«Уродливое детище Версаля» из-за которого произошла Вторая мировая война - Лозунько Сергей (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗
Как справедливо констатирует Москва в указанной ноте, в своих зверствах поляки превзошли едва ли не все армии, которые в то время успели «отметиться» на территории бывшей Российской империи: «несмотря на весь вопиющий характер многочисленных актов произвола, совершенных иностранными отрядами и армиями в разных частях России, все же ни одна из этих армий не опустилась до того уровня дикости, до той практики систематических и грандиозных еврейских погромов и массовых убийств политических противников, какая возведена в систему польскими властями…
…если, таким образом, Польское Правительство, опираясь на великие державы, решилось во что бы то ни стало продолжить войну против Советских Республик, то Правительство РСФСР, заявляя самый решительный протест против неприменения в этой войне даже тех элементарнейших гарантий, которые считаются общепризнанными в практике капиталистических стран, по меньшей мере требует, чтобы польские власти прекратили, наконец, бесконечно позорную практику систематических погромов невинного населения и массовых убийств социалистических деятелей» [50]. Таким образом, не Гитлер, а поляки первыми установили систему расстрела евреев и комиссаров на оккупированных территориях.
Поляки вовсю использовали ту ситуацию, что Красная Армия была занята на фронтах гражданской войны и не могла оказать достойное сопротивление на Западе. Кроме того, в 1919 г. победа красных в гражданской войне была совсем не очевидной. И перспектива, что верх возьмут белые — поддерживаемые Антантой (белые признавали независимость Польши, но отвергали ее территориальные притязания на Украину, Белоруссию и Литву) — также гнала поляков вперед, чтобы захватить как можно больше территорий и поставить всех перед фактом.
На Волыни 9 августа 1919-го захватили Дубно и Кременец, 13 августа — Ровно. В Белоруссии в июле 1919-го польские войска взяли Молодечно и Лунинец. 8 августа — Минск (что вынудило командование Западного фронта отвести войска Красной Армии за Березину). 29 августа поляки заняли Бобруйск, 10 сентября — Борисов. В октябре, после неудачной попытки советских войск отбить Бобруйск, было заключено перемирие.
В декабре 1919-го, воспользовавшись отводом отступающих под ударами Красной Армии войск Деникина, польские войска вышли на рубеж р. Уботь — Олевск — Новоград-Волынский — Проскуров — Каменец-Подольский. 3 января 1920 г. польско-латвийские части заняли Двинск (Даугавпилс).
Падеревский Игнацы Ян (18.11.1860-29.6.1941), польский пианист, композитор, политический деятель. Учился до 1878 г. в Варшавском музыкальном институте (фортепьяно), затем в Берлине у Ф. Киля (композиция), в 1884–1886 гг. у Т. Лешетицкого (фортепьяно) в Вене. В 27 лет дебютировал в Вене, сразу завоевав славу одного из выдающихся пианистов. В годы Первой мировой войны выступил как политический деятель, использовав свою известность и популярность для проведения в жизнь идеи восстановления независимой Польши. В 1914–1918 гг входил в ориентировавшийся на Антанту Польский национальный комитет; с 1917-го был его представителем в США. В январе — ноябре 1919 г. премьер-министр и министр иностранных дел польского правительства. Представлял Польшу (вместе с Р. Дмовским) на Парижской мирной конференции. В 1930-е находился в оппозиции к «санационному» режиму в Польше. С 1940-го председатель Национального совета в эмиграции.
Советская Россия мечет бисер перед Варшавой
Несмотря на регулярные польские провокации и прямые акты агрессии, Москва постоянно выступала с предложениями о подписании мирного договора с Польшей и установлении дипломатических отношений с Варшавой. Едва ли не каждая советская нота, обращенная к Польше или к странам Антанты (в которой затрагивались вопросы советско-польской тематики), сопровождалась соответствующими призывами.
