Горечь войны. Новый взгляд на Первую мировую - Фергюсон Ниал (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT, .FB2) 📗

Однако статистика по Гражданской войне не учитывает тех, кто погиб в ходе сотен крестьянских бунтов и восстаний, которые не были связаны с Белым движением. Скажем, в результате разнообразных “хлебных войн” — то есть попыток крестьян сопротивляться реквизициям — погибли, предположительно, 250 тысяч человек. По одной из оценок, число жертв “красного террора” — преследования ЧК политических противников режима — достигало 500 тысяч человек. Только официально были расстреляны 200 тысяч человек. В реальности цифры, возможно, были еще больше ^{2006}. В трудовых и концентрационных лагерях, созданных после июля 1918 года, или по дороге в эти лагеря погибли, вероятно, около 34 тысяч человек ^{2007}. Не стоит забывать и о бесчисленных еврейских погромах, которые устраивали как красные, так и белые. Согласно докладу от 1920 года, погромы, предположительно, унесли “более 150 тысяч жизней” ^{2008}. Наконец, еще 5 миллионов человек умерли от голода и 2 миллиона — от болезней. В общей сложности во время Гражданской войны в России умерло почти столько же людей, сколько во всем мире за время Первой мировой: вероятные российские демографические потери за этот период оцениваются в 8 миллионов человек. Примерно 40 % этих смертей можно отнести на счет проводившейся большевиками политики ^{2009}.

Впрочем, прогноз Крауса о том, что гражданские войны развяжут именно вернувшиеся с фронта солдаты, оправдался не полностью. Белые армии с опытными царскими генералами во главе, разумеется, совершили немало зверств ^{2010} — как и красноармейцы, возглавлявшиеся не менее опытными бывшими царскими офицерами (верхушка Красной армии на три четверти состояла из бывших офицеров царской армии, причем в их рядах находился и сам Брусилов). Однако крайняя жестокость Гражданской войны во многом была порождена кровожадностью людей, во время войны с Германией не бравших в руки оружия. Особенно жутко выглядели Ленин и Троцкий — два велеречивых интеллигента, установивших новые стандарты военной бесчеловечности и гордившихся этим. Первую мировую войну они оба наблюдали, как выразился Волкогонов, “из безопасного бельэтажа русской политической эмиграции” ^{2011}. К власти они пришли, обвиняя Временное правительство в затягивании войны и обещая принести в Россию мир. Ради окончания войны с Германией они были готовы отказаться от большей части европейских владений России. Однако при этом Ленин собирался перейти от империалистической войны к гражданской — то есть обратить войну против российской буржуазии. Преследуя эту цель и борясь с белыми и с прочими противниками революции, они с Троцким принялись решать характерную для царской армии проблему сдачи в плен и дезертирства с помощью террора. Хотя во время империалистической войны они не были на фронте, им вполне хватило собственного воображения и хорошего знания истории французской революции. В итоге их военная политика по своей жестокости намного превзошла войну на Западном фронте в 1917 году.

Восстановив в мае 1918 года призыв в армию, большевики столкнулись с дезертирством еще больших масштабов, чем в царское время. За 1920 год из фронтовых частей бежали 20 018 человек, в том числе 59 командиров подразделений. Сразу после призыва дезертировали до 20 % бойцов. В общей сложности из Красной армии в 1921 году дезертировали 4 миллиона человек. Крестьяне-дезертиры часто объединялись в отряды “зеленых”, чтобы противостоять призыву ^{2012}. Большевики в ответ установили жесткую дисциплину. В декабре 1918 года была создана Центральная временная комиссия по борьбе с дезертирством. Только за семь первых месяцев 1919 года 95 тысяч человек были признаны виновными в дезертирстве при отягчающих обстоятельствах. Четыре тысячи из них были приговорены к смерти, и 600 человек действительно расстреляли ^{2013}. В 1921 году военные трибуналы казнили в России и на Украине 4337 человек ^{2014}. Тон в этом вопросе задавал Троцкий, постоянно призывавший к “репрессиям”. В ноябре 1918 года он потребовал “беспощадной расправы с дезертирами и шкурниками, которые парализуют волю 10-й армии… Никакой пощады дезертирам и шкурникам”. “Поддерживать дисциплину, не имея револьверов, нет возможности”, — писал он в 1919 году ^{2015}. Он также распорядился в случае дезертирства офицеров арестовывать их родных. Кроме того, именно Троцкий в декабре 1918 года приказал организовать вооруженные пулеметами “заградотряды”, в задачи которых входило расстреливать солдат, пытавшихся отступить с передовой. Так бойцы Красной армии усвоили простое правило: в атаке тебя, конечно, могут убить, но при попытке бежать тебя убьют наверняка ^{2016}.

Ленина возможности террора восхищали еще сильнее. В августе 1918 года он телеграфировал Троцкому: “Надо принять особые меры против высшего командного состава. Не объявить ли ему, что мы отныне применим образец французской революции, и отдать их под суд и даже под расстрел”. Примерно в то же время он призвал саратовских партийных уполномоченных “расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты” ^{2017}. Письмо, отправленное им в том же месяце пензенским большевикам, наглядно демонстрирует, как было принято относиться к насилию против мирных жителей в Гражданскую войну:

Как ни странно, убийство пленных большевики при этом не одобряли: Троцкий прямым текстом запрещал его в своем приказе от 1919 года ^{2019}. Впрочем, то, что он издал такой приказ, подразумевает, что попавших в плен белых часто расстреливали. В августе того же года главнокомандующий силами красных С. С. Каменев приказал при отражении атаки донских казаков “пленных не брать”. “Раненых или взятых в плен офицеров не только добивали и расстреливали, но всячески мучили. По количеству звездочек на погонах вколачивали в плечи гвозди, вырезали на груди ордена, на ногах лампасы. Отрезали детородные члены и вставляли в рот” [62] ^{2020}.

Файджес приводит в одной из своих книг фотографию захваченного в плен красноармейцами в 1920 году польского офицера, которого раздели догола, повесили вверх ногами и забили насмерть ^{2021}. Такая варварская жестокость, возможно, была эффективна как мера устрашения против недисциплинированных, разрозненных и малочисленных белых армий. Однако сопротивление поляков она только усиливала. В целом на Гражданской войне тактика террора применялась намного активнее, чем на Первой мировой. Следующая большая война на Восточном фронте велась уже по этим новым “правилам” — с казнями дезертиров, насилием над мирным населением и беспощадным отношением к пленным. Это была, в самом деле, “тотальная” война. И Гитлер, и Сталин, издававшие соответствующие приказы, были уверены, что они сделали правильные выводы из российского и германского поражения в Первой мировой войне. Разумеется, в результате их война превратилась в беспрецедентно кровавый конфликт, в ходе которого солдаты с обеих сторон сражались до конца, потому что другого выбора у них больше не было.