От Киева до Москвы: история княжеской Руси - Шамбаров Валерий Евгеньевич (электронные книги бесплатно txt) 📗
Хотя дружба с западными соседями оказывалась слишком ненадежной. В то же самое время, когда новгородцы цеплялись за надежды на литовцев, банды литвы ворвались в их владения и опустошили окрестности Торжка. Калита узнал об этом на обратном пути, немедленно собрал отряд новгородцев, присоединил свою дружину и послал их наказать хищников. Русским пришлось выдержать жестокий бой, немало московских и новгородских воинов сложили свои головы, но противника сломили, «литвы избиша без числа», разорили городки Осечен и Рясну. В Новгороде известие о вторжении и схватке с литовцами вызвало беспорядки. Значительная часть горожан требовала прекратить заигрывать с иноплеменниками, налаживать отношения с великим князем. Переругались, вооружались улица на улицу. Архиепископу еле-еле удалось предотвратить драку.
А Александру Тверскому даже без похода на него было над чем поломать голову. Тверские летописцы рассказывают, что он озаботился о потомстве — если умрет на чужбине, сыновья лишатся наследственных владений. Лучше уж погибнуть ему одному, но вернуть детям княжество. Вероятно, подобные сомнения имели место. Но ему припекли обстоятельства совсем не такие благородные. За границей он промотался, «отдав имения своя, живяше во странах чужих в велием убожестве и нищете». Псковичи содержали князя скупо. Раз войны нет — получи на прокорм, и не более того. Александр ограничивать себя не умел, в Литве и Пскове он оброс новым окружением, сформировал новую дружину из русских, литовцев, немцев. Чтобы содержать ее, занимал деньги. Кредиторов успокаивал обещаниями — вот когда я сяду в Твери…
Но возвратить Тверь он мог только при поддержке Гедимина. Глядишь, и не одну Тверь… Однако Гедимин породнился с Калитой, новгородцы тоже сдавали позиции, все перспективы рухнули. Хотя Тверь мог вернуть Александру и другой властитель. Узбек. Почему бы и нет? Времени прошло предостаточно, вдруг простит? Сам Александр ехать не рискнул, в конце 1335 г. послал в Орду сына Федора прощупать почву. Он явился к хану с большими подарками, молил «со слезами многими об отце своем».
Узбека обращение Александра устраивало как нельзя лучше. В любом случае, князя требовалось выманить из Пскова. Несмотря на верную службу Калиты, царь не доверял ему. Он не был слепым, отдавал себе отчет, как крепнет и усиливается под властью Ивана Даниловича Москва. Как она дальше себя поведет? Более разумным выглядело вернуться к схеме соперничества, «разделяй и властвуй». А казнить вчерашнего мятежника было никогда не поздно. Узбек заверил, пускай князь приезжает лично, поклонится, покается, «тогда не отидет от меня без милости». Александр Тверской испросил благословения от митрополита, и все-таки колебался. Он появился было в Твери, но забрал оттуда Федора и сразу вернулся в Псков.
Почему? Потому что до князя дошли обнадеживающие известия из-за границы. В это время венгерский король Карл-Роберт и польский Казимир III заключили союз, договорились совместно бороться за юго-западные русские земли. К их коалиции примкнул галицко-волынский князь Болеслав-Юрий, принес присягу на верность венгерскому королю, а Казимиру III завещал свое княжество. Как Болеслав-Юрий, так и Казимир были зятьями и союзниками Гедимина. Скоро грянет!.. Ожидая войны, тайные переговоры с Литвой повел Смоленск. О них узнал Дмитрий Брянский, доложил хану. Узбек похвалил его, наградил ярлыком на Смоленское княжение, послал карательную экспедицию. Но смоляне отбились от татар и брянского князя, отпали от Орды и передались под покровительство Гедимина.
У Александра Тверского тоже всколыхнулись надежды. Он размечтался, что примеру Смоленска последуют псковичи с новгородцами, все-таки в Новгороде действовала сильная пролитовская партия, сорвала рейд Калиты на Псков. Но вместо этого два города снова поссорились между собой. Псковичи-то хотели отделиться не просто от Руси, а именно из-под власти Новгорода! Теперь поводом для размолвки послужили пошлины, которые отчислялись архиепископу. Псковичи отказались их платить, а Калика рассердился и проклял город. Но псковичи к его проклятиям и отлучениям отнеслись равнодушно. Знали, что у самого архиепископа неважные отношения с великим князем и митрополитом.
