Июнь 41-го. Окончательный диагноз - Солонин Марк Семенович (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Впрочем, все эти частности не стоит превращать в «дымовую завесу», закрывающую от нас главное. А главное — это, что у немецких и советских танкистов оказались качественно разные противники. Немецкая 8-я пехотная дивизия встретила контрудар 29-й тд на марше, а встречный бой с танками — это худшее, что может произойти с пехотой, у которой в таком случае нет ни укрытий, ни подготовленных огневых позиций для ПТО, ни времени для создания всего этого. И тем не менее — истошный вопль «Танки! Окружают!» так и не раздался. Раздались четкие команды, которые отдали командиры и выполнили подчиненные.
Здесь я предлагаю прервать на минуту наше строго документальное повествование и обратиться к источнику, заведомо предвзятому и неточному. В 1942 г. в Германии была издана книга некого Хорста Слесина «Солдаты против смерти и дьявола. Наша борьба в СССР. Дневник солдата». Автор был штатным пропагандистом вермахта (что отчетливо сказалось на содержании и интонации текста), и книга его предназначалась прежде всего для «военно-патриотического воспитания молодежи». Тем не менее, взглянем на то, как бой у м. Конюхи выглядел с близкого расстояния:
«Приготовления к обороне заканчиваются за несколько секунд. Чрезмерная поспешность и возбужденные приказы уничтожили бы психологический настрой, который является необходимым и лучшим оружием в бою. Офицер противотанкового подразделения, как только первые снаряды были выпущены, спокойно достает сигарету и просит у своих солдат огня; это оказывает на них больший эффект, чем простые приказы… Трясясь и грохоча, подъезжают наши «штурмовые орудия». Хотя их немного, только одна батарея (т. е. всего 6 самоходок. — М.С. ) , они — самое тяжелое оружие в бою против танков. «Штуги» подъезжают к дороге справа и слева. Теперь мы должны ждать…
Мы слышим грохот двигателей, скрежет и лязг танковых гусениц… Ближе, еще ближе. Теперь видна каждая деталь. Их башни поворачиваются, потому что они ищут нас. Ревущие, скулящие и лающие выстрелы! Трассирующие снаряды из противотанковых пушек дотягиваются до противника своими огненными «пальцами». Более низкий гром «штурмовых орудий». Пять советских танков были буквально искромсаны и разорваны на части… Оставшиеся советские танки включились в битву и упрямо ведут обстрел по нашим позициям через свои уничтоженные и подбитые танки…
Поднятая пыль, пороховой дым и дым от горящего масла скрывают нас. Русские неистово стреляют из пулеметов и орудий. Противотанковая пушка с правой стороны дороги подбита. Осколки, сталь и кровь с грязью падают на желтый песок. Русский танк катится вперед — 40 метров, 30 метров… Страх душит горло. Разрушающий удар — огонь, пластины брони, орудийный ствол, человеческие тела, горящее масло и плотный, черный дым, который милостиво скрывает картину ужаса… Огонь стихает, потому что мы не имеем больше целей. Последние танки развернулись и скрылись. Одиннадцать горящих факелов, охваченных огромными столбами дыма, засоряют поле…» [415]
Не пытаясь извлечь слишком многое из этой напыщенной агитки, стоит все же обратить внимание на один момент — в нарисованной картине боя совершенно невозможно разглядеть полторы-две сотни атакующих советских танков, их явно меньше, всего несколько десятков. И это очень странно. Никакой пропагандист не станет занижать состав сил побежденного противника, скорее наоборот…
В оперативных документах вермахта бой у м. Конюхи описан крайне скупо. В итоговой сводке за день 22 июня командования 9-й Армии читаем: «8-я пехотная дивизия своим правофланговым 84-м пехотным полком ведет тяжелый бой у н.п. Конюхи; противник контратакует танками». [410] Утром 23 июня 8 АК доложил о том, что в боях за Гродно подбито 80 советских танков, вечерняя сводка (к 22–00 23 июня) это число увеличила: «Количество подбитых 22.06 танков противника по сравнению с сегодняшними утренними сводками и на основании последних данных выросло до 105–110». [412] Со всеми оговорками, касающимися неизбежного завышения потерь противника, нельзя не заметить, что такие цифры подбитых в одном бою советских танков в документах вермахта встречаются крайне редко [134]. Остается предположить, что бой у м. Конюхи, действительно, был ожесточенным и продолжительным (в пропагандистской версии, процитированной выше, он длится 11 часов), и танкисты полковника Студнева отчаянно пытались выполнить поставленную задачу.
