Иудейская война - Флавий Иосиф (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
Глава девятая
Распоряжения Цезаря по вступлении его в город. – Число взятых в плен и погибших. – О бежавших из подземелья, в числе которых были и тираны Симон и Иоанн.
1. Когда Тит вступил в город {30}; он дивился его могучим укреплениям, в особенности же тем трем башням, которые тираны в своем безумии покинули. Рассматривая вышину массивного сооружения, чудовищную величину каждого камня и тщательность сочленения их, он воскликнул: «Мы боролись, покровительствуемые Богом; только он мог оттолкнуть иудеев от таких крепостей, ибо что значили бы человеческие руки или машины против таких башен?» В этом роде он еще долго беседовал со своими друзьями. Пленников, брошенных тиранами в крепости, он выпустил на свободу; остальную часть города он разрушил, стены срыл, но те башни он оставил нетронутыми, в память покровительствовавшего ему счастья, которое предало в его руки и непобедимое.
2. Так как солдаты уже устали от резни, а между тем появлялись еще огромные массы иудеев, то Тит отдал приказ убивать только вооруженных и сопротивляющихся, [412] всех же других брать в плен живыми. Но вопреки приказу солдаты убивали еще стариков и слабых; только молодых, крепких и способных к труду они загнали на храмовую гору и заперли их в женском притворе. Надсмотрщиком над ними Тит назначил своего вольноотпущенника, а другу своему Фронтону он поручил решить участь каждого из них по заслугам. Последний казнил мятежников и разбойников, выдававших друг друга, и выделил самых высоких и красивейших юношей для триумфа. Из оставшейся массы Тит отправил тех, которые были старше семнадцати лет, в египетские рудники, а большую часть раздарил провинциям {31}, где они нашли свою смерть в театрах, кто от меча, кто от хищных зверей; не достигшие же семнадцатилетнего возраста были проданы. В те дни, когда Фронтон решал участь пленников, 11 000 умерло от голода; одни вследствие того, что стражники из ненависти не давали им есть, а другие потому, что сами отказывались от предложенной им пищи. Независимо от этого, прямо не хватало хлеба для такой массы людей.
3. Число всех плененных за время войны доходило до девяноста семи тысяч, а павших во время осады было миллион сто тысяч. Большинство их было родом не из Иерусалима; ибо со всей страны стекался народ в столицу к празднику опресноков и здесь был неожиданно застигнут войной, так что густота населения породила прежде чуму, а скоро после нее – голод. А что город мог вмещать такую массу людей, явствует из переписи при Цестии. Последний, чтобы показать Нерону, считавшему иудейский народ совсем малозначащим, как велика степень процветания города, поручил первосвященнику по возможности привести в известность численность населения. Так как тогда наступал праздник Пасхи, когда от 9 до 11 часа приносят жертвы, а вокруг каждой жертвы собирается общество из девяти человек по меньшей мере, но часто и из двадцати (ибо одному нельзя поедать эту жертву), так сосчитали жертвы, и их оказалось 256 500. Если положим на каждую жертву только по десяти участников, то получим 2 700 000 {32} – и то исключительно чистых и освященных, ибо прокаженные, одержимые семятечением, женщины, находившиеся в период месячного очищения, и вообще нечистые не допускались к участию в этой жертве, равно как и являвшиеся для поклонения неиудеи.
4. Большая часть этой массы людей прибыла извне: сама, следовательно, судьба устроила таким образом, что весь народ очутился запертым, как в темнице, и неприятельское войско оцепило город, битком набитый людьми. Размеры [413] гибели людей превысили все, что можно было ожидать от человеческой и божеской руки. Из тех, которые и теперь еще появлялись, римляне одних убивали, а других брали в плен. Они разыскивали скрывавшихся в подземельях и, раскапывая землю, убивали всех там находившихся. В этих же минах найдено было свыше 2000 мертвых, из которых одни сами себя убили, иные друг друга, а большая часть погибла от голода. При вторжении в эти подземелья на солдат повеяло страшным трупным запахом, так что многие, как пораженные, отскочили назад; другие же, которых жадность к наживе влекла вперед, топтали кучи мертвых. И действительно, в этих пещерах находили массу драгоценностей, а корысть оправдывала всякие средства к их добыванию. Из подземелий были извлечены, наконец, пленники, брошенные туда тиранами, которые и в самые последние минуты упорствовали в своих жестокостях. Но и им обоим Бог воздал по заслугам. Иоанн, который вместе со своими братьями терпел голод в подземелье, попросил, наконец, у римлян так часто отвергнутой им милости; Симон же сдался после того, как вынес еще упорную борьбу, которая будет описана ниже. Симон был предназначен для триумфальной жертвы, а Иоанн – к пожизненному заключению. Римляне, наконец, предали огню и отдаленнейшие части города и срыли стены до основания.
