Арии древней Руси - Пензев Константин Александрович (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
И тот же автор сообщает нам, что: «Только у двух крупных тюркоязычных этносов наблюдаются иные способы погребений. Это кыргызы, у которых, исходя из письменных и археологических данных, существовал устойчивый обряд полной кремации взрослого населения; и уйгуры, хоронившие, судя по письменным источникам, умерших по обряду типа вторичной ингумации (Бичурин Н. Я. С. 216, 353)».
Кыргызы сжигали своих умерших, по меньшей мере, до XIV века. С. Г. Скобелев сообщает: «В ходе раскопок кургана № 4, выполненного по обряду кремации и входящего в состав позднесредневекового могильника Койбалы на р. Абакан, были обнаружены необычного вида серебряная и нефритовые (жадеитовые) накладки на ремень, фрагмент бронзового упора для одной из накладок, фрагмент бронзовой пряжки с овальной рамкой и остатками щитка, железный трехперый наконечник стрелы с черешком, имеющим коническую резьбу (как у шурупа), три железные шарнирные накладки несколько необычного вида, другие предметы. Как показывает проведенный анализ, серебряная проволочная накладка, внешне похожая на серьгу, нефритовые накладки в виде прямоугольника, щитка и сердечка, а также щитковая пряжка с рамкой овальной формы наиболее полные аналогии имеют в памятниках эпох Юань (XIII–XIV ее.) и Мин (XIV–XVII ее.) на территории Китая, где они известны как принадлежности пояса чиновника, военачальника и императора. Необычного вида для памятников аскизской культуры X–XIV ее. наконечник стрелы с резьбой на черешке и железные шарнирные накладки на ремень без следов орнаментации и посеребрения позволяют предположить для изученного кургана более позднюю дату, чем для большинства погребений могильника Койбалы, определив ее не ранее, чем XIV в.» (Скобелев С. Г. Кыргызы Среднего Енисея под властью монголов. По археологическим свидетельствам.).
Здесь я прошу обратить внимание читателя на то, что захороненный в кургане № 4 кыргыз очевиднейшим образом занимал высокое общественное положение или в могольской администрации юаньского Китая, или даже в администрации династии Мин (между прочим, последующая за Мин маньчжурская династия Цин считала Мин юаньской династией – «Мины были юаньским народом»; см.: Кюнер И. В. Китайские известия… 1961, с. 259).
Следует кратко напомнить основные черты погребального обряда славян.
Основным видом славянского погребения являлась кремация. Для чего устраивался костер («крада») и на него укладывался покойник. О погребальном костре есть упоминание даже в «Повести временных лет», датируемой обычно вторым десятилетием XII века:
«А Радимичи и Вятичи и Северяне единъ обычай имуть, живяху в лесехъ, якоже и всякий зверь, ядоуще все нечисто, срамословие в них предъ родители и племяни не стыдятся, брады не бывахоу в них, но игрища межи селы, и схожахоуся на игрища и на вся бесовьскаа плясаниа и тоу умыкааху себе жены, с негоже кто свечався, имяхуть же и по две и по три жены. И аще кто оумряше оу них, и творяахоу трызну над ним и по семь творяху кладоу великоу и возлежать на кладу мертвеца и сожгуть и, и посемъ, собравше кости, и вложат в судиноу малоу и поставляхоу на столпехъ на поутехъ, еже творять Вятичи и до сего дне. Сей же обычай имоуть и Кривичи и прочий погани, не ведуще закона Божия, но творяще сами себе законъ» (Типографская летопись, Полное собрание русских летописей, т. XXIV. М.: Языки русской культуры, 2000).
В данном случае «крада» называется летописцем «кладой», но это есть непринципиальная вариация написания. Краду объезжали кругом воины (при погребении вождя, военного руководителя), оглашая окрестности громкими рыданиями, при этом многие царапали и резали себе лицо, выражая тем самым глубокую скорбь по умершему («Кожи кроения, лица драния» – здесь см. статью «Тризна» в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона, о том же у Соловьева).
Так, например, Ал-Бекри в XI веке пишет о славянах:
«И у них (у славян. – К. П.) обычаи подобные обычаям Индийцев (выделено мной. – К. П.). Они граничат с востоком и далеки от запада. И они радуются и веселятся при сожигании умершего и утверждают, что их радость и их веселость (происходит) от того, что его (покойника) господь сжалился над ним (выделено мной. – К. Д.). Жены же мертвого режут себе руки и лица ножами» (Известия ал-Бекри и других авторов о Руси и славянах. Часть 1 // Записки императорской Академии Наук. Том 32. Приложение № 2. СПб., 1879; http://www.vostlit.info).