В докладе командира 11 МК бой, состоявшийся 22 июня, описан как-то странно, хотя и вполне оптимистично: «В первых же атаках наших танков противник понес большие потери в танках (?) и в последующих боях при появлении наших танков уходил за свою обороняющуюся пехоту… Немецкие танки после встречи 22 июня с 29-й ТД, понеся потери около 30 танков (даже если под словом «танки» понимать самоходные «штурмовые орудия», то непонятно — где их нашли в таком количестве? — М.С. ) , отошли и использовались как ПТО, [действуя] из-за масок и укрытий». Из доклада следует, что в бою у м. Конюхи были задействованы и тяжелые танки КВ («2 танка КВ погибли в 1-й день на рубеже южнее Сопоцкин. Один танк опрокинулся и утонул в болоте, второй был подбит в ходовую часть» ). [414] Опять же странно, что Х. Слесин никак не упоминает встречу с советскими бронированными гигантами — хотя такой сюжет очень бы украсил его драматичный рассказ о бое у м. Конюхи.
В конкретных подробностях того боя остается еще много неясного, конечный же результат сомнений не вызывает — захватить Гродно с ходу, в первый день наступления, немцам не удалось. К сожалению, выигранные дорогой ценой полдня не были использованы с толком, для подготовки к обороне города. Несмотря на категорический приказ Военного совета Западного фронта («Командующему 3-й армией. Вам надлежит всеми мерами прочно удержать Гродно» ), штаб 3-й Армии поздним вечером 22 июня переместился в Лунно (40 км на юго-восток). Огромные военные склады в Гродно были потеряны, в лучшем случае — взорваны. Так, 25 июня начальник оперативного отдела штаба ЗФ генерал-майор Семенов докладывает в Москву: «Взрыв артсклада № 856 в Гродно подтверждаю. Поджог склада [с] последующим взрывом от огня произвел начальник склада по приказанию командующего 3-й Армии. От бомбардировки склад не пострадал, известно, что всего из склада войскам выдано 10–12 вагонов боеприпасов, остальные до 250 вагонов уничтожены». [443]
При беспорядочном отходе не были даже толком разрушены мосты через Неман. Итоговая оперативная сводка штаба 8 АК вермахта за 23 июня констатирует: «Автомобильный мост в Гродно, слегка поврежденный, снова восстановлен и способен выдерживать грузы до 16 т… у железнодорожного моста в Гродно взорван средний пролет, опоры моста целы». Оперсводка штаба 8-й пехотной дивизии от 22–00 23 июня содержит и такое, возможно спорное, суждение: «Исходя из того факта, что важный [транспортный] узел Гродно арьергардом противника больше не обороняется, а взрыв моста, по всей видимости, проводился небрежно, можно сделать вывод, что в течение вчерашнего дня боевой дух противника начал падать. Создается впечатление, что наш вчерашний успех возымел на русское командование большее воздействие, чем на стойкость отдельных русских солдат…» [412]
Замысел операции
К исходу дня 22 июня в полосе Западного фронта сложилась следующая ситуация. Севернее Гродно противник (161-я пд, 28-я пд) форсировал Неман и развивал наступление на восток, практически не встречая организованного сопротивления. В районе Гродно наступление немецкой 8-й пехотной дивизии было приостановлено контрударом 29-й танковой дивизии, при этом 85-я стрелковая дивизия смогла относительно организованно отойти на рубеж реки Лососьна. 256-я пехотная дивизия 20-го армейского корпуса вермахта, отбросив 27-ю стрелковую дивизию на южный берег р. Бебжа, заняла Домброва и Новый Двор; как отмечается в ЖБД корпуса, «за исключением боев за ДОТы у Kрасне наши потери очень невелики по сравнению с достигнутым успехом». [411] Успехи 162-й пехотной дивизии были не столь впечатляющи — в тяжелом многочасовом бою («противник упорно обороняет свои позиции в ДОТах и использует снайперов на деревьях» ) немцы форсировали августовский канал и к вечеру заняли г. Августов.
