Второе открытие Америки - Гумбольдт Александр (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
Повсюду в Германии выражалось желание видеть лекции напечатанными, и Гумбольдт решил обработать их в виде книги. Работа, однако, была отложена, так как в это самое время он получил от русского правительства приглашение предпринять путешествие в Азию. Случилось это следующим образом.
Министр финансов, граф Канкрин, обратился к Гумбольдту за советом относительно платиновой монеты, которую русское правительство намеревалось пустить в оборот. Гумбольдт в своем ответе перечислил неудобства, представляемые платиною для этой цели, и заявил, что, по его мнению, она не годится для монеты.
Взамен того он советовал чеканить из нее ордена для пожалования вместо табакерок, перстней и т. п.; таким образом, и избыток платины пойдет в дело, и расходы на золото и серебро уменьшатся. Этот чисто немецкий совет, однако, не был принят, и платиновая монета пущена в оборот, но практика вскоре доказала правоту Гумбольдта.
В ответе Канкрину он упомянул между прочим о своем намерении посетить Урал и Алтай. Не прошло и месяца после отправки письма, как он получил через Канкрина предложение от императора Николая предпринять путешествие на Восток «в интересе науки и страны».
Такое предложение как нельзя более соответствовало желаниям Гумбольдта, и он, разумеется, принял его, попросив только отсрочки на год для приведения к концу некоторых начатых работ и подготовки к путешествию.
Незадолго до отъезда, в конце 1828 года, он участвовал в качестве президента на седьмом съезде немецких естествоиспытателей. Собрание открылось речью Гумбольдта, а вечером он угощал более 600 друзей в театральной зале. Варнгаген рассказывает об этом: «Гумбольдт угощал чаем, полгорода было приглашено; король присутствовал в своей ложе; кронпринц и другие члены царствующего дома явились в залу и разговаривали с гостями.
Праздник вполне удался. На большом транспаранте горели имена немецких естествоиспытателей – только умерших. Угощение было роскошное. Музыка и пение часто прерывали оживленную беседу».
В начале следующего года умерла жена Вильгельма Гумбольдта, и Александр находился при брате, который был страшно огорчен этой потерей. Вскоре затем состоялось второе путешествие Гумбольдта. Перед отъездом он получил звание тайного советника с титулом «Exellenz» («превосходительство»).
Как уже упомянуто, путешествие совершалось за счет русского правительства. Все свое состояние Гумбольдт истратил на научные предприятия; пенсия в 5 тысяч талеров тоже расходовалась целиком – частью на себя, но еще больше на поддержку начинающих ученых, студентов и просто нуждающихся людей.
Щедрость и любезность нашего правительства не оставляли желать ничего лучшего. Еще в Берлине Гумбольдт получил вексель на 1200 червонцев, а в Петербурге – 20 тысяч рублей.
Всюду были заранее подготовлены экипажи, квартиры, лошади; в проводники Гумбольдту назначен чиновник горного департамента Меншенин, владевший немецким и французским языками; в опасных местах на азиатской границе путешественников должен был сопровождать конвой; местные власти заранее уведомлялись о прибытии путешественников и т. д.
Словом, это путешествие походило на поездку какой-нибудь владетельной особы и вовсе не напоминало того времени, когда Гумбольдт и Бонплан плыли по Ориноко в индейском челне или, босые и промокшие до нитки, пешком перебирались через Анды.
Гумбольдта сопровождали Г. Розе и Эренберг. Первый вел дневник путешествия и занимался минералогическими исследованиями; второй собирал ботанические и зоологические коллекции; сам Гумбольдт взял на себя наблюдения над магнетизмом, астрономическое определение мест и общее геологическое и географическое исследование.
Никаких стеснительных условий на него не возлагалось. Русское правительство заявило, что выбор направления и цели путешествия предоставляется вполне на усмотрение Гумбольдта и что правительство желает только «оказать содействие науке и, насколько возможно, промышленности России».
