История франков - Турский Григорий (читать книги онлайн .txt) 📗
Итак, число лет от сотворения мира таково:
От сотворения мира до потопа – 2242 года.
От потопа до перехода сынов Израиля через Чермное море – 1404 года.
От перехода Чермного моря до воскресения господня – 1538 лет. От воскресения господня до кончины святого Мартина – 412 лет.
От кончины святого Мартина до вышеупомянутого года, то есть до двадцать первого года нашего служения епископом, пятого года первосвященничества Григория, папы Римского, тридцать первого года правления короля Гунтрамна и девятнадцатого года правления короля Хильдеберта Младшего – 197 лет [260].
Каковых лет общее число таково: 5792 года [261].
Григорий Турский и его сочинение [а]
«История франков» в десяти книгах, созданная турским епископом Григорием, – исключительный по своему значению памятник европейской культуры раннего средневековья. В ней описываются события VI в., относящиеся к истории возникновения и развития Франкского государства [1] эпохи Меровингов на территории бывшей римской провинции – Галлии (нынешней Франции).
Григорий Турский благодаря своей образованности, наблюдательности, епископскому сану и влиянию, которое он оказывал на меровингских королей, собрал ценный материал, отражающий жизнь различных слоев меровингского общества, и создал яркую, местами полную драматизма, своеобразную летопись жизни людей той эпохи. Это была эпоха, когда «при родовых муках» рождалась новая цивилизация [2]. Труд Григория описывает события этого мучительного становления и сам является его порождением.
Материал, собранный деятельным и любознательным епископом из письменных и устных источников, огромен, а форма его изложения и обобщения позволяют проникнуть в общественную атмосферу и психологию людей того сложного периода. И в том, и в другом отношении Григорий напоминает «отца истории» Геродота. «Геродотом варварства» (варварского мира) назвал Григория Турского французский филолог-романтик Ж. Ампер [3]. И как «История» Геродота стала основой той картины героической борьбы древней Греции за свою свободу, которая навсегда, как художественное произведение, запечатлелась в памяти потомства, так и образ раннего средневековья с его контрастами варварской мощи и христианской одухотворенности, первобытной непосредственной простоты и изощренной коварной жестокости был осмыслен европейским культурным сознанием прежде всего по Григорию Турскому. Заучивавшиеся в течение веков каждым школьником хрестоматийные рассказы о крещении короля Хлодвига («почитай то, что сжигал, сожги то, что почитал»), о суассонской чаше, о «войне двух королев» – Брунгильды и Фредегонды были не чем иным, как изложением эпизодов из «Истории франков».
Кропотливые исследования историков нового времени многое изменили в этой картине: сняли сгущенные краски, устранили упрощения, отделили [322] факты от легенд. Однако основу представления об общей связи исторических событии в Центральной Европе VI в. по-прежнему дает труд Григория Турского, и если современный человек рисует себе все раннее западное средневековье, сложное и смутное, по образу Меровингской Галлии, а не Испании или Британии, то это именно благодаря Григорию Турскому. Без него вся история Франции этого периода представляла бы собой, по словам современного исследователя, почти «белое пятно» [4].
Жизнь и литературная деятельность Григория Турского совпадают с полосой двух важнейших общественных сдвигов в истории Западной Европы VI в – этнического и религиозного, с периодом социального преобразования, состоящего в постепенном переходе от старой общественной системы – рабовладельческой к новой – феодальной. В Галлии, важнейшей провинции Западной Римской империи, местное население (кельтские племена, именовавшиеся и галлами) уже давно слилось с пришлыми римскими колонистами, заселившими города этой провинции в I – III вв., и говорило на народной латыни. Это галло-римское население жило в городах – римских муниципиях и колониях, в селах на землях городов, а также вокруг больших вилл, владельцы которых сдавали землю в аренду. Из этой среды выделился слой именитой местной знати, игравшей немалую роль в истории Римской империи, особенно ее последних веков.
В V в. Галлия, в сущности, была уже вне римской власти: власть здесь фактически находилась в руках варваров – германских военных поселенцев; на землях провинции разместилось множество германских племен, которым – с обязательством несения военной службы на границе – были предоставлены земли для поселения и обработки. Так, франкам, которые еще ранее – в III в. образовали у северо-восточных границ Галлии союз племен, в VI в. (на таких же условиях) было разрешено расселиться в междуречье Шельды и Мааса, а также на левобережье среднего Рейна. Но из-за Рейна в провинцию в V в. хлынули новые волны франков, алеманнов и других германских племен. Они захватывали земли на востоке Галлии, опустевшие после разрушительного похода на Запад, а затем в Африку вандалов, свевов и аланов.
В Нарбоннской провинции расселились вестготы. В Лионской провинции обосновались бургунды. Старое романизированное галло-римское население в городах и селах оказалось по соседству с новыми пришельцами. В отдельных областях Галлии, особенно на юге провинции, преобладало староримское население; на северо-востоке галльские общины и редкие галло-римские рабовладельческие виллы не занимали всей территории, поэтому крайний север Галлии был заселен преимущественно франками. [323]
Многочисленные контакты германских племен с галло-римским населением, а также знакомство с их порядками приводили к изменениям в социальной структуре и самих германцев. Но этот процесс не везде был одинаков. Наличие у франков на северо-востоке Галлии отдельных поселений способствовало тому, что распад древней общины шел здесь сравнительно медленно, в то время как вестготы и бургунды селились преимущественно в старых галло-римских центрах, и поэтому влияние позднеримских общественных отношений на жизнь этих племен было преобладающим. Поселение в Галлии германцев, которые заняли там господствующее положение в свою очередь привело к коренным переменам в староримской администрации, в этнической и хозяйственной структуре провинции. [324] Рядом с римскими виллами возникали хозяйства германских свободных крестьян – общинников. Подати с галло-римского населения стали поступать германским королям. Прежняя римская администрация, владевшая латинским языком, стала обслуживать их двор и знать.
Из трех королевств (в бассейне Роны – королевство бургундов, к югу от Луары – королевство вестготов, к северу от Луары и до Рейна – королевство франков) самым сильным оказалось королевство франков. Ко времени рождения Григория Турского (середина VI в.) франкские короли завершили завоевание Аквитании и Бургундии и овладели почти всей Галлией – от низовьев Рейна до Гаронны, Севенн и Прованса [5].
Прочность власти обосновавшихся в Галлии германских племен зависела от того, насколько удастся им, не растворяясь полностью в массе прежнего римского населения, объединиться с их новыми подданными, с тем чтобы образовать общее культурно-этническое единство. И франкам это удалось, вестготам и бургундам – нет. Причиной тому была не только разница в устойчивости и действенности их общинного уклада, но [325] и в различии религиозной политики их королей. Расселяясь на римских землях, германцы принимали христианство, что приобщало их к наследию античной цивилизации. Но в христианстве того времени царил раскол: большинство староримского населения исповедовало католическую веру, признанную ортодоксальной вселенскими соборами, меньшинство – арианскую веру, официально осужденную как ересь. Вестготы и бургунды приняли христианство раньше, но в форме арианства. Франки (в лице короля Хлодвига и его дружины), явившись в Галлию позднее, приняли христианство в форме католичества, что обеспечило им поддержку римской церкви против готов и бургундов в их соперничестве за власть над Галлией.
