Хрестоматия по истории СССР. Том 1 - Тихомиров М. Н. (лучшие книги онлайн txt) 📗

Начальные люди у тех стрелцов головы и полковники, да полуголовы, сотники, пятидесятники, десятники; а выбирают в те головы и в полуголовы и в сотники из дворян и из детей боярских, а в пятидесятники и в десятники из стрелцов. А денежного жалованья идет тем началным людем: полковником рублев по 200; полуполковником рублев по сту или по 80 рублев; сотником по сороку и по 50 рублев, а за которыми есть поместья и вотчины многие, и у них из денежного жалованья бывает вычет, сметя против крестьянских дворов; десятником, и пятидесятником, и стрельцом, идет жалованье по 15 и по 13 и по 12 и по 10 рублев человеку, на год. Да им же хлебного жалованья: десятником и пятидесятником по 18 и по 20 чети человеку, стрельцом по 15 четвертей человеку, на год, от малого и до великого всем ровно. Да им же соли: пятидесятником по 5 пуд., десятником по 3, стрельцом по 2 пуда, на год. Да им же всем дается на платье ис царские казны сукна, ежегодь.

А на вахту ходят те приказы посуточно; и на царском дворе и около казны з головою стрелцов ца стороже бывает по' 500 человек, а досталные по городом, у ворот, по 20 и по 30 человек, а в иных местех и по 5 человек; а чего в котором приказе на вахту не достанет, и в дополнок берут из иных приказов. А в праздничные дни, которой приказ стоит на вахте, и им с царского стола «дет, в те дни, корм и питье доволное.

А как царь или царица, ходят в походы, и которые стрелцы стоят на вахте и на дворе царском, провожают царя или царицу и встречают у Земляного города, без мушкетов, с прутьем; и идут подле царя или царицы, по обе стороны, для проезду и тесноты людской.

Их же стрелцов, посылают на службы в полки з бояры и воеводы, приказа по два и по 3 и болши, по войне смотря. А как их убудет на Москве или на службе, и вновь, вместо тех убылых, прибирают из водных людей; и бывают в стрелцах вечно, и по них дети, и внучата, и племянники, стрелецкие ж дети, бывают вечно ж. А как бывает на Москве пожарное время, и они, стрелцы, повинни ходить все на пожар, для отниманья, с топорами и с ведрами, и с трубами медными водопускными, и з баграми, которыми ломают избы. А после пожару бывает им смотр, чтоб кто чего пожарных животов захвати, не унес, а кого на смотре не объявитца, бывает им жестокое наказание батоги.

Таким же обычаем в болших городех, где бывают бояре и воеводы з дьяки, стрелцов приказа по два и по три, а в ыных местех по одному; и жалованье им идет мало менши московских, а на платье сукна посылаются в три и в четыре года…

Поместной Приказ; а в нем сидит околничий, да думной дьяк, да два дьяка. А ведомо в том Приказе всего Московского государства земля, и что кому дано поместья и вотчин, и кто у кого вотчину купит и кому вновь что дадут, указ и записные Книги в том Приказе…

Приказ Болшие Казны; а ведает тот Приказ боярин тот же, что и Стрелецкой Приказ ведает, а с ним товарыщ думной дворянин, да два или три диака. И в том Приказе ведомы гости, и гостиная и суконная сотня, и серебряного дела мастеры, и многих городов торговые люди; и собирают з гостей и с торговых людей, и которые городы ведомы в том Приказе, и тех городов с крестьян и з бобылей, тягло, и подати, и откупы, и иные поборы, ежегодь; и соберется тех доходов с 300 000 рублей. А выдают те денги на всякие ж расходы, где доведетца.

Да в том же Приказе ведом Денежный двор, а в нем сидит для досмотру денежного дела, дворянин да диак. А делают денги серебряные мелкие: копейки, на одной стороне царь на коне, а на другой стороне подпись: «царь и великий князь», имя царское и титла самая короткая; половина копеек, на одной стороне человек на коне с саблею, на другой подпись царская, такая ж, что и на копейках; полушки, четвертая доля копеек, денег половина, на одной стороне голубь, а на другой написано: «царь», из ефимочного серебра, ежегодь. А привозят ефимки [154] и серебро, прутовое и тянутое к Архангелскому городу, из Галанской земли, и из Венецыи, и из Любка² и из Амбурка³; а покупают они на те ефимки всякие товары ис царские казны, или серебро ж меняют на всякие товары, а берут те ефимки у них за товары, и серебро против ефимков по четыре гривны и по 14 алтын ефимок, а товары царские ставят дорогою ценою, и ис тех ефимков, или ис серебра, в серебряных денгах царю бывает прибыль великая, потому Что ефимки и серебро приходит дешевою ценою, а в деле московских денег выходит из ефимка по дватцати по одному алтыну по две денги, и от всякого ефимка прибыли царю по 7 алтын по 2 денги и по осми алтын; так же и пошлину у Архангелского города и в ыных порубежных городех емлют с чюжеземцев ефимками ж, по такой же малой цене…

