Утопия у власти - Некрич Александр (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
В конце декабря 1941 года с согласия Гитлера началось формирование военных частей (легионов) из советских военнопленных нерусских национальностей. Были сформированы туркестанский, армяно-грузинский, азербайджанский, северокавказский, а осенью 1942 года легион волжских татар. Численность их была примерно следующей: всех кавказцев — 110 тысяч, туркестанцев (то есть выходцев из Средней Азии и Казахстана) от 110 до 180 тысяч, крымских татар — 20 тысяч, калмыков — 5 тысяч. Немцы составляли в легионах в среднем 15%. Часть офицерского и сержантского состава была из бывших советских военнопленных. Они не имели права отдавать приказы немецким солдатам. Многие легионеры, и это очень важно, были военнопленными, а не перебежчиками. Боеспособность легионов была невысокой. Дезертирство составляло от 2,5 до 10%.
В 1943 году 70-80% легионов было отправлено на запад. Здесь легионы иногда связывались с местным движением Сопротивления и перебегали к ним. Известны случаи открытого выступления против немцев, например, восстание в апреле 1944 года грузинского батальона на острове Тексель (Голландия). Вероятно, если бы советское правительство не отреклось от своих солдат, попавших в плен, если бы они не боялись преследований по возвращению в СССР, случаев открытого выступления против немцев, перебежек на сторону Красной армии, уходов в отряды местного Сопротивления было бы значительно больше. Но легионеры знали на своем собственном опыте, живя в СССР, мстительность советской власти. Все же в декабре 1944 года находившийся в Словакии туркестанский полк СС под командованием Г. Алимова перешел на сторону восставших словаков.
Но были и другие факты. Например, нацисты использовали легионеров и казацкие части для борьбы с партизанами в Западной Европе и на Балканах, при подавлении Варшавского восстания 1944 года. При помощи части националов (население называло их «монголами») был учинен погром в г. Сан-Донат (департамент Дром, Франция).
Важно понять причины, по которым отдельные лица или группы населения шли на сотрудничество с немцами. Этими причинами были, как правило, притеснения советской власти, особенно жестокие при проведении коллективизации, во время которой пострадали миллионы людей; затем массовые репрессии и, наконец, шовинистическая политика советских властей в национальных районах. Не случайно поэтому, что сотрудничество с врагом, включая участие в военных формированиях, было среди нерусских национальностей относительно и абсолютно больше, чем среди русской.
Можно лишь гадать о том, какой оборот приняли бы события, если бы нацисты проводили не политику геноцида, репрессий, подавления национальных и просто человеческих чувств, а более умеренную, приемлемую для большинства населения, как русского, так и нерусского. Но такая политика была абсолютно исключена, ибо нацисты не были бы тогда нацистами, да и мировой войны, вероятно, не было бы. Гитлеровская Германия стремилась к порабощению и частичному истреблению народов Советского Союза, Польши, других восточноевропейских государств. И какие бы разногласия ни происходили среди верхушки нацистских руководителей по чисто конъюнктурным соображениям, цель оставалась одна — превратить славянские народы в рабов германского народа, народа господ, увековечить господство нацистского рейха в Европе.
Поэтому у противников сталинской диктатуры в СССР практически не было иного выбора, как бороться против безжалостного врага, вторгшегося в пределы их страны. И они это делали с тайной надеждой, что после победы жизнь переменится к лучшему.
После поражения немцев под Москвой среди немецких экспертов по советским делам и высокопоставленных немецких чиновников начало укрепляться мнение, что немецкая победа над СССР может быть обеспечена только, если на сторону Германии будут привлечены русские национальные антисталинские силы. Но это полностью противоречило официальной гитлеровской доктрине «расы господ» и «недочеловеков».