А шведы посмотрели на эти раздоры и рассудили: не пора ли поживиться? В 1337 г. напали, погромили Корелу, пытались захватить Ладогу. Их удалось отогнать, но новгородцы понесли огромные убытки, а шведский воевода Свен отказался от переговоров, намеревался продолжить боевые действия. Новгород забросил удочки к Гедимину, давай-ка, покровитель, выручи. Но он воевал с немцами и наживать нового врага не хотел. Заденешь шведов — они присоединятся к Ордену. Литовский государь не только сам не вмешался, но и запретил Нариманту. Он в Новгород не вернулся, еще и сына в Литву отозвал, чтобы его не втянули в бои со шведами. А своим наместникам в новгородских крепостях отписал, что их единственная задача — собирать платежи для князя, война их не касается.
Калита на помощь тоже не пришел: позвали литовцев, вот и дружите с ними. Новгородцам пришлось отдуваться самим. «Молодцы новгородские с воеводами» совершили поход во владения шведов, «много попустошиша землю их», разбили неприятельские отряды, вторгшиеся в Водскую пятину. Лишь после этого шведы согласились мириться. А Новгород сделал из случившегося должные выводы, выгнал в три шеи наримантовых наместников и к положенному сроку уже безоговорочно собрал для Калиты ордынский «черный бор».
Города и государства спорили, бились, мирились, у тем временем у Александра Тверского росли долги, наседали кредиторы. Сражения Гедимина и западных держав с Ордой так и не начались. Зато ханские дипломаты уговаривали князя, что Узбек в самом деле его помилует. Он рискнул. Поехал кружным путем, через Литву, еще раз убедился: пока она выступать на татар не намерена. Осенью 1337 г. Александр прибыл к хану, ударил челом:
«Господине царю! Аще много зла сотвори тебе, во всем есмь перед тобою, готов есмь на смерть».
Узбек объявил — раз уж он сам пришел с повинной, ему даруется жизнь, «многие бо послы слал, не приведоша тя». Последний упрек был явно в адрес Калиты, не выполнившего приказ поймать беглеца. Хан пожаловал Александру его княжество, направил с ним «сильных послов» Киндяка и Авдула — т. е. послов с большим отрядом.
Князь не был в Твери 10 лет. Восстановить прошлый блеск она так и не смогла, но под властью тихого и спокойного Константина город помаленьку оправился от катастрофы, отстроился, жил, трудился. В начале 1338 г. все переменилось. Константина старший брат выставил в Клин, и он безропотно уехал. С князем и послами заявились татары, ничем не отличавшиеся от перебитых когда-то воинов Чол-хана. «Много сотвори тягости христианам», тащили скотину, лошадей, бесцеремонно приставали к девкам. Но мало было татар, нахлынули еще и новые придворные Александра, его разношерстная дружина из иноземцев и псковской вольницы. Прикатили и кредиторы, литовцы с немцами. В их карманы одним махом перекочевала тверская казна.
Но она была скудной, «разорено бо бе княжество», долгов накопилось во много раз больше. Александр, «не имуща, что дати», некоторым отказал, других просил подождать, принялся трясти деньги с подданных. В городе пошла такая свистопляска, что старые тверские бояре возмутились и стали отъезжать… в Москву. Уходили к былым кровным врагам! Например, воевода Акинф погиб, сражаясь с юным Калитой под Переяславлем, а его сыновья Акинфичи бросили родную Тверь и попросились к Калите. У него служить оказывалось лучше, чем в клубке авантюристов, татар и ростовщиков.
Иван Данилович не препятствовал возвращению Александра в Тверь. Разве можно возражать против воли хана? Во внутренние дела соседа не вмешивался — твое княжество, живи как хочешь. Готов был установить добрые отношения, направил послов для переговоров. Но беда Александра заключалась в том, что он не пожелал остановиться на достигнутом. Казалось бы, чего еще надо — получил прощение, родовые владения. Нет, этого показалось уже мало. Он поднял спор, что его наследственной «вотчиной» является не только Тверской княжество, а великое княжение Владимирское.
