Пути народов - Подольный Роман Григорьевич (бесплатные серии книг .txt) 📗
Есть у нас для шума и беспорядка точное определение. «Что это у вас за вавилонское столпотворение?» — может спросить учитель, застывая в дверях расшалившегося класса. Не задумывается он о том, что вспоминает библейскую легенду, которой по крайней мере двадцать пять — тридцать веков. Возгордились когда-то люди и решили построить башню до небес. Так энергично взялись они за дело, что сам господь бог встревожился: почему-то не понравилась ему эта затея. Сказал себе господь бог: «У них у всех один язык, и все, что они захотят сделать, будет для них возможно». И «смешал» он их языки, то есть заставил людей говорить на разных языках. Перестали люди понимать друг друга, начали ссориться и разошлись, оставив башню недостроенной.
Вместе с древней священной книгой иудеев и христиан, Библией, эта легенда обошла почти весь мир. Придумали ее, чтобы объяснить различие языков у разных народов, а с Вавилоном и столпом, то есть башней, легенда оказалась связана по причинам сугубо историческим. Когда-то древний город Вавилон многим поразил воображение кочевых еврейских племен, скитавшихся по окрестным степям со своими стадами овец. В том числе и своим многоязычием и своим грандиозным храмовым сооружением — зиккуратом. Таких зиккуратов было много на берегах Евфрата и Тигра. Они представляли собой ступенчатые срезанные пирамиды со святилищами на верхних площадках. К святилищу вела каменная лестница. Самый большой из таких зиккуратов находился в Вавилоне. Он достигал в высоту 90 метров. Построили эту пирамиду рабы и военнопленные из разных стран. А когда двадцать шесть веков назад очередной вавилонский царь занялся приведением в порядок башни, сильно разрушенной временем, то счел нужным выбить потом на ее стене многозначительную надпись: «Людей многих народов заставил я работать над восстановлением этой башни».
Но в памяти одного из этих народов причина заняла место следствия. Вместо того, чтобы сказать: здесь трудились многие люди многих народов, поэтому вышла такая высокая башня, стали говорить: башня была так высока, что ее создатели разделились на множество народов. Создание башни, которая должна была достичь неба, стало преступлением, за которое господь бог покарал создателей, сделал так, чтобы «один не понимал речи другого». До начала вавилонского столпотворения на земле был один язык, теперь их стало не просто много, но семьдесят два, вероятно, с точки зрения творцов Библии, это число народов уже было чрезвычайно большим.
Как только мир в глазах людей расширился и стало ясно, что языков на самом деле гораздо больше, библейское объяснение потеряло былую ценность даже для тех из ученых лингвистов, кто пытался по-прежнему верить Библии… Потому что требовалось еще объяснить, откуда взялись языки сверх первых семидесяти двух.
А в Австралии была придумана своя легенда о рождении разных языков, свое сказание о вавилонском столпотворении, только без Вавилона, без столпа и вообще вывернутое наизнанку.
Вот эта легенда (с сокращениями, конечно), почерпнутая из сборника сказок и мифов «Люди незапамятных времен»:
«Было время, когда все племена говорили на одном языке. Даже чужие понимали друг друга, и никто не спотыкался на незнакомых словах, и никого не считали глупым, как считают теперь, когда человек не может объясниться с другим человеком, и оба они молчат. Племен было много, а говорили они все на одном языке, и поэтому люди легко делились друг с другом своей мудростью, и все племена жили в дружбе.
Но брачные законы запрещали мужчинам одного племени жениться на женщинах другого…»
И вот было решено эти законы пересмотреть. Однако трем из десятков племен такое изменение законов почему-то не понравилось. Люди этих трех племен устроили, говоря современным языком, обструкцию. Когда все племена собрались для обсуждения новых законов, «племена Черепахи, Лягушки и Ворона начали петь и плясать. Когда кто-нибудь уставал, на его место тут же становился другой».
А согласно обычаю, во время священных плясок никому не разрешалось покидать место этих плясок.
