отнюдь не владимирского князя Юрия Долгорукого, а Данилу Александровича, младшего сына Невского, создавшего основу последующего величия столицы нашей Родины.
Лично чрезвычайно скромный, Данила распорядился похоронить себя на общем кладбище в Даниловом монастыре. Могила его была почти забыта и окружена новою заботой лишь при Иване Третьем. Позже мощи Данилы (его прах) были помещены в деревянную раку (гроб) и поставлены в церкви Данилова монастыря. По народному преданию, мощи князя-основателя охраняли Москву и Московское государство от беды. Во время наполеоновского нашествия гроб обгорел, но мощи остались целы, что как бы подтвердило легенду. Был устроен сбор средств и отлита серебряная рака, в которую и поместили останки Данилы. Рака была поставлена на втором ярусе нового собора Данилова монастыря.
К сожалению, мне не удалось попасть в монастырь, поэтому я лишь обошел вокруг каменной монастырской стены и вздохнул, «пожалившись», как говорили встарь, о своем герое, на могилке которого мне так и не пришлось побывать и погрустить.
В заключение считаю своим непременным и приятным долгом поблагодарить историка, члена-корреспондента АН СССР Валентина Лаврентьевича Янина за ряд замечаний относительно русской истории и исторической этнографии; Святослава Георгиевича Котенко, который вновь взял на себя труд внимательно прочесть рукопись и дать мне целый ряд редакторских указаний (ему я обязан такою же помощью и в прошлом); и, наконец, доктора исторических и географических наук Льва Николаевича Гумилева. Последнего особенно, ибо Л. Н. Гумилев – специалист по истории кочевников – не только снабдил меня ценнейшими сведениями о монголах и политике Золотой Орды (а также и других государств, окружавших Россию XIII – XIV столетий), но и внимательно отрецензировал всю рукопись, сопроводив массою указаний, уточнений и чисто литературных замечаний.
Поколенная роспись русских князей, действующих и упоминаемых в романе
I колено – Рюрик (призванный или захвативший власть в Новгороде).
II колено – Игорь (сын Рюрика), умер в 945 году. Женат на Ольге (родом из Пскова), умерла в 969 году. Князь-воевода при Игоре – Олег, захватил Киев, сделав его столицей страны.
III колено – Святослав (сын Игоря и Ольги), умер в 972 году. Со Святослава династия Рюриковичей становится славянской. Последние исследования историков позволяют думать, что к власти в эту пору, оттеснив варягов, приходят древляне. (Воевода Добрыня Малыч – родственник (сын?) древлянского князя Мала и дядя князя Владимира через Малушу, ключницу Ольги.) Возможно, что и Святослав не был сыном Игоря, на что намекает хронологическая путаница в начальной летописи.
IV колено – дети Святослава: Ярополк, Олег, Владимир. (Владимир – незаконный сын, от ключницы Ольговой, Малуши.) Ярополк и Олег погибли в борьбе за власть. От Владимира пошла династия. (Владимир в 988 г. крестил Русь. Умер в 1015 г.)
V колено. У Владимира Святого было много сыновей от нескольких жен. Из них Святополк Окаянный – фактический сын Ярополка Святославича (Владимир взял себе жену убитого брата беременной).
От старшего сына Владимира, Изяслава (рожденного Рогнедой Полоцкой), пошла династия полоцких князей. Правнук Владимира – Всеслав Вещий (названный в «Слове о полку Игореве»).
Дети Владимира Борис и Глеб были убиты Святополком Окаянным (канонизированы, так как, по легенде, не захотели поднять оружие на брата, что предлагала им дружина).
В династической борьбе в конце концов с помощью новгородцев одолел Ярослав Владимирович Мудрый. Умер в 1054 году.
VI колено. У Ярослава было семеро сыновей и три дочери. Сыновья Ярослава: Изяслав, Святослав и Всеволод составили тройственный союз, договорившись о лествичном праве наследования киевского стола и поделив волости. Изяслав сел в Киеве, Святослав получил Черниговскую землю, Всеволод – Ростовскую с Новгородом Великим.
