Смутное время. Крушение царства - Скрынников Руслан Григорьевич (е книги TXT, FB2) 📗
Земский собор заседал в Москве третью неделю. Близился конец января. Но земские чины, по словам очевидца — шведского агента, не пришли ни к какому соглашению. Круг кандидатов сузился, но ни одна партия не могла склонить на свою сторону большинство. Кандидатура Дмитрия Трубецкого вызвала на соборе резкие возражения. Многие люди открыто заявляли, что он попросту не способен править государством. В ходе обсуждения собор отклонил также и кандидатуру Михаила Романова. Шестнадцатилетний юнец не внушал никому особых симпатий. Очевидец государева избрания Федор Боборыкин писал, что земские чины и бояре не чувствуют уважения к Михаилу. Боярин Иван Никитич Романов всегда действовал заодно с Мстиславским и энергичнее других настаивал на приглашении наемников в Кремль. Шестнадцатилетний Михаил Романов находился при дяде в Кремле в течение всей осады. Он смертельно боялся народа и не помышлял о борьбе с захватчиками. Трубецкой, Пожарский и другие руководители собора решительно отвергали кандидатуру Романова. Но среди земских воевод были не только противники, но и приверженцы Михаила. В его пользу настойчиво агитировала романовская родня — воевода князь Иван Борисович Черкасский, Борис Салтыков, князь Иван Федорович Троекуров, дворяне Михалковы.
Голоса разделились. Ни один кандидат не мог получить большинства. Тогда кто-то из членов Земского собора предложил избрать царя тем же способом, что и патриарха: наметить трех кандидатов, бросить между ними жребий и посмотреть, кого Бог пожелает дать им в государи. Большинство отвергло такое предложение. Тут же раздались голоса, требовавшие не прерывать заседаний собора вплоть до вынесения общего решения, — «завещания полагают, да не отступят от места сего, преж даже не изберетца царь Московскому государству». Избирательная борьба вступила в критическую фазу.
2 февраля 1613 года романовская партия добилась первого скромного успеха. Земское правительство направило в Польшу гонца, поручив ему добиться освобождения из плена Филарета, Василия Голицына и их товарищей. Филарет Романов принадлежал к числу крупнейших деятелей Смуты. Огромное честолюбие в нем сочеталось с волей и характером. Ради заветной цели — овладения русским престолом — Филарет готов был употребить любые средства. Попытки свергнуть Годуновых привели его в монастырь. Из рук Лжедмитрия I монах поневоле получил чин митрополита, из рук Лжедмитрия II — сан тушинского патриарха. Фактически возглавляя тушинское правительство, Романов пытался руками самозванца свергнуть царя Василия. Когда это не удалось, он вступил в сговор с Сигизмундом III. Интриги Филарета ускорили падение царя Василия. Когда трон опустел, он поспешно сменил знамена и стал добиваться избрания на трон сына Михаила, из-за чего и оказался вскоре в польском плену.
Филарет Романов не был причастен к организации земского освободительного движения. Но он имел мужество выступить против решения Семибоярщины о сдаче Смоленска и тем снискал себе популярность среди патриотов. Казаки хорошо знали Филарета по тушинскому лагерю, где тот подвизался в роли патриарха. Популярность Филарета благоприятствовала успеху агитации романовской партии на соборе.
Три избирательные кампании Романовых закончились поражением. Но каждая новая неудача понемногу приближала их к заветной цели. Москва привыкла к их имени. Многолетние усилия принесли плоды с запозданием, когда многим казалось, что звезда Романовых с пленением Филарета навсегда закатилась.
Прошло несколько дней после отъезда гонца в Польшу, и партия Романовых добилась новых успехов. Памятуя об избирательной кампании Годунова, приверженцы Михаила решили повторить его опыт. Они начали с наведения порядка в собственных рядах. Трубецкой и прочие земские власти бдительно следили за всем, что творилось в Кремле. Романовская партия не желала привлекать их внимания и созвала совещание на подворье Троице-Сергиева монастыря, у Богоявления на Торгу в Китай-городе. Троицкий келарь Авраамий Палицын описал сборище как очевидец. На Троицкое подворье, отметил он, явились «многие дворяне, и дети боярские, и гости многих разных городов, и атаманы, и казаки». Имена главных инициаторов февральского совещания в точности не известны. Но их, видимо, следует искать среди тех, кто сподобился наибольших милостей сразу после воцарения Михаила. Таковыми были князь Иван Черкасский, князь Афанасий Лобанов, Константин Михалков, Владимир Вешняков.