«…Люди стояли и смотрели на пляски, и голод все больше мучил их, и ноги у них подкашивались, и глаза закрывались от усталости. Три дня плясали и пели племена Черепахи, Ворона и Лягушки, и на третий день речь их стала дерзкой и оскорбительной… А так как все племена говорили на одном языке, каждый понимал, что сосед его оскорбляет, и люди настолько разъярились, что вскочили на ноги и начали драться.
Драка между друзьями страшнее драки врагов. Много людей было убито, и племена разошлись в ненависти.
И с тех пор каждое племя решило говорить не так, как говорят другие племена. Каждое племя придумало свой собственный язык, чтобы только соплеменники понимали друг друга».
Просто поразительно это противостояние двух мифов, пытающихся решить одну проблему. В Передней Азии разногласия и беспорядок возникают якобы из-за отсутствия общего языка, а в Австралии — из-за того, что такой язык есть.
Чем это объяснить? Наверное, можно вспомнить, что азиатский миф возник уже в классовом обществе, а австралийский — в доклассовом, и что вражда и войны, случавшиеся между австралийскими первобытными племенами, ни по размаху, ни по жертвам, ни по накалу взаимной ненависти не могли идти ни в какое сравнение с войнами в Старом Свете. Австралийцы большей частью просто боялись слишком ощутимых побед, боялись, что их враги понесут слишком большие потери, и принимали против этого специальные меры.
Взаимное непонимание речи само по себе не могло быть причиной для ссор в Австралии, тем более что там наречия соседних племен обычно взаимопонятны. В Азии же пытались объяснить войны взаимонепониманием, а не реальными обстоятельствами.
Впрочем, в большинстве легенд можно найти хоть какое-то зерно истины, из которого они выросли. И возможно, в рассказе о вавилонском столпотворении, как и в рассказе о нехорошем поведении племен Черепахи, Лягушки и Ворона, сквозь буйный всплеск фантазии проглядывает и реальность — воспоминание о былом единстве предков если уж не всех народов и племен, то хотя бы многих. Или о времени, когда сосед соседа понимал без труда, даже если они принадлежали к разным племенам.
В той же Австралии ко времени заселения ее европейцами вот как обстояло дело на многих территориях.
Племя, живущее на западе области («племя № 1»), понимало язык своего ближайшего восточного соседа («племени № 2»). Живущее еще дальше «племя № 3» уже хуже понимает речь «племени № 1», а уж с человеком из «племени № 4» и вовсе придется выходцу из «племени № 1» разговаривать на пальцах. Но «племя № 2» отлично может договориться с «племенем № 3», а то, в свою очередь, — с «племенем № 4».
Для такой ситуации придуман специальный термин — лингвистическая непрерывность. Есть ученые, которые считают, что когда-то не только в Австралии, но и во всех частях света соседи понимали друг друга, даже говоря на разных наречиях.
Мы твердо знаем, что для Европы, Азии и Африки время такого сходства языков давно минуло, если когда-то оно и было. Даже на соседней с Австралией Новой Гвинее жители одной деревни часто не понимают языка, на котором говорят в ближайшем к ним селении. Это серьезный довод против теории первобытной лингвистической непрерывности.
Ведь сама Австралия во многих отношениях остается не только материком исключений, Австралия еще и материк загадок. Впрочем, о каком материке нельзя сказать последнего?
Вот мы все время говорим об австралийских племенах. Но, оказывается, в науке идет ожесточенный спор о том, сколько в Австралии всего жило племен. И цифры при этом называют весьма отличные друг от друга. Одни специалисты, весьма авторитетные, говорят о пятистах племенах. Другие, не менее солидные, о тридцати пяти. Третьи, наконец, вообще оспаривают само существование у австралийцев племен в том смысле, в каком это слово обычно понимают историки. Ведь у австралийцев не было, например, в большинстве племен никаких систем управления, не было племенных вождей, племенных советов.
