Черные кабинеты. История российской перлюстрации, XVIII — начало XX века - Измозик Владлен Семенович
Таким образом, Департамент полиции получил из письма обширную информацию о положении в социал-демократическом движении, но особенно интересным было указание на просьбу связаться с «Северным союзом». Н.К. Крупская датировала свое письмо 21 марта по новому стилю (8 марта). Уже через десять дней (!) оно было полностью расшифровано в Департаменте полиции. Шифром оказалось стихотворение С.Я. Надсона «Друг мой, брат мой…»[1219].
18 марта 1902 года начальник Особого отдела ДП Л.А. Ратаев писал помощнику начальника Московского охранного отделения Л.П. Меньщикову в Киев:
М[илостивый] г.[осударь] Леонид Петрович! Поспешаю препроводить Вам для соображений и для самой тщательной разработки копию расшифрованного химического письма с подписью «Катя» (по почерку Апполинария Хворостанская [неверно] …) по конспиративному адресу Рябова в Самару. Это письмо, если им надлежащим образом воспользоваться, может дать в наши руки всю организацию «Искры». Господин директор [С.Э. Зволянский] признает в высшей степени желательным, дабы Вы приняли на себя трудную и чрезвычайно деликатную задачу самолично поехать в Воронеж и в качестве нелегального заграничного делегата отправиться по указанному адресу и с надлежащей явкой вступить в сношения с американцами и таким путем добраться до «Северного Союза»… Предлогом для явки может послужить хотя бы известие о кончине «Акима», т. е. типографии, или же об аресте [А.А.] Квятковского с компанией.
Сообщая об изложенном, обязываюсь пояснить некоторые псевдонимы: «Грач» — есть очевидно задержанный в Воронежской губернии Николай Эрностов Бауман, действовавший в Москве еще осенью…; «Дементьев»… есть, по всем данным, Иосиф Басовский; «Лейбович» надо полагать арестованный в Петербурге 8 февраля студент Института гражданских инженеров Лейба Борухов Горенберг [неверно]. Остальные псевдонимы пока не выяснены. Желательно сообразить, кто такие «Красавец» [В.Н. Крохмаль] и «Лошадь» [Л.Е. Гальперин], имея при этом в виду, что, судя по прежним письмам, «Лошадь» была тесно связана с «Акимом» [Л.И. Гольдман]. <…> Сообщая об изложенном, по приказанию г. директора, я вновь убедительно прошу Вас употребить все усилия к надлежащей разработке этого драгоценного письма и к выяснению всех заключающихся в нем данных. Благоволите прилагаемое письмо доложить генералу [В.Д.] Новицкому[1220].
Меньщиков впоследствии вспоминал:
В 1902 году я, состоя чиновником особых поручений при Московском охранном отделении, получил приказание выяснить «Северный рабочий союз». Пользуясь явками и паролями, добытыми агентурным путем (перлюстрация химической зашифрованной переписки искровцев), я под видом нелегального явился к так называемым «американцам»… в Воронеже, и, получив от них рекомендации, объехал в течение недели города Ярославль, Кострому и Владимир, где имел свидания с социал-демократическими деятелями <…> Результатом моего доклада по начальству была «ликвидация», во время которой было арестовано несколько человек[1221].
Вот как об этом же вспоминала одна из руководителей «Северного рабочего союза» О.А. Варенцова, жившая в Ярославле и встретившаяся с «приезжим товарищем»:
Задав ему несколько вопросов, я убедилась, что он был в Воронеже, виделся там с [А.И.] Любимовым, [Н.Н.] Кардашевым и другими… Приезжий назвал себя Иваном Алексеевичем. Говорил он немного, но его замечания указывали на знакомство с партийными программами и революционными деятелями. <…> Я предложила Ивану Алексеевичу поехать в Иваново-Вознесенск. Он не отказался, но пожелал предварительно познакомиться с костромской и владимирскими организациями… Как раз во время нашей беседы, к несчастью, явился другой товарищ, назвавшийся Владимиром Михайловичем Бронером [Ф.И. Дан (Гурвич)], приехавший в тот же день… Я познакомила его с Иваном Алексеевичем… Бронер… спросил, не встретил ли он в Воронеже «Бродяги» [М.А. Сильвин], к которому Иван Алексеевич проявил не меньший интерес; словом судьба «Бродяги» сблизила их. Началась общая беседа [рассказ Ф.И. Дана о конференции в Белостоке 23–28 марта по подготовке II съезда РСДРП]. [На следующий день Иван Алексеевич еще раз увиделся и поговорил с Ф.И. Даном, который вечером уехал в Москву и был арестован на Ярославском вокзале. Иван Алексеевич поехал в Кострому.] В костромских товарищах Иван Алексеевич не возбудил никаких сомнений, они были с ним вполне откровенны, информируя его подробно о своей работе. Второй раз я встретилась с Иваном Алексеевичем во Владимире у [А.С.] Панкратова и [М.А.] Багаева 10 апреля. Я приехала, чтобы вместе с Багаевым обсудить план празднования 1 Мая… Иван Алексеевич совсем не нравился Багаеву… Мы решили наблюдать за вновь прибывшим, но не успели еще как следует проверить своих впечатлений, как очутились за решеткой[1222].
