Диалектический материализм - Энгельс Фридрих (читать книги бесплатно полные версии txt) 📗

Применение научных абстракций

Если речь идет о производстве, то всегда о производстве на определенной ступени общественного развития — о производстве общественных индивидов. Может поэтому казаться, что, для того чтобы вообще говорить о производстве, мы должны либо проследить исторический процесс развития в его различных фазах, либо с самого начала заявить, что мы имеем дело с определенной исторической эпохой, например, с современным буржуазным производством, которое, собственно, и является нашей действительной темой. Однако всем эпохам производства свойственны некоторые общие признаки, некоторые общие определения. Производство вообще это — абстракция, но абстракция, имеющая смысл, поскольку она действительно выдвигает общее, фиксирует его и тем избавляет нас от повторений. Однако это общее и сходное, выделенное путем сравнения, само является многократно расчлененным и содержит в себе различные определения. Одни относятся ко всем эпохам, другие — общи лишь некоторым. Одни определения являются общими и для самой современной и для древнейшей эпохи. Без них совершенно невозможно мыслить себе производство, однако, хотя наиболее развитые языки имеют законы и определения, общие с наименее развитыми языками, но именно отличие их от этого всеобщего и общего и есть то, что образует их развитие. Определения, которые действительны вообще для производства, должны быть выделены именно для того, чтобы из-за единства, которое обусловлено уже тем, что как субъект — человечество, — так и объект — природа являются теми же самыми, не были забыты существенные различия. В забвении этих различий заключается, например, вся мудрость современных экономистов, которые доказывают вечность и гармонию существующих социальных отношений, например, делают вывод, что никакое производство невозможно без орудий производства, хотя бы этим орудием была только рука, что никакое производство невозможно без предшествующего накопленного труда, хотя бы этот труд представлял собою всего лишь сноровку, которую рука дикаря приобрела и накопила путем повторяющихся упражнений. Капитал есть, между прочим, также орудие производства — он есть также прошедший, объективированный труд. Отсюда вывод, что капитал есть всеобщее, вечное, естественное отношение. Но это можно утверждать, только откинув то специфическое, что одно лишь превращает «орудие производства», «накопленный труд», в капитал. Поэтому, например, у Кэри вся история производственных отношений представляется как ряд фальсификаций, злокозненно учиненных правительствами.

Если не существует производства вообще, то не существует также общего производства. Производство есть всегда особая отрасль производства: например, земледелие, скотоводство, мануфактура и т. д., или оно есть совокупность их. Однако политическая экономия — не технология. Отношение всеобщих определений производства на данной общественной ступени к отдельным формам производства надлежит развить в другом месте (впоследствии).

Наконец, производство не есть только особенное производство. Не всегда имеется определенный общественный организм, общественный субъект, действующий внутри более или менее богатой совокупности таких отраслей производства. Отношение научного изложения к реальному движению опять-таки сюда еще не относится. [Мы должны, следовательно, различать] производство вообще, особые отрасли производства, производство как совокупность. (Маркс, К критике политической экономии, стр. 16 — 18, 1932 г.)

Абстракция всеобщего человеческого труда

Чтобы измерить меновые стоимости товаров заключающимся в них рабочим временем, нужно свести различные виды труда к безразличному, однообразному, простому труду, короче — к труду, который качественно одинаков и представляет поэтому только количественные различия.

