Как убивали Сталина - Добрюха Николай (читать книги бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
Зато в играх он был заводилой — чего только не придумывал. И остался таким даже тогда, когда стал генералом. Но это особая история…
Рядом день и ночь зазывно шумело теплое море. Поэтому больше всего мы любили купаться и кататься на катере. Конечно, нас с братом на специально оборудованный правительственный пляж не пускали. Зато с Васей мы могли проходить — куда угодно.
Сталин тоже мог прийти на «общий» пляж… посмотреть, как ныряют и купаются другие. Но сам купался не там, где все. Видимо, поэтому до сих пор рассказывают, что он вообще не купался, поскольку не умел плавать и боялся утонуть. Это не так! Сталин, имея экстремальный характер, любил купаться под водопадами, там, где ледяная горная речка Агура, совершив последний прыжок, впадала в море. Вот куда ездил купаться Сталин!.. Я знаю это «святое место».
А мы с Васей, как и все, плавали на «общем» пляже. Накупавшись, брали катер и всей компанией носились вдоль живописных черноморских берегов, чем доставляли специальной охране долго не проходящую головную боль.
Приезжала с Тимуром и Васей и его сестра Светлана. Однако в свою компанию брали они ее редко. Это, кажется, обижало Светлану, которая была на пять лет младше брата. Так эта обида и осталась у нее на всю жизнь. Поэтому, наверное, и жили они — каждый сам по себе.
…Со Сталиным старшим я больше не встречался. Зато именно он сообщил моему отцу про мою вторую звезду Героя Советского Союза. Сталин спросил отца: «А ты знаешь, что твой сын получил вторую звезду Героя?» Отец: «Нет. Не знаю». Сталин: «Ну тогда я тебя поздравляю: теперь твой сын дважды Герой Советского Союза!» Потом спрашивает: «Письма-то он тебе пишет? Или, быть может, зазнался?» Ну батя, конечно, не мог сказать ничего плохого о сыне и решил поднять мой, как теперь говорят, имидж в глазах Иосифа Виссарионовича. Он ответил: «Да. Регулярно пишет». Кстати, с отцом я соревновался по наградам: он всегда меня опережал, и мне приходилось батю догонять…
А с младшим Сталиным жизнь сводила меня еще не раз. Даже жениться помог мне Василий. Случилось это так. 8 мая 1945-го перед перелетом в Берлин Василий приземлился в Мигалово под Калининым. Подходит к нему военврач местного госпиталя Волкова Раиса. Она не знала Василия Сталина в лицо. Поэтому смело подошла и, на всякий случай, спрашивает: не встречал ли он под Берлином летчика Попкова?
— Виталия?! Да мы с ним на одном аэродроме базируемся. А ты-то, красавица, откуда его знаешь?
— Да лечился он в нашем госпитале. И вот уже с 42 года дружим и переписываемся.
— Дружите? Не темни! Небось невеста? Знаешь что? Садись в мой самолет! Отвезу я тебя к твоему Виталию.
— Да я же на службе…
— Этот вопрос я улажу, — твердо пообещал Василий.
Волкова растерялась, но кто-то из окружающих шепнул: «Садись-садись! Тебе не кто-нибудь, а сын Сталина обещает».
Уже на другой день была у нас под Берлином свадьба, и посаженым отцом был друг моего детства Сталин… Вася!
А в войну служил я у Васи в 32 гвардейском авиаполку комэска. Не долго служил. Там случилась та злосчастная «рыбалка», о которой еще и теперь много слухов. Теперь признаюсь, что организатором той «рыбалки», к сожалению, был я. Нас было девять заядлых рыболовов. В том числе и Вася. Договорился я с инженером полка, чтобы снарядил какое-нибудь взрывное устройство, которое можно опустить в озеро, взорвать и тем самым наглушить рыбы. Я еще спросил: «Чем будем глушить — толом или гранатой?» И он ответил: «Какой гранатой? «Эрэс», реактивный снаряд, опустим. В нем почти 100 кило взрывчатки. Рванет — рыбы будет… вагон!!!» Ну и — рванули… Было это под Осташкове в 43-м году. Прав оказался инженер: не только рыбе, но и нам досталось — из 9 человек 6 получили ранения, инженера убило. Меня не зацепило, Васе же чуть пятку не оторвало. Боль была такая, что стонал он, не переставая. Перепугались — все-таки случившееся самого Сталина касалось.
Звоню командующему нашей воздушной армии М. Громову. Докладываю: «Тут вот на рыбалке ЧП случилось. Есть раненные. В частности, Сталин… Василий». Громов, наверное, чуть сознание не потерял: «Кто организовал эту рыбалку?» Спроси кого, мало кто решится ответить, что — я… Ну и… я тоже говорю, мол — он… Потому что соображаю, что с него командующий не сможет спросить так, как с меня. Громов говорит: «Вылетаю…»
Через 15 минут прилетает на своем «Дугласе». Заходит в лазарет. Там Вася лежит стонет. Ему уколы делают. Громов тут же его на своем самолете в Москву. Переживал — будь здоров. Думал, что полетит с него папаха. Ничего. Обошлось.
