Рассказы о старых книгах (Поиски, находки, загадки) - Анушкин Александр Иванович (мир книг .TXT) 📗
Киевлянин Захарий Копыстенский ссылается на сочинение Бокациуса «О славных невестах» (т. е. Боккаччо «О знаменитых женах» — А. А.), в котором приведен случай, когда папский престол занимала женщина — папесса Иоанна.
Имя автора «Утопии» Томаса Мора совершенно неожиданно встретилось в сочинении католического полемиста М. Лаща «Юдикум или рассадок», напечатанном Даниелем Ленчицким в 1594 г. Лащ сообщает о последних событиях в Англии, в том числе о казни «знаменитого …Моруса канцлера английского только за то, что он женитьбы незаконной короля не одобрил».
Конечно, автор «Юдикума» весьма примитивно объяснил причину казни Томаса Мора. На самом деле правители Англии расправились с выдающимся мыслителем-гуманистом за его свободомыслие и обличение социальных и политических порядков, царивших в стране. Обвинение Генриха VIII в «незаконной» женитьбе и расхождение с ним по религиозным вопросам явилось лишь внешним поводом для казни автора «Утопии».
Чаще всего в книгах XVI–XVII вв. упоминается имя друга и соратника Томаса Мора «Эразма Дезидерия из Роттердама», автора знаменитого памфлета «Похвала глупости». В том же «Фриносе» Мелетий Смотрицкий приводит высказывание Эразма Роттердамского и называет его «великим философом». Часто цитирует Эразма в своих произведениях писатель-полемист Андрей Волан. Его книга «Виленские идолопоклонники лойолиты», напечатанная в 1683 г., явно навеяна сочинениями нидерландского гуманиста. Волан сообщает о прибытии «сынов Лойолы» (иезуитов) в Литву, о стычках с ними, разоблачает их коварные приемы, выступает против суеверия, культа святых, называя все это идолопоклонством. Значительная часть книги Волана по сути является изложением сороковой и сорок первой глав эразмовской «Похвалы глупости».
В свою очередь, иезуиты не упускали случая, чтобы «обличить» Эразма. Антоний Поссевин в трактате «Атеизм Лютера, Меланхтона… и прочих еретиков», изданном в 1586 г., ополчается против «доктрины» Эразма.
Сочинения Эразма Роттердамского издавались у нас. В 1585 г. из типографии Яна Карцана вышло в свет одно из популярных в то время сочинений нидерландского гуманиста «Воин Христов». Оно напечатано на польском языке под заголовком «Рыцарство христианское». До наших дней дошло всего два экземпляра карцановского издания: один находится в Вильнюсе в Библиотеке Академии наук Литовской ССР, второй — в Государственной библиотеке СССР им. В. И. Ленина. Потом, уже в XVIII в., это сочинение Эразма было напечатано в Москве на русском языке дважды в 1783 г.
В отделе редкой книги Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина я имел возможность одновременно читать вильнюсское издание 1585 г. на польском языке и московское — 1783 г. — на русском. Последнее в переводе М. Завьялова с латинского текста издано «иждивением Н. Новикова и компании». Некоторое время спустя в Ленинградской Публичной библиотеке я прочел другое московское издание в переводе Я. Евдокимова, напечатанное «иждивением университетского переплетчика Никиты Дмитриева». На первый взгляд, оно посвящено христианской морали. Но если вчитаться и вдуматься в содержание, то без труда рассмотришь, что «Воин Христов» Эразма небезуспешно воюет против этой самой морали, против религиозных заблуждений. Вопреки церковной догме, автор книги усиленно рекомендует читать сочинения языческих авторов, античных стихотворцев и философов. «Много в них полезного найдешь для честного жития». Читая античных авторов, «ты самое лучшее из языческих книг выбрал и, как пчела, всех древних сады облетевши, почерпнул спасительные оттуда соки». Несколько разделов сочинения отведено обличению культа святых, почитания икон, обыкновению выбирать «угодников божьих» на любой случай жизни: «для защиты от воров, от огня, для исцеления зубов, для успеха в торговых делах» и т. п. «Суеверие — общая зараза христианства» — следует вывод.
Самое примечательное в московских изданиях XVIII в. то, что переводчики не только сохранили наиболее острые места, направленные против мракобесия и суеверия, но и дополнили произведение «славного Эразма Ротеродама» местными фактами, сделав его таким образом еще более злободневным. Прежде всего это относится к новиковскому изданию. «Думаю я, — говорится в нем от лица Эразма, — что многие весьма в том уверены, что пением молебнов, раздачей нескольких полушек, и раз или два сходивши в Киев, они греховные долги свои платят, однакож они в том чрезмерно обманываются».