Арестам предшествовала переписка руководителей розыска. 29 марта Меньщиков телеграфировал Л.А. Ратаеву: «В Воронеже решаюсь перед арестами повидаться, согласно желанию г. директора [С.Э. Зволянского], с “американцами”. На результаты особые там не надеюсь <…> Извините, что краток — спешу на вокзал». В свою очередь, Ратаев докладывал 31 марта директору ДП Зволянскому:
Глубокоуважаемый Сергей Эрастович! Вы, конечно, не забыли письмо, в котором указывалось, что для получения хода к «Сев. [ерному] Раб. [очему] Союзу» надо съездить в Воронеж и там разыскать «американцев», которые уже проведут дальше. Л.П. Меньщикову было тогда же предложено, не признает ли он возможным под видом загр. [аничного] делегата проделать всю эту историю и раскрыть таким образом «Сев. [ерный] Союз». Прилагаемая телеграмма доказывает, что свою задачу он выполнил блестяще. Теперь надо кончать начатое… выясненных лиц мы возьмем в апрельскую ликвидацию.
В итоге в ночь на 23 апреля 1902 года были проведены обыски и аресты во Владимире, Воронеже, Костроме, Москве и Ярославле. К дознанию был привлечен пятьдесят один человек: пятнадцать рабочих и тридцать шесть интеллигентов. Была получена подробнейшая информация о внутреннем состоянии социал-демократического движения в России[1223].
Но даже после этого разгрома З.П. Кржижановская 7 мая 1902 года в очередном письме в редакцию «Искры», которое также было перлюстрировано и расшифровано, передавая о возможном аресте Ф.И. Дана и М.А. Сильвина, одновременно сообщала новый способ для переписки: «…писать 1 % спиртовым раствором В-нафтола; чистить резинкой. Для проявления растворить немного паранитранилина в разведенной соляной или серной кислоте, прибавить туда несколько капель раствора азотисто-натриевой или азотисто-калиевой соли и тотчас по приготовлении влить эту смесь в большой объем крепкого раствора уксуснонатриевой соли»[1224]. В результате новый способ переписки сразу стал известен ДП.
9 января 1905 года заведующий Особым отделом ДП Н.А. Макаров сообщал жандармскому ротмистру Немчинову в Ярославль:
Препровождая совершенно доверительно выписку из полученного агентурным путем письма на имя Т. Павлова, Департамент просит выяснить о деятельности автора, его сношениях. Департамент полиции присовокупляет, что адресат — личность сомнительная, политически неблагонадежная и по сведениям Московского охранного отделения состоял запасным нижним чином 221 [-го] пехотного полка, выбыл за границу… 7 сентября 1904 г.[1225]
В 1910 году помощник начальника Орловского ГЖУ в Брянском уезде ротмистр Д.В. Кумеков вышел на след группы анархистов-коммунистов, совершивших несколько экспроприаций. Исходной точкой стало перлюстрированное письмо эмигранта Е. Ипатова своей сестре А.М. Ипатовой в Брянск[1226]. Начальник Иркутского ГЖУ полковник М.И. Познанский на основании данных перлюстрации обращался к иркутскому генерал-губернатору 20 ноября 1911 года:
Находящаяся… в с.[еле] Манзурка ссыльнопоселенка Наталья Александровна Александрова поддерживает постоянные предосудительные отношения с политссыльными Киренского и Верхоленского уездов, обнаружен материал, свидетельствующий о выдающейся роли, которую Александрова играла в т.[ак] н.[азываемом] «Временном центральном бюро Киренской уездной организации», имевшей целью сплотить политссыльных на коммунальных началах и дать колониям общую организацию. Испрашиваю разрешения о переводворении Александровой с первым отходящим этапом в одну из отдаленных местностей якутской области[1227].
