История русского народа в XX веке (Том 1, 2) - Платонов Олег Анатольевич (электронные книги без регистрации txt) 📗
Как отмечают очевидцы, слухи о перевороте упорно держались в высшем обществе: о них чем дальше, тем откровеннее говорили. Считали, что переворот приведет к диктатуре великого князя Николая Николаевича, а при успешном переломе военных действий – и к его восшествию на Престол. Переворот считался возможным в результате интриг в царской фамилии, где авторитет Николая Николаевича был высок, как и его популярность в армии.
Другой родственник Царя – великий князь Николай Михайлович, принадлежавший к французской масонской ложе «Биксио», был сторонником превращения России в конституционную монархию. В либерально-масонских кругах он имел прозвище «Филипп Эгалитэ», как герцог Орлеанский, принимавший активное участие во французской революции 1789 года.
В июле 1916 года Николай Михайлович написал Царю письмо с призывом к проведению реформ, а позднее, уже осенью, – письмо с предложениями, которые были согласованы с другими представителями царской фамилии. В этих предложениях предполагалось существенно ограничить власть Государя.
Не менее глубокий конфликт возник между Царицей и высшим светом. Носил он принципиальный характер. С одной стороны – среда, привыкшая к культу праздности и развлечений, а с другой – застенчивая женщина строгого викторианского воспитания, приученная с детства к труду и рукоделию. Ближайшая подруга Императрицы Вырубова рассказывает, что Александре Федоровне не нравилась пустая атмосфера петербургского света. Она всегда поражалась, что барышни из высшего света не знают ни хозяйства, ни рукоделия, и ничем, кроме офицеров, не интересуются. Императрица пытается привить петербургским светским дамам вкус к труду. Она основывает «Общество Рукоделия», члены которого, дамы и барышни, обязаны были сделать собственными руками не меньше трех вещей в год для бедных. Однако из этого ничего не вышло. Петербургскому свету затея пришлась не по вкусу. Злословие в отношении Императрицы становилось нормой в высшем свете. В тяжелое для страны время светское общество, например, развлекалось «новым и весьма интересным занятием»: распусканием всевозможных сплетней на Императора и Императрицу. Одна светская дама, близкая великокняжескому кругу, рассказывала: «Сегодня мы распускаем слухи на заводах, как Императрица спаивает Государя, и все этому верят».
В то время как светские дамы занимались такими «шалостями», Царица организует особый эвакуационный пункт, куда входили около 85 лазаретов для раненых воинов. Вместе с двумя дочерьми и со своей подругой Анной Александровной Вырубовой Александра Федоровна прошла курс сестер милосердия военного времени. Потом все они «поступили рядовыми хирургическими сестрами в лазарет при Дворцовом госпитале и тотчас же приступили к работе – перевязкам, часто тяжело раненых. Стоя за хирургом, Государыня, как каждая операционная сестра, подавала стерилизованный инструмент, вату и бинты, уносила ампутированные ноги и руки, перевязывала гангренозные раны, не гнушаясь ничем и стойко вынося запахи и ужасные картины военного госпиталя во время войны. Объясняю это себе тем, что она была врожденной сестрой милосердия… Началось страшное, трудное и утомительное время. Вставали рано, ложились иногда в два часа ночи. В 9 часов утра Императрица каждый день заезжала в церковь Знаменья, к чудотворному образу, и уже оттуда мы ехали на работу в лазарет… Во время тяжелых операций раненые умоляли Государыню быть около. Императрицу боготворили, ожидая ее прихода, старались дотронуться до ее серого сестринского платья; умирающие просили ее посидеть возле кровати, поддержать им руку или голову, и она, невзирая на усталость, успокаивала их целыми часами».
