«Мягкая сила», «цветные революции» и технологии смены политических режимов в начале XXI века - Наумов Александр Иванович
Сам Шарп называет свою стратегию «политическим джиу-джитсу», борьбой, использующей силу противника против него самого. Речь идет об особом процессе, «который может осуществляться в ходе ненасильственной борьбы, меняя баланс сил. Негативные реакции на репрессии против ненасильственно сопротивляющихся граждан политически оборачиваются против оппонентов, ослабляя их властные позиции и усиливая ненасильственное сопротивление. Это может сработать, только когда насилие встречает лишь ненасильственное неповиновение, а не насилие и не отказ от борьбы» [89].
Однако Шарп подчеркивает, что в некоторых случаях ограниченное насилие против диктатуры может оказаться неизбежным. Гнев и ненависть к режиму могут привести к взрыву насилия. Кроме того, некоторые группы могут не согласиться остановить насильственные действия, хотя и признают важную роль ненасильственной борьбы. В таких случаях нет необходимости отказываться от политического неповиновения. Однако требуется как можно дальше развести насильственные действия и ненасильственные [90].
Методология ненасильственного сопротивления Дж. Шарпа и его последователей оказалась крайне эффективной. Секрет успеха кроется, на наш взгляд, в том, что эта стратегия с одной стороны, является типичным воплощением «мягкой силы», а с другой — при определенных условиях позволяет умело сочетать инструменты «мягкой силы» с механизмами традиционной, «жесткой силы», то есть, реализовывать технологии «умной силы». Именно на основе данного теоретического фундамента США осуществили ряд государственных переворотов в зарубежных странах во второй половине прошлого столетия. В начале XXI века эта теория, модернизированная и модифицированная с учетом требований времени, была апробирована на практике в ходе «цветных революций» — «бульдозерной революции» в Сербии, «революции роз» в Грузии, «оранжевой революции» и «Евромайдана» на Украине, «тюльпановой революции» в Киргизии, «жасминовой революции» в Тунисе и «финиковой революции» в Египте.
Как и любое геополитическое явление, «цветные революции» имеют достаточно сложный и многомерный характер, обладая при этом набором определенных характерных признаков. В первую очередь, следует заметить, что существуют как объективные, так и субъективные причины и предпосылки этих «революций». Одной из важных причин возникновения протестного движения в рассматриваемых странах стали социально-экономические проблемы. Если говорить о политических причинах и предпосылках «цветных революций», то главной из них, пожалуй, стала нестабильность политических систем этих государств и сопутствующий этому явлению раскол элит. Среди других причин, приведших к «цветным революциям», следует назвать отсутствие общей идеологии и регионализм. Нельзя забывать и про национально-религиозные и клановые противоречия. Таким образом, необходимое условие осуществления «цветной революции» — наличие социально-экономической и политической нестабильности в стране, сопровождающейся кризисом действующей власти. Безнадежность, отсутствие перспективы, «усталость терпеть» — вот основной двигатель протестного движения. Как очень точно подметила О. Ф. Волочаева, власть в этих странах сама на протяжении долгого периода времени собирала «хворост для костров оппозиции» [91]. Социальной основой протестных движений всех «цветных» революций стала наиболее активная часть общества — недовольные своим положением молодежь и средний класс.
Однако не менее важную роль сыграл и внешний, субъективный фактор. Так, очень значительную роль в начале «цветных революций» сыграли появление и распространение из-за рубежа программ по продвижению демократии. Данный факт позволяет некоторым экспертам говорить о том, что «цветные революции» — это технологии, успешно маскирующиеся под стихийные процессы, отличающиеся почти театральным уровнем драматургии, который западные политологи старательно пытаются выдать за самопроизвольное и стихийное проявление воли народа, внезапно решившего вернуть себе право управлять собственной страной [92]. В основе сценария «цветной революции» лежит североамериканская идеология демократизации, предполагающая экспорт демократии, демократических институтов и ценностей в сопредельные страны [93]. На наш взгляд, именно технологии «мягкой силы» США и их союзников, обрушившиеся на Сербию, Грузию, Украину, Киргизию, Тунис и Египет, и стали ключевыми причинами и одновременно инструментами государственных переворотов, осуществленных в указанных странах.
Во всех «цветных» революциях, к которым относятся и события «арабской весны», обнаруживается один и тот же принцип действий, последовательность технологий и механизм протестных выступлений. По мнению исследователей вопроса, эти события имеют определенную запрограммированную технологию. Отмечаются и особый внешнеполитический почерк и отличительный стиль работы Запада, и строгое соответствие плана любой революции определенному сценарию, и то, каким образом организовывалось и использовалось молодежное протестное движение, которым управляли с помощью технологий рефлексивного управления, указывается на определенные повторяющиеся особенности в подборе и выдвижении революционных лидеров. Наконец, нельзя не согласиться с тем, что в «цветных революциях» начисто отсутствует истинно революционная идеология [94].
Практические все «революции» прошли в своем развитии несколько отчетливых фаз или этапов, что еще раз подтверждает, что они задумывались и контролировались извне, а не были стихийными событиями. «Ненасильственная борьба является сложным инструментом социальных действий, включающим множество методов, ряд механизмов изменений, а также имеющим конкретные требования к поведению, — писал Шарп. — Для того чтобы стать эффективным, в особенности против диктатуры, политическое неповиновение требует тщательного планирования и подготовки. Будущие участники должны понимать, что от них требуется. Необходимо найти нужные ресурсы. Стратегам необходимо заранее проанализировать, каким образом наиболее эффективно применить ненасильственную борьбу». По его мнению, очень важно «определить наиболее эффективные способы свержения диктатуры, определить момент, когда политическая ситуация и настроение народа благоприятны, и выбрать метод начала кампании» [95].
Все этапы «революционной» борьбы прошли в предельно сжатом, ускоренном режиме с использованием новых возможностей постиндустриального и информационного общества, включая преимущества сетевых структур, манипуляцию общественным сознанием посредством мировых СМИ, Интернет-ресурсов и т. п. По сути, и в Сербии, и в Грузии, и на Украине, и в Киргизии, и в Тунисе, и в Египте «революция» состоялась в течение одного, максимум двух месяцев. Характерно, что все «цветные революции» первой волны произошли после выборов, триггером «революционного» процесса стало голосование в столицах этих государств, то есть голосование активной части населения Белграда, Тбилиси, Киева и Бишкека. Большую роль в этом сыграли как раз созданные незадолго до этого молодежные организации. В ходе «арабской весны» ввиду фактического отсутствия института демократических выборов к классической схеме реализации «цветной революции» были добавлены механизмы «управляемого хаоса». Этот деструктивный механизм позволял применять демократические схемы и шаблоны, разработанные изначально для общества западного типа, в условиях традиционных восточных социумов, в своем исходном виде невосприимчивых к пропаганде демократических и либеральных ценностей. Это достигалось путем «атомизации» общества, разрыва связей между отдельными личностями и общиной, внедрения в сознание граждан суррогатного индивидуализма западного типа [96].
