Подъем и падение Запада - Уткин Анатолий Иванович (книги без регистрации .txt) 📗
Начиная с 1992 г. были подписано более 180 межгосударственных и межправительственных документов, создано 8 правительственных подкомиссий, 25 постоянных групп в экономической и научно-технической сферах, а также 5 подкомиссий в общественной и гуманитарных областях. Между руководителями Китая и России уже установлены отношения прочного доверия и сотрудничества. Созданы весьма устойчивые механизмы двустороннего сотрудничества. Для реализации достигнутых соглашений организованны межправительственные рабочие группы по торговле, сотрудничеству в области обороны и энергетики [640]. Прежние источники напряженности ослаблены. Примером являются устойчивое продвижение демаркации самой протяженной границы в Азии и соглашения «ШОС» по мерам доверия и сотрудничеству в военной сфере.
Произошла подлинная глобализация отношений России и Китая. Использовано уникально близкое геополитическое расположение, общее понимание концепции «международного порядка». Настоящий период в истории обеих стран является наиболее значимым.
Мощь Китая очевидна. Нефтяная государственная компания CNPC за последние пять лет инвестировала в новые источники энергоносителей 45 млрд долл. Параллельно Китай выходит на нефтяной рынок Средней Азии, авторитарным правителям которой он оказывает поддержку. По оценке американцев, «у Казахстана есть мощный экономический стимул повернуться к Китаю как к ближайшему и наиболее очевидному рынку сбыта своей нефти. Доказанные запасы «Петро-Казахстан» составляют 535 млн баррелей. Компания добывает 150 тыс. баррелей в день. Значительная часть этого объема будет перерабатываться на китайских НПЗ после того, как будет завершено строительство трубопровода между двумя странами» [641].
Китайцы чувствуют обеспокоенность России безжизненностью огромных сибирских просторов, уязвимостью дальневосточных территорий, массовостью китайской иммиграции в те края, на которые Китай претендовал до средины XIX [642]. За последнее десятилетие дальневосточные земли России потеряли 2 млн человек; одновременно не менее 3 млн китайцев пришли на эти земли. В соседних с Россией трех китайских провинциях живут 127 млн человек, многие из которых готовы пересечь русско-китайскую границу. Здесь Восточная Сибирь имеет в своих недрах 110 млн баррелей нефти [643], хотя основные разведанные сибирские богатства пока исходят из Западной Сибири — 66 процентов нефти России и 91 процент добываемого газа.
В 2003 г. разгорелась конкурентная борьба за восточносибирскую нефть между Китаем и Японией. Возможно, ошибкой китайской стороны была открытая ориентация на частный «Юкос», в то время как японцы стали искать союзников в государственной «Транснефти». «Юкос» согласился поставлять в Китай по долгосрочным соглашениям 300 тысяч баррелей нефти вдень к 2006 г. — утроение уровня импорта нефти из России. Когда китайцы выбирали «Юкос», это была самая успешная частная компания, дальнейшие ее трудности предусмотреть было трудно.
У Китая и России большое будущее на Дальнем Востоке, но это в том случае, если американо-западноевропейско-японские конкуренты не проявят хватки (1), если Москва сохранит влияние в Центральной Азии (2), если Россия решит стратегически поставить на Китай (3). Пекин стремится укрепиться в Центральной Азии. Китайская нефтяная компания уже инвестировала 700 млн долл, в развитие энергетической инфраструктуры Казахстана, а ныне КНР готова инвестировать еще 3 млрд долл, в создание нефтепровода из Атасу в Казахстане до Синьцзянского автономного района. Этот нефтепровод длиной 3000 км будет способен доставлять 20 млн тонн нефти Каспийского моря в Западный Китай.
