Войны с Японией (От поражения к Победе. К 110-летию окончания Русско-японской войны 1904–1905 г - Золотарев Владимир Антонович (чтение книг txt) 📗
Вице-адмирал Бирилев возбуждает вопрос — имеем ли мы право занимать и устраивать другие базы по Тихоокеанскому побережью, кроме Владивостока?
Статс-секретарь граф Витте поясняет, что никакого ограничения в этом отношении в Портсмутском договоре нет.
По вопросам о захвате японцами до войны нескольких коммерческих судов, а равно о желательности для нас устройства вдоль реки Тумына, на корейской территории, нейтральной полосы, возбужденных вице-адмиралом Бирилевым, статс-секретарь граф Витте высказал мнение, что обсуждение их подлежало бы отложить до тех пор, когда в Японии будет наш посланник.
Статс-секретарь Коковцов, обращая внимание совещания на первую дополнительную статью, а именно на ту часть ее, где говорится о праве обеих договаривающихся держав иметь стражу для охраны их железных дорог в Маньчжурии, возбуждает вопрос о том, из каких войсковых частей будет состоять эта стража; будет ли эта обязанность возложена по-прежнему на заамурский округ пограничной стражи или же на какие-либо другие войска?
Статс-секретарь граф Витте: «С точки зрения переговоров с Япониею этот вопрос не имеет значения; мы можем содержать на линии железной дороги войска какого угодно оружия, лишь бы количество их соответствовало договору, причем я высказываюсь за то, чтобы была оставлена по-прежнему пограничная стража. Но с точки зрения нашего внутреннего управления этот вопрос имеет существенное значение, и я намерен поставить его гораздо шире. Независимо от 15 человек на километр, нам необходимо иметь целый штат военных в качестве служащих на железной дороге — начальников станций, стрелочников, кондукторов и проч., которые носили бы партикулярное платье, но представляли бы стройную организацию и могли бы при первой необходимости составить определенную воинскую часть. Японцы давно пользуются этим средством. До войны было в Маньчжурии и Сибири множество японских офицеров, которые не гнушались различными промыслами для достижения военных задач. То же самое было на Мадагаскаре, когда там стояла эскадра адмирала Рожественского. Я считал бы очень важным выработать и у нас соответствующую систему».
Великий князь Николай Николаевич замечает, что мысль эта бесспорно представляет громадное значение и что ее следует иметь в виду, так как при надлежащей постановке и правильном развитии подобная система может дать большие результаты. Но в настоящий момент едва ли своевременно возбуждать этот вопрос, так как он зависит от того, какую общую директиву благоугодно будет его императорскому величеству преподать для дальнейшего направления нашей политики на Дальнем Востоке.
По вопросу о том, кому должна быть подчинена железнодорожная стража, военный министр высказал следующую мысль: «Возложение охраны дороги, по-прежнему, на пограничную стражу представляется весьма желательным. Она привыкла к этому делу, приспособилась к местности и обстоятельствам, притом же зарекомендовала себя во время войны очень хорошо в боевом отношении. Но не будет ли правильнее и удобнее передать пограничную стражу в ведение военного министерства. Командование военной частью затруднительно и несвойственно министерству финансов. Высшая организация отдельного корпуса пограничной стражи в настоящее время приспособлена для задач, имеющихся преимущественно на западной границе. Гораздо правильнее было бы подчинить заамурский отдел высшему начальнику — генералу, который, в свою очередь, был бы подчинен ближайшему генерал-губернатору. В противном случае хорошие боевые качества этой части войск, приобретенные во время войны, могут в мирное время утратиться. По этим соображениям я полагал бы, оставив охрану железной дороги по-прежнему на обязанности пограничной стражи, заведывание этой стражей передать в военное министерство».