Глава десятая
Город, пять раз прежде завоеванный, теперь во второй раз подвергся разрушению.
Таким образом, на втором году царствования Веспасиана, в 8-й день месяца гарпея, Иерусалим был завоеван. Пять раз он был прежде покорен, причем один раз также разрушен. Раз он был взят царем египетским Асохеем, затем Антиохом, после Помпеем, а за ним Сосием сообща с Иродом. Во всех этих случаях город был каждый раз пощажен; но еще до них он был завоеван вавилонским царем и им же разрушен спустя 1468 лет и шесть месяцев после его основания. Первый основатель города был ханаанский владетель, имя которого на туземном языке означает «Праведный царь» {33}, каким он был и на самом деле. Поэтому он был первым жрецом Бога, которому основал святилище, причем город, [414] называвшийся прежде Солима, был им же переименован в Иерусалим {34}. Позже иудейский царь Давид изгнал хананеев из города и населил его своими соплеменниками. 477 лет и 6 месяцев после него город был разрушен вавилонянами. От царя Давида, первого иудейского царя в Иерусалиме, до разрушения, произведенного Титом, прошло 1179 лет, а от первоначального основания до последнего завоевания 2177 лет {35}. Ни древность города, ни неимоверное богатство его, ни распространенная по всей земле известность народа, ни великая слава совершавшегося в нем богослужения не могли спасти его от падения. Таков был конец иерусалимской осады. [415]
Седьмая книга
Глава первая
Разрушение всего Иерусалима, кроме трех башен. – Тит в собрании превозносит всех своих воинов, раздает им награды и многих распускает.
1. Войско не имело уже кого убивать и что грабить. Ожесточение не находило уже предмета мести, так как все было истреблено беспощадно. Тогда Тит приказал весь город и храм сравнять с землей; только башни, возвышавшиеся над всеми другими, Фазаель, Гиппик, Мариамма и западная часть обводной стены должны были остаться: последняя – для образования лагеря оставленному гарнизону, а первые три – чтобы служить свидетельством для потомства, как величествен и сильно укреплен был город, который пал перед мужеством римлян {1}. Остальные стены города разрушители так сравняли с поверхностью земли, что посетитель едва ли мог признать, что эти места некогда были обитаемы. Таков был конец этого великолепного, всемирно известного города, постигший его вследствие безумия мятежников.
2. В качестве гарнизона Тит назначил десятый легион и несколько отрядов конницы и пехоты. По окончании всех военных действий он пожелал поблагодарить все войско за его военные подвиги и в отдельности вознаградить достойным образом тех, которые выдвигались из среды других. Посреди бывшего лагеря для него построена была трибуна, которую он занял вместе с главнейшими начальниками, и вслух перед всем войском сказал: «Благодарю, много раз благодарю вас за вашу преданность мне, оставшуюся неизменной до сих пор. Хвалю ваше послушание и личную храбрость, которую вы, невзирая на многочисленные и великие опасности, выказывали в продолжение всей войны, чтобы, [416] насколько это зависело от вас, расширить господство вашего отечества и тем ясно показать миру, что ни численное превосходство, ни могучие крепости, ни величина города, ни слепая безумная отвага и зверская свирепость врага не могут устоять против могущества римлян, хотя бы даже одни или другие из наших врагов во многом покровительствуемы были счастьем. Хорошо, – продолжал он, – что долго длившаяся война, благодаря вам, окончилась, и что все желания, какие мы лелеяли в начале войны, теперь исполнились. Но еще приятнее и достопамятнее должно быть для вас то, что правителей и руководителей римского государства, которых вы избрали и дали отечеству, все встречают с радостью, охотно подчиняются их распоряжениям и к вам питают признательность за избрание их. Удивления и любви преисполнен я ко всем вам; ибо я знаю, что каждый из вас ревностно исполнял то, что мог. Но тех из вас, которые благодаря своей превосходной силе особенно отличились на войне, украсили свою жизнь геройскими подвигами и своими успехами возвеличили славу моего войска, – тех я хочу вознаградить теперь достойным образом. Всякий, старавшийся делать больше других, да получит заслуженную награду. Об этом я больше всего забочусь, как вообще мне гораздо приятнее награждать доблесть моих соратников, чем наказывать их погрешности».
