Большая игра Британия и США против России - Зыкин Дмитрий (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
И вот в 1846 году краковские заговорщики начали восстание на территории «австрийской Польши». Они надеялись поднять и все остальные территории, населенные поляками, включая царство Польское в составе России. Австрийцы быстро и жесточайшим образом подавили это выступление. Провалом закончились и попытки поджечь «русскую Польшу». Армии трех держав-покровителей заняли Краков, и по инициативе Николая I в Берлине состоялся конгресс, призванный решить судьбу Краковской республики. Петербург предлагал присоединить ее к Австрии, что и было сделано. Осиное польское гнездо прекратило существование. Лондон и Париж пытались возмущаться и протестовать, но их демарши были проигнорированы. Во многом можно упрекать Николая I, однако нельзя не признать, что он обладал несгибаемой волей. Злые языки называли это упрямством, но «упрямство» на благо России – это положительное качество.
Между тем в Лондоне вовсе не собирались мириться с усилением России и Австрии, расширившейся за счет земель Краковской республики. Англия, как обычно, действовала чужими руками и поощряла антиавстрийское движение в Италии. 12 января 1848 года при поддержке Лондона восстала Сицилия, а за ней стали подниматься и другие итальянские государства. Их растерявшиеся правители пошли на уступки мятежников и ввели либеральные конституции. Забеспокоился и Париж, французский король Луи-Филипп совершенно справедливо полагал, что либеральная революция перекинется и на его страну. И действительно, 22 февраля 1848 года на парижских улицах появились баррикады, а через два дня Луи-Филипп отрекся от престола. В конечном итоге президентом уже республиканской Франции стал племянник Наполеона – Луи-Наполеон Бонапарт. 13 марта восстала Вена.
Австрийский император Фердинанд I, у которого была репутация слабого и вялого монарха, неожиданно вышел из политической «спячки», отправил в отставку консервативно настроенного канцлера Клеменса Меттерниха и согласился на конституцию. Это успокоило волнения в Австрии, но тут восстала Венгрия. Фердинанд I удовлетворил требования и венгров, и казалось, что спокойствие установилось в Австрийской империи. Но тут итальянцы изгнали австрийские войска из Венеции, которая объявила себя республикой. Примеру Венеции последовал Милан, Неаполитанский король прислал Венеции свой флот.
15 марта начались беспорядки в Берлине, что заставило прусского монарха Фридриха-Вильгельма IV пойти на все уступки, которых требовали от него революционеры [30]. В Дании – то же самое, здесь во главе революции в Гольштейне встал герцог Аугустенбургский.
15 мая 1848 года затихшая было революция в Австрии вспыхнула с новой силой. Забунтовали Молдавия и Валахия, находившиеся в статусе полупротектората России, при формальном главенстве Стамбула. В континентальной Европе бушевал революционный пожар, за ширмой которого стояла, конечно же, Англия.
Николай I прекрасно видел, что следующий «пункт программы» – Россия. Наш монарх, считавший, что не великие потрясения, а промышленное развитие нужны империи, решил вмешаться в европейские события. Он спасал не Европу, а Россию, которую мечтали запалить «доброжелатели». Нам, наблюдавшим «арабскую весну», «Майдан» и прочие оранжевые художества, нетрудно понять логику царя. Параллели видны даже в названии событий 1848 года, которых называли «весной народов».
Сначала Николай I отправил русскую армию в Молдавию и Валахию, так сказать, на всякий случай. Затем по просьбе Вены наши войска двинулись подавлять Венгерское восстание. Нередко можно услышать, что этот шаг противоречил интересам нашей страны, а царю было наплевать на то, что прольется кровь простых русских солдат. Все это ерунда. Распад Австрийской империи приводил к дестабилизации обстановки по границам с Россией. Осколки империи вполне могла прихватить Пруссия и тем самым стать сверхдержавой. Появление нового мощного соседа, традиционно отличающегося агрессивным поведением и милитаризированным образом существования, совершенно невыгодно России. Спасти единство Австрии означало бы сохранить противовес Пруссии.