Романовское совещание носило куда менее авторитетный характер, нежели давний годуновский сбор. В нем не участвовали ни бояре, ни видные земские воеводы, ни церковники. Высшие духовные иерархи не желали портить отношения с земским правительством, располагавшим реальной властью. Троицкий архимандрит Дионисий поддерживал тесную дружбу с Трубецким в течение всей московской осады. Но монастырь не желал рисковать своим будущим ради этой дружбы. Троицкие власти старались поддержать добрые отношения со всеми кандидатами. В итоге архимандрит Дионисий остался в стороне от щекотливого дела. Зато его помощник келарь Авраамий принял на монастырском дворе всех сторонников Михаила.
Представители дворян, казаков и городов, собравшись у Богоявления, постановили добиваться избрания Михаила и разработали наказ, обосновывавший его права на трон. В отличие от «хартии», писанной в пользу Годунова, наказ в пользу Михаила не блистал ни мыслями, ни литературными красотами. Его составителям недостало писательских навыков, фантазии и времени. Они ограничились ссылками на то, что Михаил происходил от царского благородного племени, «понеже он хвалам достойного великого государя Ивана Васильевича законный супруги царицы Анастасии Романовны родного племянника Федора Никитича — сын».
Участники совещания решили немедденноуведомитьбояр и духовенство о своем решении и наметили лиц из своей среды, которым предстояло выступить на заседании избирательного собора.
Поутру 7 февраля 1613 года собор возобновил свою работу в Кремле. Все очевидцы единодушно свидетельствовали, что почин выдвижения Романова взяли на себя выборные от казаков. Феодальные землевладельцы опасались санкций правительства и из осторожности избегали высказываться первыми. Казакам же терять было нечего. Они занимали низшую ступень в иерархии соборных чинов. Но за их спиной стояла бóльшая часть столичного гарнизона, и их мнение власть имущие должны были выслушать волей-неволей. Москвичи четко понимали, что на соборе говорили «паче всех казаки, что быти Михаилу царем». Реальный факт превратился со временем в легенду о безвестном атамане со славного Дона, подавшем собору «выпись» о Михаиле. Сохранилось предание о выступлении на соборе от дворян некоего служилого человека из Галича. Он будто бы зачитал выпись «о сродстве Цареве, како благочестивый царь Федор Иоаннович, отходя сего света, вручил скипетр и венец братану своему боярину Федору Никитичу». Давняя выдумка Романовых насчет последней воли царя Федора играла им на руку. Но в наказе соборных чинов эта выдумка, кажется, не фигурировала. Палицын и прочие участники совещания опасались повредить делу явной ложью, которую земские власти могли тотчас же разоблачить. Участник соборного заседания Авраамий Палицын сообщил вполне достоверные сведения о выступлении на соборе выборного земского гостя Смирного-Судовщикова, представителя Калуги и северских городов. Келарь не удержался от соблазна и приукрасил свое повествование ссылкой на чудо. По его словам, в «писании» Судовщикова об избрании Михаила «не обретеся ни в едином слове разньствия» по сравнению с писаниями, поданными от имени дворян и казаков, «сие же бысть по смотрению единого всесильного Бога». В дословном совпадении наказов, конечно же, не было ничего сверхъестественного. На совещании у Богоявления сторонники Михаила не только выработали общий наказ, но и постарались размножить его во многих экземплярах. Представители разных чиновных групп получили возможность говорить на соборе по одной и той же шпаргалке.
Шумный демарш сторонников Романова поначалу не произвел впечатления на земских руководителей. Многие из них высказали сомнение, вновь указав на молодость Михаила и его отсутствие в столице. Правитель Трубецкой и бояре предлагали отложить решение вопроса до того времени, когда претендент вернется в Москву. Но соборным чинам и народу надоели бесконечные проволочки, и приверженцы Романова пытались сыграть на их нетерпении. Келарь Палицын и прочие участники совещания предложили Земскому собору вынести обсуждение за стены дворца и узнать, что думает народ о кандидатуре Михаила. Трубецкой растерялся и не смог помешать романовской партии. Рознь в земском руководстве довершила его поражение. Боярин Василий Петрович Морозов открыто присоединился к приверженцам Михаила. Кажется, он руководствовался не столько симпатиями к Романовым, сколько враждой к давнему сопернику Трубецкому. Примеру Морозова немедленно последовали рязанский архиепископ Феодорит и архимандрит Новоспасского монастыря Иосиф. Романовы издавна были крупнейшими вкладчиками этого столичного монастыря.
