Черный орден СС. История охранных отрядов - Хене Хайнц (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Самостоятельность начала проявляться с мелочей: нежелания командования войск СС завязывать более тесные отношения с остальными эсэсовцами; попыток введения рангов, соответствовавших чинам и званиям вермахта; быстроты подчинения приказам командования вермахта вопреки четким предписаниям рейхсфюрера СС.
Когда во время налета самолетов союзников на Берлин 600 солдат войск СС предоставили себя в распоряжение военного коменданта, Гиммлер в сердцах отдал распоряжение:
«Если впредь хоть один солдат войск СС будет предоставлен в распоряжение командования вермахта, я не только сниму, но и арестую коменданта Берлина».
Рейхсфюрера СС беспокоили и явления несколько иного плана. Так, комендант войск СС Нюрнберга штандартенфюрер СС Ло наотрез отказался устанавливать контакты с организациями СС и СД города. 10 октября 1941 года отдел СД Нюрнберга докладывал: «Бригадефюрер СС Мартин, высшее должностное лицо по линии СС в городе, приложил все свои усилия по созданию единого блока всех организаций СС… Его попытки включить в него и войска СС ничего не дали из-за непонятной и упрямой позиции штурмбанфюрера СС Ло».
Гиммлер снова и снова напоминал руководству войск СС, что их истинный дом — это охранные отряды, потребовав в августе 1941 года сохранения в частях эсэсовских званий офицерского состава. Штайнеру дали указание не подписывать более свои приказы титулом «генерал Штайнер». В то же время Гиммлер был вынужден разрешить командованию войск СС, начиная с бригадефюрера, носить и соответствующее звание, принятое в вермахте.
В целях поднятия уровня мировоззренческого сознания солдат войск СС были отданы строжайшие распоряжения по выработке у личного состава «твердого и фанатичного национал-социалистского мировоззрения и приверженности идеям фюрера рейха Адольфа Гитлера». Гиммлер в связи с этим объявил: «Оценку способности каждого фюрера СС командовать подразделением или частью я буду впредь оценивать не только по уровню боевой подготовки, но главным образом по результатам воспитательной работы, когда каждый офицер, унтер-фицер и солдат станет бойцом, не страшащимся никаких кризисных явлений».
На это распоряжение фактически не обратил внимание ни один генерал СС, чему очень удивлялся Готтлоб Бергер. В некоторых дивизиях занятия по мировоззренческой подготовке вообще не проводились. Те же офицеры, которые пытались это делать, выслушивали сплошные насмешки. Организатор таких занятий в 13-й дивизии СС жаловался в 1944 году: «Некоторые господа из штаба дивизии затронули мою честь как фюрера СС и офицера, поскольку они отрицательно отнеслись к моей работе». 2 октября 1943 года тайный информатор сообщил в главное управление СС: «Просто отвратительно слышать высказывания, что эсэсовский дух — не что иное, как дерьмо».
Чем чаще Гиммлер знакомился о сообщениями такого рода, тем больше у него возникало подозрений, что он окружен неблагодарными генералами, находящимися практически в другом лагере, а именно в вермахте. С ужасом рейхсфюрер наблюдал, как они отпадали один за другим от «черного ордена».
Бергер отметил, что командир 5-го корпуса горных егерей обергруппенфюрер СС Флепс «стал вести себя странно», не допуская на штабные совещания национал-социалистского пропагандиста Андреаса Шмидта. Своими провермахтовскими высказываниями обергруппенфюрер СС Хёфле настолько обозлил Гиммлера, что он перестал обращаться к «старому бойцу», участнику ноябрьского путча 1923 года, на «ты» и пригрозил строгим наказанием. В своем письме ему он написал:
«Господин Хёфле! Этим письмом я предупреждаю вас в последний раз, прежде чем отстраню от должности. Вы не только непослушный подчиненный сами, но, как оказывается, и приказы, отдаваемые вами, не выполняются. У меня сложилось впечатление, что вы превратились в воск в руках офицеров своего штаба. Будьте любезны сообщить мне письменно кратко и четко — без извинений и объяснений, — готовы ли вы слушаться меня и выполнять отдаваемые мною приказы или же будете продолжать внимать нашептываниям своего штаба и повиноваться распоряжениям командования вермахта».