12 апреля 1829 года Гумбольдт оставил Берлин и 1 мая прибыл в Петербург. Отсюда путешественники отправились через Москву и Владимир в Нижний Новгород. Всюду, начиная с Петербурга, их принимали самым торжественным образом: «Постоянные приветствия, заботливость и предупредительность со стороны полиции, чиновников, казаков, почетной стражи! К сожалению, почти ни на минуту не остаешься один: нельзя сделать шагу, чтобы не подхватили под руки, как больного».
Из Нижнего отправились по Волге в Казань, оттуда в Пермь и Екатеринбург. Здесь, собственно, начиналось настоящее путешествие. В течение нескольких недель путешественники разъезжали по Нижнему и Среднему Уралу, исследовали его геологию, посетили главнейшие заводы – Невьянск, Верхотурье, Богословск и др., осмотрели разработки железа, золота, платины, малахита и пр.
Гумбольдт не мог не обратить внимания на жалкое положение крепостных и невозможное состояние промышленности, но говорить об этом было неудобно, и он обещал Канкрину – с которым переписывался вполне откровенно – не выносить сора из избы…
Осмотревши уральские заводы, путешественники отправились в Тобольск, а оттуда, через Барнаул, Семипалатинск и Омск, в Миасс. Путь лежал через Барабинскую степь, где в то время свирепствовала сибирская язва. Мириады комаров и мошек терзали путешественников не хуже американских москитов.
Зато удалось собрать богатейшие зоологические и ботанические коллекции, к великой радости Эренберга, который приходил в отчаяние, встречая от Берлина до Урала все те же растения.
Приветствия и торжественные встречи не оставляли их и на этих далеких окраинах. Можно себе представить, какой переполох вызвало появление Гумбольдта среди захолустного начальства, какие легенды создавались о нем среди местного населения!.. В Омске его приветствовали на трех языках: русском, татарском и монгольском.
В Миассе, где Гумбольдт отпраздновал шестидесятилетие, чиновники поднесли ему дамасскую саблю – подходящее украшение для ученого! На Оренгбургской военной линии коменданты маленьких крепостей встречали его в полной форме, со всеми военными почестями и рапортами о состоянии подведомственных им войск. Толпы народа сбегались посмотреть на загадочного путешественника, едущего с такой помпой.
Из Миасса Гумбольдт предпринял несколько экскурсий в Златоуст, Кичимск и другие местности; затем отправился в Орск, а оттуда в Оренбург. Здесь случилось довольно забавное происшествие. Гумбольдт написал оренбургскому губернатору, генералу Эссену, письмо, в котором просил его позаботиться о собирании местных животных.
Почерк Гумбольдта был крайне неразборчив, Эссен не мог прочесть письмо; оно долго ходило по рукам; наконец какому-то чиновнику удалось разобрать мудреную грамоту. Узнав о ее содержании, Эссен не на шутку обиделся. «Не понимаю, как прусский король мог дать такой важный чин человеку, который занимается подобными пустяками», – заметил он и уехал из Оренбурга, может быть, приняв просьбу Гумбольдта за насмешку.
Осмотрев илецкие соляные залежи, путешественники отправились в Астрахань: Гумбольдт «не хотел умирать, не повидав Каспийского моря». В Астрахани, как водится, торжественный прием: депутация от русского купечества с хлебом и солью и целая коллекция инородцев, живой этнографический атлас: персы, армяне, узбеки, татары, туркмены, калмыки – тоже в качестве депутатов.
Из Астрахани путешественники совершили небольшую поездку по Каспийскому морю; затем отправились обратно в Петербург, куда прибыли 13 ноября 1829 года.
Таким образом, путешествие продолжалось очень короткое время. В течение около восьми месяцев было сделано 18 тысяч верст; в том числе 790 водою – по рекам и Каспийскому морю; 53 раза переправлялись через реки; 658 почтовых станций должны были употребить в дело 12 тысяч 244 лошади. Можно сказать, что Гумбольдт не объехал, а облетел Азию. При таком полете, разумеется, многое достойное внимания было упущено из виду.
