Очерки по истории русской церковной смуты - Краснов-Левитин Анатолий Эммануилович (читаем бесплатно книги полностью TXT, FB2) 📗
Все было тщетно. Не можем. Не можем. Не можем, отвечал Донской монастырь.
Лишь в сентябре Красницкий вынужден был открыто признать провал своей попытки. Это было сделано им в торжественной обстановке, в Большом зале Консерватории, где состоялся диспут на тему «О кризисе православной церкви». На диспуте присутствовала вся Москва. Газеты опубликовали довольно подробный отчет об этом диспуте, которым закончилась карьера В.Д.Красницкого.
«С докладом на тему о кризисе выступает протопресвитер Красницкий. Остановившись подробно на внешних причинах, вызвавших кризис, Докладчик указывает, что за 7 лет церковь полностью потеряла все молодое поколение, которое растет без религиозного воздействия. Далее докладчик переходит к выяснению причин, создавших столкновение церкви с революцией.
— Церковь встретилась с революцией во время чрезвычайного Поместного Собора 1917–18 гг., на котором был представлен старый церковный слой. При выяснении отношений Собора к революции нужно подчеркнуть, что церковь не реагировала ни на установление гражданского брака, ни на отмену преподавания Закона Божия в школах. Отрицательно? отношение церкви к государству выявилось в двух основных моментах именно — когда декретом 1918 г. было национализировано недвижимое церковное имущество, а декретом 1922 года были национализированы движимые церковные ценности. И анафема патриарха Тихона приурочена как раз к этим двум моментам. Таким образом, сущность разногласий между церковью и государством основывалась на экономическом факторе [55].
Что касается до церковного раскола, — продолжал Красницкий, — то он получился в результате того положения, что белое духовенство, сочувствующее современному строю, определенно выявило свое отношение к экономической проблеме и признало справедливость социальной революции. Это движение среди духовенства возглавляла группа «Живая Церковь», которая, тем не менее, в вопросах церковных сохраняет полное единство догматики.
Коснувшись вопроса о тихоновщине, докладчик говорит, что руководящая роль в церкви до освобождения патриарха Тихона принадлежала старой тихоновской партии, которая имела за собой абсолютное большинство верующих, располагала большим количеством храмов и имела на руках солидные суммы.
Эта партия после освобождения патриарха Тихона сгруппировалась вокруг него. Вопрос о создании церковного единства встал и перед старой тихоновской партией, и она стала вести тайные переговоры с Троицким подворьем. По всем пунктам они пришли к соглашению, причем Троицкое подворье охотно отказывалось от введенных им новшеств, но в конечном результате эти переговоры ни к чему не привели, так как главой церкви, с одной стороны, выдвигался патриарх Тихон, а с другой — митрополит Евдоким. После этого в церкви произошли события, известные под именем примирения патриарха Тихона с «Живой Церковью».
— В признании патриарха Тихона «Живой Церковью», — продолжает Красницкий, — нет никакой измены Собору 1923 года. Тихон и его архиереи признали политическую программу «Живой Церкви». Сам Тихон официально заявил, что он «не враг» Советской власти. Примиряясь с патриархом Тихоном, «Живая Церковь» руководствовалась при этом желанием изжить церковный раскол и привести церковь к Поместному Собору. И майское соглашение преследовало ту же цель.
— В результате переговоров, — говорит далее докладчик, — были созданы новые органы церковного управления: Высший Церковный Совет и Священный Синод. Органы эти были юридически оформлены, но на долю «Живой Церкви» выпало новое испытание. Благодаря натиску старой церковной партии патриарх Тихон 26 июня аннулировал резолюцию соглашения. Старая архиерейская группа определенно знает, что ей придется отвечать на очередном Поместном Соборе, и хочет сорвать соглашение. Благодаря руководству массой верующих они вызвали отрицательное ношение к группе «Живая Церковь», и патриарх Тихон, ссылаясь на это довольство со стороны верующих, написал свою резолюцию разрыва. Но этот шаг является ничтожным с канонической стороны. Согласно постановлениям Собора 1917–18 гг. патриарх не обладает правом ни приостановить, ни задержать постановления Синода. Протоколы высших церковных установлений обязательны для всех.