Взрыв негодования рейхсфюрера СС Хёфле перенес вполне спокойно, как и обергруппенфюрер СС Биттрих, командир 2-го танкового корпуса, которого Гиммлер хотел снять за критические высказывания после начала высадки войск союзников во Франции. Биттрих просто-напросто отказался сдать свою должность, сославшись на главнокомандующего войсками западного фронта генерал-фельдмаршала Моделя.
Еще больше Гиммлер был раздражен тем, что бывший его фаворит, обергруппенфюрер СС и генерал войск СС Феликс Штайнер присоединился к группе его критиков.
«Вы — самый непослушный из моих генералов!» — воскликнул как-то Гиммлер, узнав из некоторых источников, что Штайнер назвал его «расхлябанным романтиком».
До Гиммлера и ранее доходили слухи, что Штайнер поддерживает тесные отношения с эсэсовскими фюрерами, высмеивавшими похожую на паука фигуру своего шефа. Гиммлер был шокирован его открытой критикой стратегии Гитлера во время западной кампании в 1940 году, которую он высказал в казино в присутствии многих эсэсовских фюреров, когда Штайнер был еще командиром полка СС «Германия». Рейхсфюрер СС послал тогда к нему Хауссера, чтобы уговорить прекратить разговоры на эту тему.
Гиммлера покоробили и критические высказывания близкого к Штайнеру начальника оперативного отдела дивизии «Викинг» штурмбанфюрера СС Райхеля, пользовавшегося авторитетом среди офицерского состава. В августе 1942 года Гиммлер заявил Штайнеру:
«Считаю недопустимым, чтобы Райхель впредь открывал свой грязный рот для произнесения критических высказываний не только в адрес руководства, но и меня, и даже самого фюрера».
Большое недовольство вызывал у Гиммлера и начальник артиллерии Штайнера штандартенфюрер СС Гилле, который по-солдатски отбрасывал в сторону все, касавшееся идеологии и вопросов мировоззрения. А на политического представителя в дивизии, оберштурмбанфюрера Фика, он даже накричал: «В нашем аристократическом 5-м артиллерийском полку ношение коричневых рубашек осуждается. Мне придется прислать вам наряд солдат, чтобы помочь переодеться!»
Гиммлер попытался переубедить Штайнера. Он угрожал, льстил, просил, апеллировал к чувству благодарности, посылал к нему своих представителей. Он поделился с близким ему Бергером мыслью, что «относится лояльно к тщеславию солдат, в особенности генералов, которое их даже в определенной степени красит». Гиммлер говорил: «Ему, Штайнеру, должно быть ясно, что именно в СС он стал обергруппенфюрером СС и генералом, командующим войсками СС в возрасте 47 лет. Сомневаюсь, чтобы в армии он смог вообще получить генерала. Поэтому он должен быть благоразумным и вести себя как революционный генерал, получивший звание обергруппенфюрера».
Увещевания сменились угрозами: «Как рейхсфюрер СС я хочу, чтобы он, Штайнер, запретил раз и навсегда тот непристойный тон, в котором обо мне отзываются некоторые офицеры дивизии „Викинг“ в разговорах в казино и других местах. Такого я больше не потерплю».
Однако все эти средства воздействия успеха не имели, в связи с чем Бергер констатировал: «Обергруппенфюрер Штайнер воспитанию не поддается. Он делает все, что хочет, и не терпит возражений».
Когда Гиммлер узнал, что Штайнер приветствует своих солдат и офицеров криком «Хайль!» вместо положенного «Хайль Гитлер!» и критикует эсэсовскую политику отношения к русским людям как к «недочеловекам», он дал задание Бергеру выяснить, не утратил ли Штайнер верность рейхсфюреру СС. Бергер его успокоил, заявив, что «верность стала в войсках СС довольно растяжимым понятием».
Гиммлеру и Бергеру было неизвестно, что в июне 1943 года Феликс Штайнер встретил в берлинском кафе своего старого друга графа фон Шуленбурга, бывшего в свое время вицеполицейпрезидентом Берлина и когда-то слывшего ярым сторонником национал-социализма. С Фрицем Дитлофом фон Шуленбургом Штайнер служил вместе в 1-м Кёнигсбергском пехотном полку. И тот поделился со старым другом опасными мыслями:
