За семью печатями - Сидоров Георгий Алексеевич (мир бесплатных книг .txt) 📗
Глава 37
Суть эволюции вида и зло в повозке добра
Вечером, после ужина, ко мне в библиотеку, где я, вчитываясь в древнерусские тексты, пытался постичь значение некоторых забытых слов, зашёл Горислав.
– Ну что, Юра, пойдём, если, конечно, ты можешь, позанимаемся немного «рукопашкой», – спросил он с порога.
– Опухоль на плече вроде бы спала, – поднялся я со своего места. – Если тебе так интересно, то я не против.
Быстро переодевшись, я направился в импровизированный спортивный зал на веранду. Горислав был уже там. В легком свитере и джинсах он ходил из стороны в сторону, и на руках у него виднелись двойные самодельные боксерские печатки. Не успел я к нему подойти, как он резко развернулся, и мне в лицо полетело два отвлекающих удара левой и мощный удар правой. От ударов левой я инстинктивно отшатнулся, но правая рука Горислава попала в точку. В глазах вспыхнул огонь, и я кубарем полетел на пол. Подобное поведение сына старейшины меня ошарашило. Не понимая, что происходит, я тут же вскочил на ноги и взглянул на Горислава. Глаза молодого помора нагло улыбались.
– Я же говорил отцу, что против хорошего бокса вся ваша потеха никуда не годится, – и, закрывшись, он снова двинулся в мою сторону.
«Так вот оно что? – догадался я. – Молокосос пытается доказать своему отцу, что традиция, которую он хранит, ничего не стоит. Что западный английский бокс намного лучше».
– Видишь, мы не проваливаемся во время ударов, – снова попытался атаковать меня Горислав. – Что ты можешь сделать? А от ног твоих я убегу.
После пропущенного удара, у меня кружилась голова, в разбитом носе стала хлюпать кровь. Держа парня на расстоянии, я обдумывал своё положение.
«Если сейчас превращу его в отбивную, чего он вполне заслуживает, не нарушу ли я закон гостеприимства? Но с другой стороны идёт не обмен знаниями. Передо мной самый настоящий хулиган. И он пытается опять атаковать. Будь что будет! – решил я. – Пусть меня с треском вышвырнут, но таких, как Горислав, надо лечить».
Открывшись, я сделал маятник назад и тут же, в момент атаки боксера, пошёл на скрутке вперёд. Отскочить Горислав не успел. Его удар левой провалился, и я, оказавшись от парня сбоку, обрушил один удар ладонью в его висок, другой – с разворота кулаком в рёбра. На этот раз на полу оказался молодой хозяин.
– И поделом! – внезапно раздался бас Добрана Глебыча.
Оглянувшись, я увидел старейшину, который стоя в дверях наблюдал последние секунды нашего поединка.
– Если ты этого мерзавца, – показал головой на корчившегося на полу сына князь-старейшина, – отправишь к предкам, я не обижусь, Ар. Он заслужил! На, вытри нос, – протянул он мне свой носовой платок. – Не то замараешь свитер.
Я молча взял протянутую мне вышитую тряпку и стал вытирать ею кровь с разбитого носа.
– Удары я контролирую, за Горислава не бойся, – обратился я к склонившемуся над сыном отцу. – Отойдёт.
– Хорошо бы на тот свет! – поднял на меня свои серые глаза Добран Глебыч. – Не знаю, в кого он такой? Валентина говорит, что характером сын пошёл в её двоюродного дядьку. По рассказам Вали, последний был и нахрапист, и не в меру эгоистичен. Вся родня от него страдала. И вот у нас выросло подобное чудо! Давай вставай, ничего с тобой не произошло! – приказал отец сыну. – Это тебе школа! И школа хорошая!
Встав сначала на колени, Горислав медленно поднялся на ноги. Не взглянув ни на меня, ни на отца, держась за рёбра, маленькими шагами направился к двери.
– Ты-то как? – посмотрел на меня Добран Глебыч.
– Голова кружится. Не увидел и пропустил… Мне и в голову не пришло, что он пригласил меня на спарринг.
– Хреновый я хозяин! Вздохнул князь-старейшина. – Сколько у нас живёшь, столько и дерёшься. То в деревне, то в моём доме. И везде находится недоумки, которые ведут себя хуже некуда! Прости, если можешь. Я вот что пришёл, – ещё раз окинул меня взглядом помор. – С тобой сегодня вечером хотят побеседовать наши женщины. Что им сказать?