— Нашу группу обвиняют в ересях кому как вздумается, — говорит Красницкий, — но, в сущности говоря, мы в церковном отношении безукоризненны и безупречны. Мы знаем, что наше имя известно со скверной стороны не только в России, но и за границей. Это нам понятно. Ведь мы являемся первыми церковными пионерами, которые одни во всем мире признали экономические законы социальной революции. Наше отношение к собственности вооружает против нас. Тем не менее наша группа вызывает к себе интерес. Вселенским патриархом Григорием VII посылается специальная комиссия для выяснения характера и сущности «Живой Церкви». Вселенским же патриархом предложено патриарху Тихону отойти на покой и передать церковное управление Священному Синоду, как органу коллегиальному, соборному,
Переходя к указанию пути для создания церковного единства, докладчик говорит:
— Руководящая роль Синода на Троицком находится в руках монахов. Синод этот существует год. Остановить тихоновское движение он не сумел. Вывести церковь из тупика может лишь белое духовенство. Черное духовенство отрицает социальный прогресс. Только при вынесении всей церковью определенного отношения к экономическим законам социальной революции, которые (экономические законы?!) должны быть поставлены на очередном Поместном Соборе, могут быть нормальные взаимоотношения между государством и церковью.
В прениях по докладу выступают сторонники старотихоновского направления и сектанты.
Гражданин Трифонов — тихоновец — заявил, что все церковные группы «перепутались». Выступавшие сектанты констатировали, что русская Церковь идет к гибели. У церкви есть свои приемы, — говорили старотихоновцы, — и пока есть молитва — церковь жива.
Свою неприязнь к «Живой Церкви» они объясняли отсутствием чувства доверия и симпатии.
Выступил и известный среди церковного и сектантского мира И.М.Трегубов, который, между прочим, в своей речи отметил, что Тихон в беседе с ним сказал, что между ним и Красницким нет деловых взаимоотношений». (Известия, 1924, 21 сентября, № 210, с. 5.)
Одновременно началось «бегство мышей с тонущего корабля»: почтенные протоиереи, профессора богословия — сторонники Красницкого покидали его один за другим. Через неделю в его группе осталось 5 человек. Большинство живоцерковников бросилось к обновленческой церкви. «19 мая 1924 г. б. патриарх Тихон (теперь он опять стал «бывшим») включил меня в состав организуемого им по положению 1917–18 гг. Высшего Церковного Совета представителем от мирян, — писал проф. В.Бело-ликов. — Наблюдая за деятельностью патриарха Тихона в течение трех с половиной месяцев, я пришел к непреклонному убеждению, что он не может отказаться от самодержавно-монархического управления в Русской Церкви, вопреки положению Собора 1917–18 гг., что, составив и утвердив список Синода и Высшего Церковного Совета, каковой был опубликован в «Известиях» 1 июня 1924 г., он в течение трех с половиной месяцев не может по неизвестным причинам открыть деятельность этих учреждений или, по крайней мере, дать объективное объяснение этому. Что патриаршие круги как в Москве, так в особенности в провинции, настраивают широкие массы в том, что будто бы указанные выше учреждения и не будут функционировать, потому что патриарх-де отказывается от них, что, следовательно, и Тихону, несмотря на его высокое положение, доверять особенно нельзя, — я настоящим заявляю, что выхожу из состава Высшего Церковного Совета и никакой работы вместе с Тихоном вести не буду. Вместе с тем заявляю, что, стоя всецело на платформе Собора 1923 г. и будучи идейным обновленцем, я считаю, что Священный Синод Российской Православной Церкви является единственно каноническим органом церковного управления, как по соборному избранию своему, так и по соборному составу». (Известия, 1924, 5/18 сентября, № 214.)