В условиях духовной разобщенности с придворной средой царская чета чувствовала себя счастливой и умиротворенной только в семейной жизни, постоянном общении с детьми. Из придворной среды близкие дружеские чувства сложились у Царя и Царицы только с Анной Александровной Вырубовой, безраздельно преданной царской семье, до самоотречения. Трудно сказать, что вначале связало Императрицу и одну из многих придворных дам, к тому же на двенадцать лет ее моложе. Скорее всего, общее умонастроение, искренность, чувствительность и цельность их натур. Царица очень жалела подругу за ее несложившуюся личную жизнь и относилась к ней почти как к ребенку. Впрочем, своей наивностью Вырубова действительно напоминала ребенка. Анна Александровна приходила в царский дворец почти что каждый день, ездила с ними и в Крым, и в Спаду, и по Балтике. Иногда царская чета и их дочери посещали маленький домик Вырубовой недалеко от дворца. Организованная либерально-масонским подпольем клевета приписывала этим встречам характер оргий и дебошей, тем более что иногда в домик Вырубовой приходил и Григорий Распутин.
До последних дней Царь верил в порядочность многих государственных деятелей, которые на самом деле были изменниками и предали его. В феврале 1916 года Царь лично принял участие в работе Государственной Думы. Он не терял надежды объединить под своим руководством всю нацию для победы над врагом. В своем кратком приветственном слове он, в частности, сказал:
«Счастлив находиться посреди вас и посреди Моего народа, избранниками которого вы здесь являетесь. Призывая благословение Божие на предстоящие вам труды, в особенности в такую тяжкую годину, твердо верую, что все вы, и каждый из вас, внесете в основу ответственной перед Родиной и передо Мной вашей работы весь свой опыт, все свое знание местных условий и всю свою горячую любовь к нашему Отечеству, руководствуясь исключительно ею в трудах своих. Любовь эта всегда будет помогать вам служить путеводной звездой и в исполнении долга перед Родиной и Мной».
Известно, что Царь знал о преступной подрывной работе против России германо-большевистского альянса. Так, в письме от 5 ноября 1916 года он пишет Царице, что получает сведения «относительно рабочих, об ужасной пропаганде среди них и огромных денежных суммах, раздаваемых им для забастовок, – что, с другой стороны, этому не оказывается никакого сопротивления, полиция ничего не делает, и никому дела нет до того, что может случиться».
Государственному организму надо было защищаться, сосредоточив в кулак все жизнеспособные силы порядка. Но разложение изнутри подтачивало и ослабляло некогда мощный организм. Я уже говорил, что в России, которую леволибералы называли полицейской и деспотической, число полицейских на тысячу человек населения было во много раз меньше, чем в Англии и во Франции. И, несмотря на это, в момент тяжелых испытаний государственной власти Министерство внутренних дел разрешило отправку на фронт части городовых и других мелких полицейских чинов, ослабив и без того недостаточный полицейский аппарат. Это мероприятие по ослаблению государственного аппарата России было начато еще масоном В.Ф. Джунковским, а с его отставкой продолжено С.П. Белецким.
Русское правительство морально терроризировалось нескончаемым, массированным потоком несправедливой, клеветнической критики по его адресу, которая специально организовывалась либерально-масонским подпольем. Благодаря целеустремленной многолетней пропаганде масонских лож в образованном обществе укоренился взгляд считать правдой всякую ложь о правительстве.
Стремясь к гражданскому миру и политическому компромиссу, Царь сознательно шел на определенные уступки Государственной Думе. Частая замена руководителей правительства и отдельных министров была актом стремления к общественному согласию.
20 января 1916 года председатель Совета Министров И.Л. Горемыкин был уволен в отставку, а его место занял Б.В. Штюрмер. Это была серьезная уступка разрушительным силам, которые в этом акте доброй воли Государя увидели только слабость государственной власти и усилили свою подрывную работу, требуя создания послушного им правительства.
Правильнее было бы отложить созыв Государственной Думы до окончания войны (как, например, сделала Австрия), но Царь рассчитывал на порядочность членов этого учреждения и не знал, насколько глубоко там укоренилась измена, как организованно и сильно либерально-масонское подполье.