– Скажи, что я только «за», но надо, чтобы прошла кровь, и ещё мне необходимо переодеться.
– Это-то зачем?
– Помру от жары.
– Понял. Тогда ступай и поторопись. А я пойду, посмотрю, что с моим непутёвым.
Когда я вошёл в библиотеку, в ней уже суетились обе девушки. Они протирали влажными тряпками книги и о чём-то оживлённо между собой говорили. Молча усевшись на своё место, не обращая на них внимания, я на секунду задумался.
«Что-то непостижимое, – невольно вспомнил я поведение Добрана Глебыча на веранде. – Сын явно получил травму, а отец этому даже рад. На первом месте у него истина и справедливость! И не важно, что это его кровинка! Наверное, всё правильно, так в здоровом обществе и должно быть. В здоровом, но не в том, откуда я приехал…»
– Что-то у тебя, Гера, вид не очень! – вернула меня к действительности Светлена. – То, что нашего братца отделал, не переживай, это ему на пользу. Мы не в обиде, и мама Валя тоже.
– На праздник он теперь не поедет, – добавила от себя Светлада. – Похоже, ты ему ребра сломал.
– Рёбра? Вроде удар был не сильный…
– Значит, они у него, как у курицы. Он у нас петух – так ему и надо! Ещё в школе пошёл в секцию бокса, занимался им в Архангельском, потом в Питере. Стал кандидатом в мастера и после нескольких побед над такими петухами, как сам, совсем распоясался… Решил, что лучше бокса никакой боевой системы нет и быть не может.
– На самом деле, если у боксера сильные невидимые удары, он страшен, – сказал я.
– Особенно, когда внезапно атакует, – сузила глаза Свет- лада.
На её реплику я улыбнулся.
– Ты права, нос мне твой брат расхлестал…
Не успел я закончить, как в библиотеке появилась во всей своей красе Ярослава. Она оценила взглядом меня и, улыбнувшись, сказала:
– Всё хорошо, ребята! А тебе, Юра, надо сказать спасибо! Наш придурок жить будет. Не беспокойся! Только плохо ты его отдубасил. Всё пытается доказать отцу, что ты добился победы случайно.
– Правду говорят: горбатого могила исправит!
– Почему он видит в воинском искусстве только инструмент насилия? – спросил я Ярославу прямо.
– Потому что очень эгоистичен. Эгоизм, Юра, надо относить к психическим заболеваниям. Собственно наши предки его таковым и считали. Если ты эгоист, значит, автоматически шудра-холоп и твоё место на социальной помойке, а не среди свободных граждан. Ну ладно об этом, нам надо тебе рассказать о высоком чувстве человеческой любви, и о том, как такая любовь не только строила семьи древних, но и управляла их миром.
Усевшись удобнее, Ярослава в присущей ей манере, бросив взгляд на оставивших свою работу девушек, сказала:
– Добран кратко и, думаю, доходчиво тебе объяснил, что такое влюблённость и чем она отличается от настоящего высокого чувства.
– Мы говорили с ним о любви под знаком «плюс» и знаком «минус», – напомнил я. – Но о самой любви, которую ты называешь высокой, речи у нас не было.
– Чтобы понять, что это такое, давай вспомним любовь маленьких детей. Часто её можно увидеть в яслях. Интересно, что мальчик из всех окружающих его девочек выделяет одну, от силы двух. К остальным детям женского пола он относится ровно. Для него они почти как мальчики. Иногда он с ними ссорится и даже их обижает. Влюбляются в детских яслях и маленькие девочки. Как проявляется детская любовь? Дети дарят друг другу подарки и всячески помогают друг другу. Например, мальчик, если девочка что-то строит из песка, принимает участие в её творчестве, в свою очередь девочка, увидев, что мальчик запачкал свои носки или рубашку, с удовольствием может постирать ему и то, и другое. Когда дети любят друг друга, то с радостью дарят объекту своего обожания самые дорогие игрушки и об этом никогда не жалеют.
– Ничего не требуя взамен, – заметила Светлена.
– И никаких сексуальных чувств они при этом друг к другу не испытывают. Так как феромоны в их организмах не выделяются. Глубина же детских чувств такова, и об этом знают многие психологи, что дети друг за друга могут пожертвовать своей жизнью. Часто мальчик, потеряв свою подругу, не может этого пережить и кончает жизнь самоубийством, то же самое легко делает и девочка. Вот он, пример высокой, чистой, бескорыстной человеческой любви! Надо учиться любви у наших детей!
