Трагедия и доблесть Афгана - Ляховский Александр Антонович (читать книги онлайн TXT) 📗
Г. Ф. Якуби. Я думаю, что не поддержит, так как жители Кабула уверены в том, что в случае переворота к власти придет Г. Хекматияр, который не пользуется популярностью в различных социальных слоях в столице… (14.1.1989 г., г. Кабул).
Ш. Н. Танай (министр обороны РА). Мятежники ведут активную деятельность, направленную на срыв Женевских соглашений, демонстрируют свою силу в надежде свергнуть народную власть. По моему мнению, военно-политическая обстановка в стране является кризисной, и этот кризис будет нарастать. (14.1.1989 г., г. Кабул).
А. Вакиль (министр иностранных дел РА). Необходимо, чтобы советская сторона, с учетом положений Женевских соглашений, продолжала, особенно после 15 февраля, оказание помощи нашим вооруженным силам путем нанесения ракетных и бомбо-штурмовых ударов… для нас жизненно важно сохранить контроль над аэродромами в Баграме и Кандагаре, а также над портом Хайратон. После завершения вывода советских войск Ахмад Шах Масуд, несомненно, попытается перекрыть дорогу через Саланг… (14.1.1989 г., г. Кабул).
В ходе бесед затрагивались также международные вопросы, оценивалось состояние Вооруженных сил республики и партии, высказывались различные просьбы и т. п.
Очевидно, находясь под впечатлением этих встреч, 15 января Э. А. Шеварднадзе на совещании в советском посольстве сказал о необходимости оставления советских войск В Афганистане после 15 февраля: «В целях недопущения блокады Кабула рассмотреть варианты оставления или направления наших специалистов с определенным количеством охранных войск для организации обороны и обеспечения функционирования аэродрома Кабул, а также бесперебойной работы магистрали Хайратон — Кабул с трубопроводом. В принципе закрытие этого канала нельзя допустить. Его мы должны сохранить любой ценой. Сейчас для нас это главная задача и цель.
Надо подумать, как лучше реализовать этот замысел, обосновав его таким образом, чтобы общественное мнение было убеждено в том, что наши действия были единственно правильными.
Нашим военным руководителям необходимо сделать расчеты по вариантам: на случай, когда войска сразу будут оставлены для охраны аэродрома и автомагистрали; на случай, когда 40-я армия выйдет полностью, а необходимые силы будут затем введены по «дополнительной просьбе афганского правительства».
При этом можно было бы предложить ООН взять на себя охрану аэродрома и магистрали, после чего советские войска могут быть выведены окончательно.
Для дополнительной подачи в Кабул продовольствия организовать воздушный мост в настоящее время и после вывода войск 40-й армии. При этом иметь в виду, что режимная зона будет в обоих случаях создаваться советскими войсками. До 4 февраля необходимо перевезти силами ВТА 2 тыс. т муки из Ташкента в Кабул.
Поскольку проводка транспортной колонны в Кандагар, по заявлению наших военных, невозможна, необходимо создать воздушный мост с территории Советского Союза в Кандагар с использованием самолетов Ил-76 ВТА ВВС СССР в целях доставки до 4 февраля 3 тыс. т боеприпасов и 20 единиц техники. Для обеспечения этой операции предусмотреть переброску в Кандагар необходимых военных сил и средств, в том числе и уже выведенных на территорию СССР, если это необходимо.
Проведением операции против отрядов А. Шаха нанести ему такой ущерб во всех районах базирования, который бы не позволил ему длительное время организоваться и выступать на любом направлении, главным образом на магистрали Хайратон — Кабул. Сейчас наша авиация наносит удары по всем районам, за исключением Панджшера и Южного Саланга. Как мне доложили, с 20 января планируется начать боевые действия и в этих районах с применением войск 40-й армии и ВС РА на Южном Саланге. По информации военных, советские войска с 1 января, а афганские — с 5 января уже были готовы к боевым действиям, однако по просьбе Наджибуллы, в этом я убедился лично, начало боевых действий отложено, чтобы завезти в Кабул минимально необходимое количество муки и другого продовольствия». На основании этих указаний находившиеся в Кабуле в составе делегации сотрудники МИД СССР Ю. К. Алексеев и Е. М. Михайлов стали готовить соответствующие предложения в Комиссию Политбюро ЦК КПСС по Афганистану.
