Черный орден СС. История охранных отрядов - Хене Хайнц (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Все это однако чистый вымысел — подпрапорщик Гиммлер никогда не был на передовой. Ему не была дана возможность проявить себя на поле брани. После полугодовой начальной военной подготовки в Регенсбурге он с 15 июня по 15 сентября 1918 года учился на курсах подпрапорщиков во Фрайзинге и с 15 сентября по 1 октября 1918 года — на пулеметных курсах в Байройте. А через два месяца был демобилизован.
Но, как ни странно, послевоенная неразбериха вроде бы предоставила Гиммлеру шанс сделать военную карьеру. В феврале 1919 года баварский левосоциалистический премьер-министр Курт Айснер погиб от пули офицера. Коммунисты воспользовались этим и провозгласили Баварскую советскую республику. Законное правительство социал-демократов бежало в Бамберг, где стало собирать фрайкор, добровольческий корпус, состоявший в основном из бывших фронтовиков. В апреле 1919 года прибывшие из Берлина регулярные войска рейхсвера и части фрайкора начали готовиться к штурму красного Мюнхена. В небольшой добровольческий отряд лейтенанта Лаутенбахера записался и подпрапорщик Гиммлер. И опять он опоздал: его часть так и не послали в Мюнхен. Однако мужества он все же набрался. 17 июня 1919 года Гиммлер отправил письмо в штаб 11-го пехотного полка с просьбой выдать ему его документы, как он выразился, «в связи с тем, что через несколько дней я поступаю на службу в рейхсвер».
Однако и с рейхсвером ничего не вышло. Дело в том, что утрата высокого покровителя при дворе и растущая инфляция подсказали прагматичному Гиммлеру-старшему единственно правильное решение относительно дальнейшей судьбы сына: Генриху следует выучиться какой-нибудь более солидной и стоящей профессии, например агронома. Несостоявшемуся полководцу пришлось согласиться с предложением отца, тем более что сельское хозяйство его также интересовало. Еще мальчиком он собрал огромный гербарий. В недалеком будущем навязчивую любовь Гиммлера к растениям и травам испытали на себе узники нацистских концентрационных лагерей: Они должны были разводить грядки с травами, так как рейхсфюрер СС ценил их лечебные качества выше традиционной медицины.
Но и карьера агронома оказалась также рожденной под несчастливой звездой: не успел Генрих Гиммлер приступить к обучению в крупном крестьянском хозяйстве под Ингольштадтом, как его свалил тиф. Некий врач Грюнштадт, вынес приговор: «Занятия прекратить на год, затем — очное обучение в учебном заведении». После выздоровления, 18 октября 1919 года Гиммлера зачислили на сельскохозяйственное отделение высшего технического училища при Мюнхенском университете.
Так смогли ли сломить Гиммлера пережитые неудачи? Превратился ли он в «одинокого волка», брошенного всеми на задворках общества, как говорят легенды?
Ни в коем случае! В Мюнхене начался самый светлый, безоблачный период его жизни, ставящий биографов перед загадкой…
Ничто не выдавало в приветливом, всегда готовом помочь, слегка занудливом юноше, жадном до кулинарных наслаждений и выступавшим на мюнхенских маскарадах в костюме турецкого султана Абдул-Хамида, безответно влюбленном в даму по имени Майя Лориц будущего главного экзекутора массового террора.
Безусловно, политика и «игра в солдатики» еще какое-то время занимали его душу. Согласно членскому удостоверению от 16 мая 1920 года он записался в пресловутый мюнхенский «айнвонервер», в связи с чем получил на складе 21-й стрелковой бригады «1 винтовку и 50 патронов к ней, 1 каску, 2 патронташа и 1 мешок для сухарей (старого образца)».
1 декабря 1921 года Гиммлер считал особым днем в своей жизни: пришло сообщение, что ему присвоено звание прапорщика запаса. Совместно с группой националистически настроенных студентов Генриху удалось поучаствовать в подготовке заговора с целью освобождения из тюрьмы некоего графа Антона фон Арко ауф Валлей — убийцы бывшего премьер-министра Баварии Айснера. Однако в связи с заменой смертного приговора графу пожизненным заключением, заговорщики отказались от своего плана. По этому поводу Гиммлер особо расстраиваться не стал. Он невозмутимо записал в дневнике: «Что ж, как-нибудь в другой раз».