Статс-секретарь граф Витте: «Хотя я теперь не министр финансов и пограничная стража мне не подчинена, но я должен заметить, что передача ее в военное ведомство представляла бы большие неудобства. Все стороны жизни пограничной стражи тесно связаны с железною дорогою. Начальник дороги — военный; надо стремиться к тому, чтобы и остальные служащие были по преимуществу военные, хотя бы и не носили военного платья, и чтобы весь штат был объединен под одною сильною властью. Необходимо иметь в виду, что вся материальная часть, касающаяся обмундирования, расквартирования, пайка и др. — зависит ныне от железной дороги и происходит на совершенно иных основаниях, чем в остальных воинских частях. Здесь приходится считаться с особенностями службы пограничной стражи, разбросанной на большом пространстве по два, три человека. Поэтому насколько справедливо предложение военного министра с точки зрения командной, настолько неудобно в хозяйственном отношении; пришлось бы все переделывать, что едва ли желательно. Притом, если пограничная стража будет подчинена военному ведомству, а состав железнодорожных служащих останется в подчинении железнодорожной администрации, то это создаст повод для бесконечных недоразумений и пререканий между отдельными лицами в ущерб общему делу. Во избежание такого положения необходимо было бы принять ныне одну из схем, предлагавшихся до войны, и установить, что пограничная стража во всем, что касается ее хозяйства (житья-бытья), должна оставаться по-прежнему в заведывании железнодорожной администрации и министерства финансов, что же касается военной части, то в этом отношении она должна быть в известной мере подчинена местной высшей военной власти — генерал-губернатору или наместнику».
Статс-секретарь Коковцов заявил по этому поводу следующее: в экономическом отношении пограничная стража находится в полной зависимости от железной дороги, которая доставляет ей квартиры и отопление. Если она перейдет в военное заведывание, то всю заботу об этом должно будет взять на себя военное министерство. Другое, не лишенное важности, соображение состоит в том, что железная дорога руководствуется уставом на основании договора с Китаем. Не будет ли передача стражи в военное ведомство истолкована как нарушение этого договора? Наконец, как показал опыт войны, военное ведомство имеет и ныне сильное влияние на боевую подготовку пограничной стражи и на ее военно-учебную часть, несмотря на то, что во всех остальных отношениях она подчиняется министерству финансов. Вопросу о подготовке всего корпуса пограничной стражи и в особенности заамурского ее округа в боевом отношении всегда придавалось особое значение, и принятые в этом отношении до настоящего времени по министерству финансов меры обеспечивают за военным ведомством всю необходимую сферу влияния. По соглашению бывшего министра финансов статс-секретаря Витте с бывшим военным министром генерал-адъютантом Куропаткиным установлен по этому предмету особый порядок, который и дал уже благие результаты. Хотя строевое обучение чинов пограничной стражи и боевая подготовка корпуса, как передового авангарда нашей армии, занимающего нашу границу, и отражается некоторым ущербом на непосредственных задачах пограничного надзора по предупреждению контрабанды, тем не менее собственно на военную подготовку стражи до сего времени никаких жалоб со стороны военного ведомства не поступало. В частности же боевая организация заамурского округа на виду у всех. Этот округ выполнил с честью выпавшую на его долю задачу: целый ряд оказанных государем императором этому округу милостей служит наглядным доказательством того, что подведомственность округа министерству финансов не отразилась каким-либо ущербом на его службе, как на охране дороги, так и на полях сражения.
Ввиду высказанных соображений, статс-секретарь Коковцов, оставаясь при убеждении о необходимости сохранить нынешнюю организацию пограничной стражи, просил совещание решить этот вопрос окончательно в ту или другую сторону, так как для министерства финансов важно знать в точности, какие у него будут в этом отношении впредь права и обязанности.
Генерал-лейтенант Редигер высказал по этому вопросу еще следующие соображения: если мы имеем право содержать по 15 человек на километр, то не все эти люди будут расставлены по километрам, а возможно большую часть их необходимо будет собрать в Харбин в виде его гарнизона и вместе с тем в виде резерва всей обороны железной дороги. Можно надеяться, что в Харбине удастся иметь примерно 6–8 тысяч человек, что составит почти дивизию. Неудобно и ненормально, чтобы такая большая воинская часть находилась вне ведения военного начальства. В случае какой-либо опасности, когда прежде всего мосты будут разрушены и другие пути сообщения затруднены, этот гарнизон или отряд должен будет самостоятельно отстаиваться до прихода подкреплений. Это будет авангард. Поэтому необходима возможно большая милитаризация пограничной стражи, что невозможно без подчинения сильной военной власти. Будет ли она целиком передана в военное министерство или будет принято какое-нибудь среднее решение, зависит, конечно, от дальнейшего обсуждения.