Стратегическая цель КНР в отношении природных ресурсов Сибири и Дальнего Востока РФ — предотвратить их добычу на экспорт в США, Японию, Южную Корею и превратить их фактически в стратегический запас Китая. Особую важность эти запасы приобретают после 2010 г., о котором специалисты говорят как о возможном начале силовой фазы морской блокады Китая военно-морскими силами Соединенных Штатов. Тогда строительство нефтепроводов от мест добычи в Сибири в китайском направлении приобретет глобальностратегическое значение. Китайцы готовы инвестировать в эту отрасль огромные деньги. Некоторые специалисты не исключают, что в случае американской морской блокады Пекин обратится к Москве за «нефтяной помощью». В случае ее недостаточности Китай, полагают «крайние» стратеги, постарается ввести (с согласия Москвы) свои сухопутные войска в Восточную Сибирь и направит огромную трудовую армию в места добычи.
Энергия крайне нужна быстро растущей китайской экономике. Чрезвычайно важной задачей китайской экономики является реализация массовой переработки угля с целью его сжижения и получения моторного масла. Эта задача получила в Китае статус мегапроекта, сопоставимого по значимости с созданием ядерного оружия. Обильные запасы угольных месторождений в КНР фактически обеспечивают автономность энергоснабжения национальной экономики практически на столетие. Согласно плану одиннадцатой пятилетки (2006 — 2010 гг.) предусмотрено создание огромных комплексов по сжижению угля для получения 5 млн т жидкого топлива в год каждым комплексом. Предусматривается и малая атомная энергетика на малогабаритных ядерных реакторах, без которой невозможно экологически приемлемое сжижение угля.
Мощь Китая очевидна. Нефтяная государственная компания CNPC за последние пять лет инвестировала в новые источники энергоносителей 45 млрд долл.
Недовольство Западом
На дальнем горизонте уже прогремели грозовые раскаты. Упрямая самоуверенность МВФ безусловно способствовала в конце 1990-х гг. жестоким финансовым кризисам в Индонезии, Аргентине, Таиланде, России, что подрывало веру во всезнание и техническую сноровку американских апологетов нового капитализма. (Особенно явственное антиамериканское ожесточение стало ощутимым в Тихоокеанском регионе.) Как уже отмечалось, Индия была недовольна Вашингтоном из-за введения санкций на индийские ядерные испытания. Китай был измучен жесткими требованиями при вступлении в ВТО. Косовская политика США, рушившая многовековое вестфальское международное согласие в отношении национального суверенитета, вызвала ожесточение из-за того, что США могли использовать косовский опыт для наказания своевольных, с их точки зрения, правительств.
Главная опасность для американо-китайских отношений состоит не в отсутствии теплой дружбы между лидерами двух стран. Вашингтон и Пекин, при всех взаимных претензиях, судя по всему, осознают, что каждая из двух стран должна стремиться к хорошим отношениям. Некоторые аспекты Рах Americana, особенно в Северо-Восточной Азии, Пекин использует. Его беспокоит перспектива возрождения военного могущества Японии.
Если говорить о долгосрочной перспективе, то «китайская угроза» представляется преувеличенной по трем причинам. Одна из них заключается в том, что, в отличие от американской администрации, Усамы бен Ладена или бывшего СССР, китайская правящая партия не стремится распространять свою идеологию по всему миру. Ей просто нечего распространять. В конкретном плане Китай, конечно, представляет собой альтернативу поддерживаемой американцами либерально-демократической модели: он продемонстрировал, что страна может добиться процветания хотя бы в краткосрочной перспективе, даже если экономическая свобода не сопровождается установлением политической демократии.
Вторая причина, по которой американцам не стоит нервничать, состоит, как указывает Адам Сигал из Совета по международным отношениям, в том, что экономические реформы в Китае могут стать катализатором реформ демократических. Внутри страны существует сильная жажда перемен, хотя и проявляется она только в «низах»: по официальной статистике, за прошлый год в Китае состоялось 74000 акций протеста, в основном против злоупотреблений местных властей. Это не означает, что более демократичный Китай будет выглядеть привлекательнее: не исключено, что его охватит национализм не самого лучшего толка. «В конечном итоге Китай найдет собственный политический путь, — утверждает один высокопоставленный американский чиновник. — Вопрос, каким образом это произойдет, отчасти зависит от того, как мы будем направлять этот процесс. Никто не возражает против того, что нам следует продолжать контакты с Китаем. Мы хотим, чтобы их рост проходил с соблюдением «правил игры».