После совещания в посольстве руководитель Оперативной группы МО СССР в РА проинформировал генералов и офицеров, а также командование 40-й армии о позиции, занятой Шеварднадзе. Это вызвало у них резко отрицательную реакцию. «Да что они, там совсем ох…» — в сердцах бросил один из генералов. В. И. Варенников, гася возбуждение, сказал: «Получилось так, что все оказались с одной стороны — за оставление войск, а с другой — я один…»
На следующий день он направил в советское посольство начальника штаба группы генерал-лейтенанта В. А. Богданова и меня для проработки этого вопроса. Однако, отстаивая позицию о невозможности оставления советских войск в Афганистане позже установленного срока, мы не нашли понимания со стороны сотрудников МИД СССР, которым было поручено подготовить предложения в Комиссию Политбюро ЦК КПСС по Афганистану с обоснованием целесообразности такого шага. Да это и понятно, они ведь, получив указания от своего министра, не могли выйти за их рамки. Никакие наши доводы и аргументы не брались в расчет (ни то, что это нанесет огромный ущерб престижу и национальным интересам СССР, ни то, что количество войск, предлагаемое для охраны магистрали, слишком мало и они не смогут выполнить задачи, а сами превратятся в заложников моджахедов и т. п.). Дипломаты заявили, что необходимо продумать, как лучше выполнить поручение руководства (Э. А. Шеварднадзе), а не выступать со своими глупыми предложениями, и если военные не согласны, то они обойдутся и без нас. Так оно в принципе потом и оказалось.
Приехав из посольства, мы весь разговор доложили генералу В. Варенникову, у которого как раз находился командующий 40-й армией. Советское военное командование в Афганистане негативно отреагировало на эту инициативу Шеварднадзе и заняло твердую позицию, доказывая, что этого ни при каких обстоятельствах делать нельзя (ни под видом добровольцев, ни под эгидой ООН и т. д.). Обращалось внимание мидовцев на тяжелые последствия такого шага в международном плане и его неприятие советским народом, а также на то, что советские солдаты устали от войны и никто оставаться не пожелает (хотя представители МИДа обещали довольно большую по тем временам оплату: для офицеров — по 5 тыс. руб., а для солдат — по 1 тыс. руб. в месяц). Одновременно подчеркивалось, что если же все-таки будет принято решение оставить войска, то надо оставлять их в нужном количестве, обеспечивающем их безопасность и жизнедеятельность (как минимум, 30 тыс. чел. — Примеч. авт.). Особую активность в отстаивании позиции о полном и своевременном выводе войск из Афганистана проявляло командование 40-й армии.
Подготовив предварительный вариант предложений, мидовцы показали его нам, а затем улетели в Москву. Там эта идея прорабатывалась со всеми заинтересованными министерствами и ведомствами. Вносились поправки и уточнения.
У командования ОКСВ возникла полная неопределенность — как решится вопрос вывода войск? В связи с этим, до принятия окончательного решения по этому вопросу, руководителем Оперативной группы МО СССР в РА было отдано распоряжение — приостановить вывод войск из Афганистана, так как в противном случае пришлось бы оставляемые объекты потом отбивать у оппозиции с боями. Поэтому у многих рядовых солдат и офицеров сложилось впечатление о том, что задержка вывода войск — инициатива Варенникова, и лишь некоторые генералы и офицеры знали истинное положение дел. Они же негодовали, проклиная и Шеварднадзе, и иже с ним… которые опять в угоду политическим амбициям Наджибуллы подставляют армию. Мы, конечно, и подумать тогда не могли, что министр иностранных дел СССР таким шагом стремится обострить обстановку вокруг Советского Союза и внутри его, создав тем самым условия для его развала.
Вопрос об оставлении части советских войск в Афганистане был рассмотрен на Политбюро ЦК КПСС только 24 января.