О паломничестве в Киев для поклонения мощам печерских угодников сказано еще в одном месте. Конечно, сам Эразм Роттердамский не мог приводить примеры о паломничестве в Киев. Это «додаток» московских переводчиков. Тут же, в новиковском издании, сказано по адресу монашества: «Многие весьма за велико и свято почитают, чтобы постригшись монахом умереть, а я тебя уверяю, что ряса черная и мантия ничего тебе не пособят, ежели нравы твои чернее будут оных». Второй переводчик Я. Евдокимов несколько сглаживает отдельные выражения. Вместо Киева он называет в одном месте Царьград, в другом говорит о «путешествии по святым местам».
Сличение вильнюсского и московских изданий «Воина Христова» с памфлетом «Похвала глупости» показывает, что переводчики включили в него целые главы из памфлета («Суеверы», «Богословы», «Иноки и монахи»). Невольно напрашивается мысль: не послужила ли упомянутая «вольность» в изложении сочинения нидерландского гуманиста, как и сам факт издания книги Эразма, поводом для Екатерины II для обвинения Н. И. Новикова и заточения его в Шлиссельбургскую крепость? В 1785 г. императрица предлагает архиепископу Платону просмотреть, что за книги издает Новиков, и установить, «не скрывается ли в них умствований, не сходных с простыми и чистыми правилами веры нашей православной и гражданской должности».
Надо полагать, что сочинения Эразма, как и других вольномыслящих авторов, и сочинения самого Новикова, были найдены «не сходными с правилами веры православной» и с покорностью престолу.
ПРЕДШЕСТВЕННИКИ ПЕРИОДИКИ
Обычно, когда говорят об истории газет и журналов, то выводят родословную периодики от рукописных известий, вестовых писем и «курантов», совершенно игнорируя старопечатные книги. Это несправедливо. Несправедливо потому, что в старопечатных книгах содержатся зачатки газетно-журнальных известий, информации и публицистики. Книги имели неоспоримое преимущество перед рукописными известиями: рукописные «куранты» могли распространяться лишь в очень ограниченном числе экземпляров, тогда как печатные книги XVI–XVII вв. выпускались тиражами в несколько сот, а то и свыше тысячи экземпляров каждая.
Информация в старопечатных книгах прежде всего заключалась в предисловиях и послесловиях, а также в посвящениях и в комментариях печатников и переводчиков. «Повелением благочестивого царя и великого князя Ивана Васильевича… начаша изыскивати мастерства печатных книг… благоверный же царь повеле устроити дом… идеже печатному делу строитися…» «Повелением его величества московские школы умножаются, и 45 человек слушают философию и уже диалектику окончили». Первое известие взято из послесловия к московскому «Апостолу» 1564 г., второе — из первой на Руси печатной газеты «Ведомости» за 1703 г. Сходство, как видим, налицо.
Событийный характер носят всякого рода панегирики, прославляющие тех или иных вельмож, и «Казанья» при погребении знатных людей. Большая группа таких изданий находится в библиотеках Львова, Киева, Одессы. «Казанья», произнесенные при погребении, а затем опубликованные, представляют собой те же некрологи, какие и теперь помещаются в газетах и журналах. Только в старопечатных брошюрах-некрологах более пространно и публицистично дана нравоучительная часть. Биография умершего зачастую дана на широком историческом фоне.
Характерна в этой связи брошюра, изданная в Киеве в 1622 г. под заглавием «Верше на жалосный погреб Зацного Рыцера Петра Конашевича Сагайдачного». В этом стихотворном сборнике ректора Киевской братской школы Касиана Саковича довольно живо и ярко рассказано о славном войске Запорожском и его гетмане Сагайдачном, о битвах и победах, одержанных казаками, подробно сообщено о штурме ими черноморской крепости Кафа [4], уничтожении, 14 тысяч турок, о потоплении кораблей неприятельского флота, об освобождении из турецкой неволи многих соотечественников. Брошюра иллюстрирована тремя гравюрами: на одной дан герб войска Запорожского, на другой — портрет Сагайдачного, а на третьей — картина штурма Кафы казаками со стороны моря. Все как в нынешнем иллюстрированном журнале.