Это сведение представляется абстракцией; однако это — абстракция, которая в общественном процессе производства совершается ежедневно. Превращение всех товаров в рабочее время есть не бо́льшая, но в то же время и не менее реальная абстракция, чем превращение всех органических тел в воздух. Труд, измеряемый таким образом временем, выступает в действительности не как труд различных индивидуумов, но, напротив того, различные трудящиеся индивидуумы выступают как простые органы этого труда. Другими словами, поскольку труд представлен в меновых стоимостях, он может быть выражен как всеобщий человеческий труд. Эта абстракция всеобщего человеческого труда существует в среднем труде, труде, который в состоянии выполнять каждый средний индивидуум данного общества; это — определенная производительная затрата человеческих мышц, нервов, мозга и т. д. Это — простой труд, которому может быть научен каждый средний индивидуум и который он в той или другой форме должен выполнять. Характер этого среднего труда различен в различных странах и в разные эпохи культуры, но в данном обществе он является определенным. Простой труд составляет наибольшую часть общей массы труда в буржуазном обществе, как в этом можно убедиться из любой статистики. Производит ли A в продолжение 6 часов холст и в продолжение 6 часов железо, и B точно так же посвящает по 6 часов для производства холста и железа, или же A производит в течение 12 часов железо, а B в продолжение 12 часов холст — с первого же взгляда видно, что дело идет лишь о различных применениях одного и того же рабочего времени. Но как быть со сложным трудом, который поднимается выше среднего уровня, как труд большей напряженности, большего удельного веса? Труд этого рода сводится к умноженному простому труду; это — простой труд, возведенный в степень; так, например, один день сложного труда равен трем дням простого труда. Здесь еще не место рассматривать законы, управляющие этим сведением. Однако что такое сведение происходит — очевидно, потому что продукт самого сложного труда, как меновая стоимость, эквивалентен в определенном отношении продукту простого, среднего труда, следовательно, равен определенному количеству этого простого труда. (Маркс, К критике политической экономии, стр. 52 — 53. 1932 г.)

Метод исследования и метод изложения

Когда мы рассматриваем данную страну в экономическом отношении, то мы начинаем с ее населения, его разделения на классы, распределения населения между городом, деревней и морскими промыслами, между различными отраслями производства, с вывоза и ввоза годичного производства и потребления, цен на товары и т. д. Казалось бы наиболее правильным начинать с реального и конкретного, с действительных предпосылок, следовательно, например, в политической экономии с населения, которое образует собой основу и субъект всего общественного процесса производства. Но при ближайшем рассмотрении это оказывается ошибочным. Население, это — абстракция, если я, например, оставляю в стороне классы, из которых оно состоит. Эти классы опять-таки пустой звук, если я не знаю элементов, на которых они покоятся, например, наемного труда, капитала и т. д. Эти последние предполагают обмен, разделение труда, цены и т. д. Капитал, например, — ничто без наемного труда, без стоимости денег, цены и т. д. Если я, таким образом, начал бы с населения, то я дал бы хаотическое представление о целом, и только путем более частичных определений я аналитически подошел бы к все более и более простым понятиям: от конкретного, данного в представлении, к все более и более тощим абстракциям, пока не достиг бы простейших определений. И тогда я должен был бы пуститься в обратный путь, пока снова не подошел бы к населению, но уже не как к хаотическому представлению о целом, а как к богатой совокупности, с многочисленными определениями и отношениями. Первый путь, это — тот, по которому политическая экономия исторически следовала при своем возникновении. Экономисты XVII столетия, например, всегда начинают с живого целого, с населения, нации, государства, нескольких государств и т. д., но они всегда заканчивают тем, что путем анализа выделяют некоторые определяющие абстрактные общие отношения, как разделение труда, деньги, стоимость и т. д. Как только эти отдельные моменты были более или менее абстрагированы и зафиксированы, возникали экономические системы, которые восходят от простейшего, как труд, разделение труда, потребность, меновая стоимость, к государству, международному обмену и мировому рынку. Последний метод, очевидно, является правильным в научном отношении. Конкретное потому конкретно, что оно есть сочетание многочисленных определений, являясь единством многообразного. В мышлении оно поэтому выступает как процесс соединения, как результат, а не как исходный пункт, хотя оно является исходным пунктом в действительности и, следовательно, также исходным пунктом созерцания и представления. Если идти первым путем, то полное представление испарится до степени абстрактного определения; при втором же абстрактные определения ведут к воспроизведению конкретного путем мышления. Гегель поэтому впал в иллюзию, что реальное следует понимать как результат восходящего к внутреннему единству (des sich in sich zusammenfassenden), в себя углубляющегося и из себя развивающегося мышления, между тем как метод восхождения от абстрактного к конкретному есть лишь способ, при помощи которого мышление усваивает себе конкретное, воспроизводит его духовно как конкретное. Однако это ни в коем случае не есть процесс возникновения самого конкретного. Простейшая экономическая категория, например меновая стоимость, предполагает население, — население, производящее в определенных условиях, а также определенные формы семьи, общины или государства и т. д. Она не может существовать иначе, как абстрактное, одностороннее отношение уже данного конкретного и живого целого.