Индия, Судан, Южная Африка. Походы Британской армии - Спенсер-Черчилль Уинстон (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT, FB2) 📗
Утром 18 мая было решено, что Смит-Дорриен останется там, где был, в двенадцати милях к западу от Лидни, со своей собственной бригадой, одной батареей и корпусом конной пехоты, чтобы помочь ожидавшемуся конвою, а затем срежет угол и соединится с колонной в конце ее первого перехода по направлению к Хейльброну. Ян Гамильтон с остальными войсками направится в Лидни. Маршрут проходит через такую же местность, как и раньше — приятное, покрытое травой нагорье, хотя и не изобилующее водой от природы, но обещающее богатую награду тому, кто даст себе труд соорудить здесь хотя бы простейшую оросительную систему. Ручьи бегут во всех направлениях, и нужна лишь обыкновенная дамба, наподобие бундов, какие строят в Индии крестьяне, чтобы украсить каждую долину сверкающим живительным озером. Но в настоящее время эта местность так мало населена, что усилия ее обитателей не могут сколько-нибудь заметно изменить ландшафт. Недружелюбный характер буров, который заставляет их избегать вида соседских сараев, так широко разбросал их фермы, что только кое-где можно видеть небольшие участки возделанной земли, а в промежутках между ними лежат мили пустыни, и из владений в шесть тысяч акров порой возделаны клочки общей площадью не более двадцати, что весьма печально.
Наконец тропа, которая вилась между небольшими волнистыми холмиками, обогнула большой холм с довольно крутыми склонами, и мы увидели стоящий в миле от нас прелестный маленький городок Линдли. Дома с белыми стенами и серыми железными крышами теснились на дне чашевидной впадины правильной формы и были отчасти скрыты темно-зелеными австралийскими деревьями. Сперва мы направились в штаб Бродвуда, следуя вдоль телеграфного кабеля, который тянулся туда по земле. Прибыв туда, мы узнали новости. Были обнаружены бурские лагеря и бурские патрули, разбросанные по всей территории к юго-востоку и северо-востоку. На линии пикетов время от времени происходили перестрелки. В городе, после очень тщательных поисков, была реквизирована провизия на два дня, и, что важнее всего, Пит Де Вет, брат знаменитого Христиана, прислал письмо, в котором заявил о готовности сдаться вместе со всеми, кто последует его примеру, при условии, что ему позволят вернуться на его ферму. Бродвуд тут же дал ему соответствующие заверения, и Гамильтон, сразу по прибытии, телеграфировал лорду Робертсу, полностью поддерживая взгляды своего подчиненного и настаивая, чтобы это соглашение было утверждено. В ответ была получена срочная депеша с требованием безусловной капитуляции. Де Вет, подчеркивалось в ней, не принадлежит к тем, на кого распространяются льготные условия прокламации лорда Робертса бюргерам Свободной Оранжевой Республики, поскольку он командовал частью вооруженных сил Республики. Поэтому ему не может быть позволено вернуться на ферму. Нечего и говорить о том, какое изумление вызвало такое решение. К счастью, посланник, который вез благоприятный ответ, был вовремя перехвачен при переходе линии наших пикетов, и официальное письмо было заменено. Де Вет, который ожидал ответа на ферме в десяти милях от Линдли, оказался перед выбором: продолжать войну или отправиться на остров Св. Елены или, может быть, на Цейлон. Как показали последующие события, он предпочел первое потере свободы, чести и денег.
Линдли, это типичный африканский городок с большой рыночной площадью посередине и расходящимися от нее четырьмя или пятью широкими немощеными улицами. В нем имеется небольшой чистый отель, основательная тюрьма, церковь и школа. Два самых крупных здания — большие склады-магазины. Отсюда фермеры, живущие за много миль от города, получают все необходимое. Магазинами владеют и содержат их англичане или шотландцы, разнообразие имеющихся у них товаров весьма примечательно. У одного прилавка можно купить пианино, кухонную плиту, широкополую шляпу, бутылку шампуня или банку сардин. Эти магазины — что-то вроде местных конкурирующих «Уайтлиз», и в зависимости от того, насколько они способны удовлетворить разнообразные запросы, растет число их клиентов и их богатство, которое даже ленивый бур может без особого труда извлечь из этой плодородной земли.