И всего на Москве, кроме городовых и патриарших приказов и таможень, 42 приказа; а дьяков в тех приказех и по городам с воеводами со 100 человек, подьячих с 1000 человек. А устроены приказы на царском дворе: Тайных Дел, Приказ Большого Дворца, Мастерские Полаты, Оптекарской; Серебряного и Золотого Дела, Оружейной, Монастырской; и досталные все приказы устроены от царского двора поодаль, на площади за церквами…

152. «КРАТКОЕ И ПРАВДИВОЕ ОПИСАНИЕ ОПАСНОГО МЯТЕЖА, ПРОИСШЕДШЕГО СРЕДИ ПРОСТОГО НАРОДА В МОСКВЕ 2 июня 1648 г.»

Восстание 1648 года в Москве произвело большое впечатление не только в самом Русском государстве, но и за рубежом. Вскоре после восстания появилась в Голландии небольшая книжка, рассказывающая о московских событиях 1648 года. Здесь приводится это сочинение в русском переводе, по изданию «Новый источник для истории Московского восстания 1648 г.» («Чтения в Обществе истории и древностей российских», кн. I, 1893).

Был в городе Москве высокий вельможа, по имени Леонтий Степанович Плещеев, который во вверенной ему должности проявил жестокость и несправедливость в делах, касавшихся простого народа, почему весь мир, вместе с чернью, неоднократно умолял его царское величество и с глубочайшим смирением просил, чтобы этот Плещеев (который часто без всякой вины подвергал пытке и жестокой казни людей, к коим не благоволил, под тем предлогом, будто они совершили то или другое преступление) был отставлен за свою жестокость и несправедливость и чтобы его место было передано какому-нибудь другому, скромному и дельному человеку. Когда, наконец, после многократных челобитий со стороны простого народа его царское величество повелел заключить в тюрьму вышеупомянутого Плещеева и подвергнуть его пытке, тогда стараниями Бориса Ивановича Морозова (который, как очень знатный человек и воспитатель или домоправитель его царского величества, был в большом почете и милости и который и прежде особенно благоволил к Плещееву, был с ним в тайном соглашении и в описываемом деле помогал ему) делу дан был такой оборот, что слуги Плещеева, как это, впрочем, там [в Москве] водилось, были подвергнуты пытке и наказанию вместо своего господина. А он, Плещеев, благодаря ходатайству Морозова и тому, что представил все дело так, как будто он был обвинен вследствие ненависти и несправедливого гнева к нему [Плещееву] черни, желавшей его гибели, был выпущен на свободу, и все дело улажено. Но простой народ был этим недоволен и продолжал настойчиво бить челом его царскому величеству, прося его вспомнить, как много раз до сих пор этот Плещеев проявлял свою жестокость, чтобы весь мир не был разоряем ради одного человека. Но и на этот раз народ ничего не достиг.

Между тем, его царское величество отправился 17 мая из Москвы к Троице, где находится прекрасный монастырь, названный в честь святыя троицы и отстоящий в 12 милях от Москвы, на ежегодное богомолье, чтобы присутствовать там при богослужении, и 1 июня возвратился оттуда в город Москву, причем его по обыкновению с обеих сторон сопровождали стрельцы и проводили до города. Простой народ по местному обычаю вышел навстречу из города на некоторое расстояние с хлебом и солью, с пожеланием всякого благополучия, просил принять это и бил челом о Плещееве; однако его не только не выслушали, но даже стрельцы отогнали его плетьми. По приказанию Морозова, который начальствовал над стрельцами, как бы замещая царя (государевым именем), 16 человек из числа челобитчиков были посажены в тюрьму. Тогда остальные хотели бить челом относительно Плещеева супруге его царского величества, которая следовала за ним приблизительно через полчаса, причем за ней пешком шел Морозов, но челобитье не было принято, и просившие были разогнаны стрельцами, как и раньше. Крайне возмущенный этим народ схватился за камни и палки и стал бросать их в стрельцов, так что даже отчасти пострадали и получили раны лица, сопровождавшие супругу его царского величества, и в числе их Порсерский [?]. При этом неожиданном смятении супруга его царского величества спросила Морозова, отчего происходит такое смятение и возмущение, почему народ отваживается на подобные поступки, и что в данном случае нужно сделать, чтобы возмутившиеся успокоились. Морозов отвечал, что это — вопиющее преступление и дерзость, что молодцов целыми толпами следует повесить, что, без сомнения, было бы и в самом деле над ними вскоре исполнено, если бы вся толпа на следующий день не помешала этому своим челобитьем и не выпустила их снова на свободу.