Ну и наконец, возможный успех Венгрии провоцировал бы на мятеж и поляков. Весной 1849 года русская армия вступила в австрийскую часть Галиции, так чтобы предотвратить проникновение туда революционных отрядов. Затем, пройдя карпатские перевалы, наши вторглись непосредственно в Венгрию. Главными силами командовал сам Паскевич. Противник выставил довольно значительную армию, которая насчитывала около 135 тысяч человек и 400 орудий. Но в русской армии вторжения было 190 тысяч человек, а с австрийцами – 260 тысяч при 1200 орудиях [31]. В результате Паскевичу понадобилось лишь 8 недель, чтобы подавить венгерское восстание.
Отметим, что в русской армии хорошо себя показали стрелковые части, вооруженные нарезными ружьями (штуцерами). Особенно эффективно дальнобойные штуцеры применялись для уничтожения артиллеристов противника. На высоте оказалась и выучка солдат, офицеры продемонстрировали умение маневрировать большими массами людей, да и боевые потери оказались сравнительно небольшими: 708 убито и 2447 ранено. Гораздо опаснее оказались холера и другие болезни, унесшие жизни 10 885 русских [32].
Паскевич, к тому времени уже фельдмаршал, вновь подтвердил свой статус крупного полководца и получил новое задание – к весне 1850 года привести армию в полную боевую готовность. Дело в том, что ухудшились отношения Пруссии и Австрии, конкурировавших за доминирование над множеством полунезависимых германских государств. Николай логично рассудил, что поддерживать надо слабейшую сторону, то есть Австрию, препятствуя созданию единого немецкого государства, ядром которого стала бы Пруссия. К тому же в Берлине, в правящей элите стали распространяться идеи восстановления независимой Польши как барьера против России.
В 1850 году большой европейской войны удалось избежать. Подъем Франции заставил Берлин и Вену заключить соглашение, направленное против Парижа. Враждовавшие и, казалось, неспособные забыть вековые обиды Англия и Франция также начали искать пути сближения друг с другом. Европа стремительно раскалывалась на военно-политические блоки, причем их конфигурации порой принимали самые непредсказуемые формы.
В 1852 году начали складываться первые, еще пока смутные контуры антироссийской коалиции. Дело в том, что 1 марта 1852 года Черногория провозгласила независимость во главе с князем Данило I. Петербург признал его статус, что вызвало недовольство Вены. Там опасались, что примеру Черногории последуют славяне, населяющие Австрийскую империю. Этот факт заставил австрийцев «забыть», что именно Россия спасла их страну от распада, но Николай I считал, что Вена не решится пойти на полный разрыв с Петербургом [33]. Такая фантастическая подлость в его рыцарской голове не укладывалась.
В декабре 1852 года племянник Наполеона Луи-Наполеон, совершивший государственный переворот, провозгласил себя императором Наполеоном III. Помимо нарушения законов Франции, новоиспеченный монарх еще и наплевал на международный договор, запрещавший представителям семьи Наполеона восходить на французский престол. В Европе такие вольности вызвали ропот недовольства. Однако Австрия повозмущалась лишь на словах, в отличие от Николая I, который отказался признавать Наполеона III императором. Новый монарх Франции чувствовал, что его власть не воспринимается как достаточно легитимная, и жаждал военных подвигов.
Ему хотелось показать «величие императорской Франции», продемонстрировать вес на международной арене, а заодно и отвлечь внимание общественности от обсуждения государственного переворота. А тут как раз представился удобный случай. Дело в том, что христиане издавна совершали паломничество к Святым местам, находившимся на территории Османской империи. Петербург покровительствовал православным, а Париж – соответственно, католикам. Нередко возникали споры между конфессиями относительно привилегий и прав верующих, и разрешались они на переговорах с Высокой Портой, то есть с правительством в Стамбуле.