В жертву при похоронах славянских вождей и знатных лиц приносились рабы, кони, собаки, всякий домашний скот, кроме того, у славян существовал обычай, подобный индийскому «саги» (так индусы называют существовавший у некоторых своих высших каст обычай самосожжения вдов на погребальном костре мужа).
«А когда одна из них (жен покойного. – К. П.) утверждала, что она его любила, то она (по его смерти) прикрепляет веревку, поднимается к ней на стуле, крепко обвязывает себе ею шею; затем вытаскивается из-под нее стул, и она остается повешенной, болтаясь, пока не умрет. Затем ее сожигают, и так она соединяется с мужем» (Известия ал-Бекри и других авторов о Руси и славянах. Часть 1 // Записки императорской Академии Наук. Том 32. Приложение № 2. СПб., 1879; http://www.vostlit.info).
При погребении славянина устраивалась «страна», т. е. поминальное угощение. Специально для этого варилась особая каша: «Существовали специальные виды каши, имевшие только ритуальное назначение: „кутья“, „коливо“ (из пшеничных зерен). Варилась кутья в горшке и в горшке же или в миске подавалась на праздничный стол или относилась на кладбище в „домовику“ при поминовении умерших» (Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. М.: Наука, 1987).
Похороны военных вождей так же сопровождались тризной. Тризна являлась специальным военным обрядом прощания с умершим в виде скачек на конях, борьбы и всяких других военных упражнений рядом с местом погребения. Затем насыпался курган, но подобный способ захоронения был не единственным и предназначался, безусловно, для важных лиц, хотя здесь есть и вариации.
«Из числа таких элементов погребального обряда следует назвать: курганные насыпи, погребальное сооружение в виде человеческого жилища (домовины) и захоронение праха умершего в обычном горшке для еды» (Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. М.: Наука, 1987).
Согласно Рыбакову, обычай кремации умерших появляется у славян практически одновременно с их отделением от общей массы индоевропейцев в середине II тысячелетия до н. э. и существует вплоть до эпохи Владимира Мономаха, итого более двух с половиной тысяч лет. Из этого следует, что кремация есть совершенно оригинальный исконный обряд славян, вовсе ни от кого не заимствованный, а родившийся в очень глубокой древности при формировании собственного славянского мировоззрения.
Первоначально, т. е. до начала трупосожжения, бытовала ингумация в скорченном состоянии, затем, наряду с кремацией, производилась еще и ингумация (на границе степи и леса) в вытянутом положении. Здесь, возможно, существует влияние скифов, с которыми славяне соседствовали.
Итак. Наиболее яркими чертами славянского погребального обряда являются – 1) кремация, 2) резание и царапание рук и лиц, 3) устраивание поминок-стравы и приготовление поминальной каши («кутья», «коливо»), 4) устроение тризны, военного обряда прощания, 5) наcыпание кургана над захоронениями важных особ.
Прошу учесть, что обряд сжигания умерших не был присущ исключительно всем славянским племенам и во все времена, речь идет о наиболее характерном славянком погребальном обычае.
Отражением каких верований является кремация?
Суть дела вполне ясно обрисовал один из русов, упомянутый Ибн-Фадланом в своих записках:
«И был рядом со мной некий муж из русов, и вот я услышал, что он разговаривает с переводчиком, бывшим со мною. Я же спросил его, о чем он говорил ему, и он сказал: „Право же он говорит: „Вы, о, арабы, глупы“… Это (?); он сказал: „Воистину, вы берете самого любимого для вас человека и из вас самого уважаемого вами и бросаете его в прах (землю), и съедают его прах и гнус и черви, а мы сжигаем его во мгновение ока, так что он входит в рай немедленно и тотчас“. Тогда я спросил об этом, а он сказал: „По любви господина его к нему (вот) уже послал он ветер, так что он унесет его за час“. И вот, действительно, не прошло и часа, как превратился корабль и дрова, и девушка, и господин в золу, потом в (мельчайший) пепел. Потом они построили на месте этого корабля, который они вытащили из реки, нечто подобное круглому холму и водрузили в середине его большую деревяшку хаданга (белого тополя), написали на ней имя (этого) мужа и имя царя русов и удалились“ (Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу / Под ред. акад. И. Ю. Крачковского. М.-Л., 1939).