Его мучили другие, довольно неприятные проблемы. В ноябре 1919 года Гиммлер вступил в студенческое братство «Аполлон», не зная, как будет совмещать свою новую жизнь с архикатолическими убеждениями, полученными в родительском доме, и чрезвычайно восприимчивым желудком. Дело в том, что церковь запрещала дуэли, а врачи — пивные возлияния, обязательные атрибуты жизни немецких студенческих союзов. Хмельную проблему ему удалось решить сравнительно легко — братство освободило его от употребления пива.
Правда сотоварищи провалили его уже на следующих выборах в братство. Долго не мог «Хайни» найти и партнера по дуэли: очевидно, сокурсники считали его малоспособным и в этой области. Только на последнем курсе, в июне 1923 года нашелся студент, нанесший Гиммлеру шрамы на лице, без которых будущий глава СС не представлял себе тевтонского воспитания.
Гиммлеры всегда были убежденными католиками. Одному из кузенов Генриха — Августу Вильгельму Патину даже удалось дослужиться до каноника престижной мюнхенской церкви Хофкирхе. Да и сам Генрих Гиммлер считался верным христианином. Посещение воскресной мессы являлось для него не внешним ритуалом, а внутренней потребностью. В дневнике он записывал впечатления о каждом посещении им церковной службы, и почти всегда можно было прочесть: «В этой церкви я чувствовал себя особенно хорошо». Когда от девушки, за которой он робко ухаживал, Генрих услышал, что она причащается каждый день, то записал в дневнике: «Это было самое радостное известие, которое я получил за последние восемь дней!»
Однако вступление в студенческое братство несколько изменило отношение Гиммлера к церкви. Разрыв произошел не сразу, но из месяца в месяц становился все глубже. Сначала Генрих пытался сохранить в душе церковные постулаты, но воспитанное в родительском доме стремление к социальному приспособленчеству одержало верх над традицией.
«Я полагаю, что вступил в конфликт с моей религией, — записал Гиммлер в дневник 15 декабря 1919 года. — Хотя, что бы ни произошло, я всегда буду любить Господа, буду ему молиться, я навсегда останусь верным сыном католической церкви и буду ее защищать даже тогда, когда она отвернется от меня».
И это писал человек, который в будущем заставит десятки тысяч эсэсовцев отречься от церкви, человек, который предложит прилюдно казнить папу римского…
Разрыв с церковью не потряс Гиммлера, однако вызвал внутренний дискомфорт. К тому времени его интересы уже перенеслись в сферу мирской суеты. Более чем политика и религия, студента из Ландсхута захватывала полная соблазнов жизнь буржуазного Мюнхена, обеды у фрау Лориц, а также вопросы пола, волновавшие молодежь.
Анна Лориц, вдова оперного певца и содержательница семейного пансиона на мюнхенской Егерштрассе, 9, приходилась Гиммлерам дальней родственницей. Ее дочь Мария (в обиходе — Майя) очень нравилась Генриху, однако ему перебежал дорогу будущий торговец кожгалантереей из Штутгарта Ханс Книпп, оказавшийся более удачливым ухажером. Большая семья Гиммлеров частенько собиралась вместе под гостеприимной крышей пансиона.
«Когда все пятеро „святош“, как мы их называли, появлялись в доме Лориц, там начинался веселый переполох, — вспоминал позже Книпп. — Семья Г. (Гиммлеров) могла быть уверена — у доброй тетки Лориц всегда для них будет накрыт роскошный стол».
«Учишься ли ты танцевать?» — поинтересовался как-то в письме бывший сослуживец по полку Роберт Кистлер. И Гиммлер тут же стал брать уроки танцев, чтобы не спасовать перед красавицей Майей. В январе 1920 года он даже овладел модным тогда «бостоном». Вместе со своим приятелем Людвигом по прозвищу «Лу» он стал завсегдатаем мюнхенских традиционных карнавалов — «фашингов». Даже подобные развлечения Гиммлер считал событиями, достойными записи в дневнике:
"3ал был разукрашен под восточный гарем, — описывал он один из праздников в доме тетки Лориц. — В углу, у камина, — большой шатер для меня и Лу… Фрау Лориц накрыла богатый стол. Сначала подали какао, которое я тут же пролил себе на штаны… "