Поляки все эти предложения упорно игнорировали. Это и понятно: установление дипотношений и заключение мирного договора означало признание границ. А вот этого-то строителям «великой Польши» хотелось меньше всего. Варшава не желала связывать себе руки. «Совершенно очевидно, что польские правящие круги не стремятся ни к чему другому, как только к явным аннексиям», — отмечалось в одном из обращений Москвы к странам Антанты [51].
Выступив с инициативой (с подачи Антанты) определения восточных границ Польши посредством плебисцита в областях со смешанным этническим составом населения и получив согласие советской стороны [52], Варшава сама же от нее отказалась.
Максимум, к чему оказались готовыми поляки, это посылка в феврале 1919-го в Советскую Россию специального делегата Александра Венцковского, которому было поручено «вступить в соглашение с Советским Правительством по поводу различных вопросов, возбужденных последним, которые в обоюдных интересах обоих Правительств настоятельно необходимо возможно скорее разрешить» [53]. Контакты, осуществлявшиеся через Венцковского, к особым успехам в нормализации советско-польских отношений не привели (о боевых столкновениях на протяжении 1919 года говорилось выше), да и не могли привести, ибо Польша была настроена на удовлетворение своих немалых территориальных притязаний на востоке.
Стандартным иезуитским приемом польской дипломатии было скрывать от общественности советские обращения, в т. ч. предложения о заключении мирного договора. Причем скрывали данную информацию в Варшаве не только от своего населения, но нередко и от Антанты — из-за чего Москва на каком-то этапе взяла за правило дублировать свои ноты, направляя их не только в Варшаву, но и правительствам стран Согласия.
Например, в ноте правительства РСФСР правительству Польши и правительствам стран Согласия от 3 июня 1919-го читаем: «Советское Правительство не питает никаких иллюзий насчет подлинных намерений Правительства господ Пилсудского и Падеревского. Тогда как нота Советского Правительства от 24-го марта с. г., в которой выражалась полная готовность к мирным переговорам с одновременным очищением от войск спорных областей, осталась без ответа и самый текст ноты оказался первоначально скрытым от польского общества, Польское Правительство и послушный ему Сейм высказались определенно за необходимость расширения границ Польского государства до побережья Двины и Днепра» [54]. То, что планы Польши были именно такими (а порой и более амбициозными) подтверждается и материалами Парижской мирной конференции.
История, аналогичная описанной выше, произошла и в ноябре 1919-го, когда помощник министра иностранных дел Польши Скржинский публично заявил, что Москва отказывается подписывать мирный договор, угрожает Польше вторжением и не желает удовлетворить «законные польские требования».
«Еще в апреле этого года (1919. — С. Л.) Российское Советское Правительство давало делегату Польской Республики гражданину Венцковскому повторные заверения о своем неизменном желании положить конец кровопролитию между народами России и Польши, и без того столь измученными бедствиями пяти лет войны, полагая в то же время, как и всегда, что легко осуществить соглашение между Россией и Польшей, — говорилось в ноте правительства РСФСР правительству Польши от 22 декабря 1919 г. — Наши мирные предложения оставались, тем не менее, без ответа, и польские войска продолжали в течение следующих месяцев продвигаться вперед на территории Советских Республик, дружественных Советской России.
Советское Правительство с тем большим изумлением узнало, что 28-го ноября Помощник Статс-Секретаря Скржинский в ответ на запрос в польском сейме заявил, что якобы Российская Республика никогда не предлагала Польше мир и что она якобы угрожала Польше вторжением и не была нисколько склонна к соглашению, отвечающему желаниям польского народа. Желая устранить всякие недоразумения, могущие затруднить скорое установление мирных и дружественных отношений между обоими народами, Советское Правительство снова подтверждает данные им ранее заверения о своем твердом желании положить конец всякому конфликту с Польшей. Советское Правительство обращается к Польскому Правительству с формальным предложением немедленно начать переговоры, имеющие целью заключение прочного и длительного мира между обеими странами» [55].