Лично мне хотелось купить картофель, и после долгих расспросов мне указали на человека, у которого, по общему мнению, имелось мешков двенадцать. Это был англичанин, с радостью увидевший, наконец, британские штыки. «Вы себе представить не можете, как мы ждали этого дня», — говорил он.
Я спросил, не доставляли ли ему неприятностей буры во время войны.
— «Нет, на самом деле обращались с нами неплохо, только когда мы отказались воевать, они стали забирать у нас имущество, сперва коней и повозки, потом пищу и одежду. Кроме того, страшно было слушать все их вранье, и, конечно, нам приходилось держать язык за зубами».
Было очевидно, что он ненавидит буров, жить среди которых ему пришлось волею судьбы. Эта инстинктивная неприязнь, которую британский поселенец питает к голландским соседям, представляет собой одну из сложных проблем Южной Африки и не особенно обнадеживает. Наконец мы дошли до дома, где хранился картофель. Над входом висел Юнион Джек. Я сказал: «Посоветовал бы вам снять его».
— «Почему?» — недоуменно спросил он. — «Разве британцы не собираются удержать за собой эту страну?» — «Эта колонна не может остаться здесь навсегда». — «Но ведь они наверняка оставят здесь несколько солдат, чтобы защищать город».
Я ответил ему, что это маловероятно. У нас боевая колонна. Потом, может быть, придут другие войска, чтобы нести гарнизонную службу. Но до того может пройти неделя. Тогда я еще не мог предвидеть жаркие баталии, которые будут разыгрываться вокруг Линдли в течение следующих трех месяцев. Он был весьма расстроен, и как оказалось, не без причины.
— ««Это очень плохо для нас, — сказал он. — Что будет, когда буры вернутся? Они сейчас прямо за холмами». — «Вот почему на вашем месте я бы спустил флаг. Если вы не сражаетесь, не лезьте в политику, пока война не закончилась».
Он был очень разочарован и, я думаю, спрашивал себя, до какой степени скомпрометировал себя своим энтузиазмом.
На следующее утро перед завтраком случилась перестрелка на линии пикетов к югу от Лидни. Раскаты выстрелов разносились по долине, а на противоположном склоне, как потревоженные муравьи, скакали британские пикеты. Я был в тот момент с генералом Гамильтоном. Он некоторое время наблюдал за отдаленной стычкой из-под полога своей палатки. Затем сказал: «Разведчики и кафры говорят, что бурские лагеря находятся там, там и там (он указал в разные стороны). Либо я атакую их сегодня, либо они атакуют меня завтра. Атакуя сегодня, я утомлю войска. Если я этого не сделаю, нам придется вести тяжелые арьергардные бои, чтобы выбраться отсюда завтра».
Он не сказал тогда, какой путь изберет, но я был уверен в том, что он не станет отводить войска слишком далеко на юг или на юго-восток, чтобы напасть на неуловимые лагеря. Мы действовали по расписанию, и нам необходимо было соединиться с основной армией. Итак, я не был удивлен тем, что в тот день мы ничего не предпринимали.
20 мая бригада поднялась очень рано, и как только стало достаточно светло, кавалерия Бродвуда заструилась по северным гребням. Пушки и большая часть пехоты незамедлительно последовали за ней, так что к семи часам длинная транспортная колонна уже огибала угол холма Линдли на пути в Хейльброн.
Как только при свете дня стали видны отходящие войска, наблюдавшие за ними буры начали прощупывать и теснить линию пикетов: прерывистая ружейная стрельба постепенно распространилась вокруг города, охватив его с трех сторон. В восемь часов наши войска оставили город, а в девять, когда конвой уже был у холма Лидни, стали подтягиваться пикеты. Это стало сигналом для усиления огня. Как только наши аванпосты оставили город, буры, по двое-трое прискакали туда и стали обстреливать нас из домов. Разные достойные пожилые джентльмены, весьма любезно принимавшие нас накануне, доставали ружья из всяких тайников и стреляли в нас с веранд. Город так быстро перешел в руки врага, что Сомерс Сомерсет, курьер «Таймс», едва не был пойман. Он прибыл накануне ночью и, найдя удобную постель в отеле, отправился спать, не задавая вопросов. Следующее, что он помнит, — это хозяин отеля, ворвавшийся в его комнату в страшном возбуждении с криком «Буры в городе!» Он натянул одежду, вскочил на коня и поскакал по улицам. История умалчивает, сохранил ли он достаточное присутствие духа, чтобы оплатить счет в отеле.