Немецкие эксперты, руководившие психологической войной против СССР, считали, что, если удастся найти «русского де Голля», советского генерала, вокруг него сконцентрировались бы антисталинские силы в Красной армии. Начались поиски такого генерала в лагерях для военнопленных. В конце концов он был найден: генерал-лейтенант А. А. Власов, бывший командующий 2-й Ударной армией, попавший в плен на Волховском фронте в июле 1942 года. Власов считался одним из наиболее способных советских генералов. В 1942 году ему исполнилось 42 года. В Красной армии он служил с 1919 года и был членом ВКП (б). И его крестьянское происхождение, и его служба в армии были безупречны. Командир 99-й стрелковой дивизии, признанной перед войной лучшей по боевой подготовке в Киевском Военном округе, командующий 37-й армией, защищавшей Киев, затем командующий 20-й армией в битве под Москвой, заместитель командующего Волховским фронтом, и наконец, командующий 2-й Ударной армией — таков был послужной список Власова. Одно время Сталин даже хотел назначить его командующим Сталинградским фронтом. Власов пользовался высокой репутацией в армии также благодаря тому, что он трижды выводил свои войска из немецкого окружения и отличался личной храбростью.
Что заставило попавшего в плен Власова согласиться на предложение нацистов?
Судя по сохранившимся документам и свидетельствам современников, Власова толкнуло на этот путь глубокое разочарование в сталинском режиме. Власов был не только свидетелем всех предвоенных чисток в армии, он был одним из тех, кому на своих плечах пришлось вынести горечь поражений первого года Отечественной войны. Неспособность, жестокость и безответственность высшего руководства вызвали у него внутренний протест, и этот давно, очевидно, назревавший разрыв со сталинской системой произошел в трагических условиях плена. Власов ввязался в игру с немцами, рассчитывая стать независимым командиром независимой, но союзной Германии национальной русской армии. Его политическая наивность не может не вызвать удивления. С самого начала он совершил роковую ошибку: только гибель ожидала Россию при победе Гитлера. Надежды на помощь Германии против Сталина были ни на чем не основаны: Гитлер вел войну не лично против Сталина и не только против большевизма, а против национального существования России.
В одной коалиции с СССР были западные демократические государства — США и Великобритания, силы Свободной Франции и движения Сопротивления в Европе, так как гитлеровская Германия представляла смертельную опасность для всех.
На стороне Власова были симпатии некоторых офицеров вермахта, которым было поручено использовать его имя и его самого в пропагандистских целях. Эти офицеры прилагали много усилий для того, чтобы поддержать Власова как руководителя самостоятельного антисталинского движения. Хотя Власов, вероятно, серьезно надеялся использовать свой «союз» с немцами для борьбы против Сталина, они никогда не относились к нему как к союзнику. Он был бывшим советским генералом, он был русским и, на свой манер, русским патриотом. Но именно это и внушало нацистам глубокое недоверие к нему. Для них он мог быть лишь орудием для реализации их собственных планов. Только необходимость войны заставила немцев разрешить формирование Русской Освободительной Армии, точно также как и национальных легионов. Нацисты не доверяли ни тем, ни другим. Они использовали отдельные русские формирования для борьбы против партизан на оккупированной территории СССР и против движения Сопротивления на западе, но они, боялись, как правило, использовать эти формирования против Красной армии, опасаясь, что начнется переход на ее сторону.
Читал ли Власов «Майн Кампф» или знал лишь понаслышке, но зверское обращение немцев с советскими военнопленными и с «восточными рабочими» («остовцами») должно было посеять в нем сомнение относительно моральной возможности быть в одной упряжке с расистами-гитлеровцами. Правда, Сталина такого рода соображения не остановили, когда он подписал в 1939 году пакт с Гитлером, а позднее согласился сотрудничать с ним для совместной борьбы против польского движения Сопротивления. Был еще один исторический пример: во время первой мировой войны большевики выступали за поражение России в войне против Германии и за превращение империалистической войны в войну гражданскую. При этом они пользовались финансовой поддержкой германского генерального штаба. Но, коль скоро Власов решился на борьбу против режима Сталина, то выбор союзника для борьбы имел не меньшее значение, чем сама борьба. У Власова же на самом деле не было возможности выбора. Не он выбирал, а его выбрали среди нескольких десятков советских генералов, попавших в плен, немецкие офицеры, озабоченные исходом войны. Делали они это на собственный страх и риск в надежде, что нацистская верхушка поймет целесообразность использования русской армии для сокрушения сталинского режима.