Прилетает комиссия от главкома и из ЦК. Освободили меня от командирской должности под реплики — дескать, «совершенно разложились», «пьянствуете» и т. д. (Тут я не выдержал и спрашиваю Попкова: «А что… вы действительно много пили?» На что он ответил: «Не-е-е. Не много. Ну… как обычно. Ну то, что было положено… на боевой работе, по 100 грамм…»)
В общем, нас разогнали. После войны, правда, Вася меня обратно к себе призвал, только уже полком командовать. И я, конечно, с удовольствием согласился… Светлана вот расписала в своих письмах, что ее брат, т. е. Вася, много пил. А я бы так не сказал. Она все преувеличивает. Знаете, Вася пил, как почти все летчики. И это я прямо сказал Светлане, когда после ее возвращения из заграницы прочитал эти ее «Письма другу». Еще я ей сказал: «Ты пишешь, что у него были не друзья, а подхалимы… Какие подхалимы? Скажем, Всеволод Бобров — хоккеист и футболист с мировым именем. Ему это надо было… подхалимничать? Нет! Или народный артист Николай Крючков… Они с Васей летали отдыхать вместе в Сочи, в Бочаров ручей, где теперь президент отдыхает. Крючкову славы и влияния и без Васи хватало. Если у тебя настоящих друзей нет, то не считай, что и у Васи их не было…»
Это я ей тогда сказал и теперь еще скажу: «Вот Васи уже столько лет нет, но я по-прежнему к нему на могилу езжу! А лет мне сколько? Девятый десяток идет…»
Я не забываю своего командира и друга детства. Недавно, кажется, 21 ноября 2003 г., его без объявления, как-то тайно, перезахоронили… Помню, еще при Брежневе, когда служил я в Генштабе, звонит главком ВВС Вершинин: «Дано разрешение перевезти останки Василия из Казани в Москву». Я был готов выполнить эту миссию. Но ни самолета, ни десяти солдат мне не дали. Так и остался лежать Вася вдалеке от родных могил, могил матери и отца. Правда, теперь тайком его вернули в Москву, но похоронили не рядом с матерью на Новодевичьем, а на самой западной окраине столицы, на Троекуровском кладбище.
До этого я навещал его могилу в Казани, где умер он в хрущевской ссылке. Последний раз было это лет 5 назад, до инвалидской травмы, выбившей меня из колеи… Перед кладбищем купил цветы. Прихожу на могилу. Надпись «Василий Иосифович Джугашвили…» Хороший памятник, а фотография вся разбита, глаза выколоты. Рядом могила татарина, Героя Советского Союза… На второй день встречаюсь с татарским президентом Шаймиевым. Говорю: «Был у Васи на могиле. По рождению и по паспорту он всегда был Сталин, а там почему-то написано Джугашвили… И потом там такое творится…» Шаймиев: «Ну… наверное, это ему мстят в память об отце». «Ну ладно! Васе мстят, за отца, — говорю я, — но рядом лежит ваш… татарин, Герой. Ему-то за что мстят? Вы бы видели во что его лицо превратили…» Шаймиев все понял: «Завтра, — говорит, — туда вместе поедем. Я от имени нашего народа им обоим поклонюсь, как героям, которые ценой собственной жизни всех нас от фашистской чумы спасали».
Поклонились. Шаймиев венок возложил. Я — букет роз. «Пусть земля тебе будет пухом, командир, — сказал я. — До свидания…»
Виталий Иванович не смахивает накатившуюся слезу. Настоящие герои не боятся плакать. С невероятным трудом поднимается он на костыли… Какая-то сволочь, а может быть, просто равнодушный водитель троллейбуса, не глядя, закрыл дверь и поехал, потащив за собой тело старика. Тащил, пока не порвал на части его кости. И оставил лежать на дороге. А че их жалеть? Развелось по Москве пенсионеров! Отбою нет. Лазят везде. По урнам колупаются. Ниче страшного, если станет одним меньше… Его подобрал новый русский. Какой-то не такой, как все, оказался этот новый русский. Слава Богу, бывают исключения. Знал бы — кого спас! Спас того, кто с другими героями Великой Отечественной спас все человечество от сплошных Бухенвальдов и Освенцимов. И вот теперь он, почти недвижимый, участник победного парада 1945-го будет наблюдать только по телевизору, как его, еще живые, товарищи по оружию пройдут по Красной площади в честь того первого Парада Победы.
